С. А. Шевырин
Пермский государственный гуманитарно-педагогический университет
АРХИВНО-СЛЕДСТВЕННЫЕ ДЕЛА НКВД
КАК ИСТОЧНИК,
ДОПОЛНЯЮЩИЙ ИСТОРИЮ ЭВАКУАЦИИ
(на примере Молотовской области)
Аннотация. В статье на основе архивно-следственных дел, которые не так давно стали доступны, делается попытка дополнить историю эвакуации в годы Великой Отечественной войны. На страницах этих дел можно увидеть конкретные истории эвакуации как простых граждан, так и целых предприятий и учреждений. Также предпринята попытка расширить групповой состав эвакуированных заключенными и «бойцами» строительных колонн.
Ключевые слова. Эвакуация, Молотовская область, Ленинград, предприятия, следствие, НКВД.
Эвакуация в годы Великой Отечественной войны коснулась миллионов жителей нашей страны1, тысяч предприятий и организаций. Эвакуировались разные категории населения – организованно и стихийно, разными путями, часто очень непростыми и опасными. На местах размещения эвакуированного населения постоянно возникали сложности: переполненные вокзалы и эвакопункты, размещение тысяч людей, трудоустройство и т. д. Понять и исторически реконструировать весь этот невероятно сложный процесс, выявить все «белые пятна» истории эвакуации получится, вероятно, еще не скоро. Тем не менее ежегодно открываются новые архивные источники, ранее не опубликованные воспоминания и дневники, что позволяет все больше и больше узнавать о том времени.
2019 год стал годом 75-летия освобождения Ленинграда и начала реэвакуации ленинградцев, 2020 год – 75-летие Победы в Великой Отечественной войне. Эти даты стимулируют исследовательский интерес историков к более глубокому и объективному изучению военных страниц. Так как процесс изучения идет уже десятки лет, то поиск происходит путем углубления знаний, введения в оборот новых источников, архивных документов, исторических методов исследования и реконструкции событий. Изучение истории эвакуации, особенно на региональном уровне, может дополнить сведения об этой странице военной истории. Особенно это важно сейчас, когда открываются и рассекречиваются архивные коллекции. Так, исследуемые в данной работе архивно-следственные дела репрессированных ленинградцев стали доступны в последние годы – по истечении 75 лет.
Архивно-следственные дела на репрессированных жителей Пермского края были переданы из Управления министерства безопасности РФ в ноябре 1992 г. [1. С. 147–149]. Для их хранения и изучения был создан специальный Архив по делам политических репрессий. На 1998 г. этот архив хранил 29 000 дел. В начале 2000-х гг. архив был объединен с бывшим «партийным архивом». Сейчас это Пермский государственный архив социально-политической истории, сотрудники которого создали базу данных «Жертвы политических репрессий. Территория Пермского края 1918–1980-х гг.» [2]. База содержит сведения на более чем 36 тысяч репрессированных по политическим мотивам граждан, проживавших на момент ареста на территории Пермского края.
База данных и архивно-следственные дела активно используются учеными, краеведами для написания работ, связанных с историей репрессий и принудительных миграций.
Изучая базу данных «Жертвы политических репрессий. Территория Пермского края 1918–1980-х гг., можно узнать, что в ней имеются уроженцы Ленинградской области – 709 человек и города Ленинград – 196 человек. Конечно же, большинство из них прибыло до или после Великой Отечественной войны на территорию нашего края. Так, например, большинство уроженцев Ленинградской области – это раскулаченные и высланные крестьяне, прибывшие в Пермский край в 1929–1933 годах, а также высланные в 1935 г. из Ленинградской области финны и эстонцы.
Из переписки Молотовского обкома ВКП(б) можно узнать, что первые эшелоны с эвакуированными ленинградцами прибыли в Молотовскую область в 20-х числах октября 1941 г. [3. Ф. 105. Оп. 8. Д. 30. Л. 14]. В базе данных с октября 1941 г. по май 1945 г. имеются сведения о 90 арестованных уроженцах Ленинградской области и 60 – г. Ленинграда. Из этих дел мы можем узнать номера эвакуированных заводов и предприятий, вместе с которыми прибыли арестованные ленинградцы, с семьей или только рабочий предприятия был эвакуирован, часто описывается непростой путь эвакуации, вещи, какие сумели привезти с собой, питание в пути и т. д. Кроме этого можно узнать о разных категориях эвакуированных людей, в том числе раненых солдатах, представителях национальностей, с которыми велась война, заключенных.
Конечно, архивно-следственные дела должны рассматриваться только в совокупности с другими делами об эвакуации. Но тем не менее они дают интересный, а иногда уникальный материал о разных сторонах эвакуационного быта.
Произведенные нами подсчеты свидетельствуют, что всего их было 153 человека: либо эвакуированных из Ленинграда и Ленобласти, либо призванных оттуда в ряды Красной армии, либо уроженцев тех мест, находившихся в заключении на территории региона. При этом в 1941 г. был арестован 31 человек (из них 8 уже имели статус заключенных), в 1942 г. – 79 (23 з/к), в 1943 г. – 28 (6 з/к), в 1944 г. – 15 человек (5 з/к). Что касается предъявленных им обвинений, то в 1941 г. пятерых расстреляли за контрреволюционную деятельность (якобы участвовали в организациях по свержению советской власти) и антисоветскую агитацию (критические высказывания), остальные получили от 3 до 10 лет заключения и были отправлены в исправительно-трудовые лагеря (см. табл. 1). Необходимо отметить, что все эти люди были полностью реабилитированы прокуратурой Пермского края в 1950–1990-е годы «за отсутствием состава преступления».
| Всего арестовано | Обвинение | Мера наказания | |||||||||
| АСА* | КР** | КРД*** КРА**** |
ВМН***** | ВМН с заменой на 10 лет |
10 лет | 8 лет | 7 лет | 6 лет | 5 лет | 3 лет | |
| 1941 г. | |||||||||||
| 31 | 202 | 103 | 5 | 5 | 1 | 15 | 1 | 3 | – | 2 | 1 |
| 1942 г. | |||||||||||
| 79 | 54 | 17 | 4 | 1 | 3 | 13 | 16 | 10 | 2 | 10 | 1 |
| 1943 г. | |||||||||||
| 28 | 19 | 7 | 2 | – | – | 10 | 2 | 2 | 2 | 7 | – |
| 1944 г. | |||||||||||
| 15 | 9 | 5 | 1 | – | – | 2 | 3 | 3 | 3 | 2 | – |
|
* Антисоветская агитация. ** Контрреволюционный саботаж. *** Контрреволюционная деятельность. **** Контрреволюционная агитация. ***** Высшая мера наказания – расстрел. 1 Осужденных меньше, чем арестованных, так как, например, в 1941 г. – один был освобожден из-за недостатка доказательств вины, а два человека не дожили в следственном изоляторе до окончания следствия. В 1942 г. – было освобождено восемь человек, трое умерли во время следствия, один был отправлен в ссылку на 5 лет и один осужден на 4 года. 2 Количество обвинений почти всегда больше обвиняемых, так как часто пунктов статьи 58 УК РСФСР в обвинительном приговоре несколько. Один человек мог быть обвинен в АСА и КРД, да еще и в саботаже. 3 Обвинение «контрреволюционный саботаж» часто применяли к заключенным за невыход на работу или побег. |
Составлено по БД и архивно-следственным делам.
Одними из первых появляются сведения о заводе № 629. Из документов мы узнаем, что в период с 10 июля по 9 августа 1941 г. происходила эвакуация в Молотов ленинградского электромеханического завода № 8 Главсвязьпрома Народного комиссариата электропромышленности (НКЭП). Эвакуированный завод был размещен на промплощадке кондитерской фабрики «Красный Урал» и во временных постройках недостроенного Молотовского завода телефонных аппаратов. В Молотове завод получил номер 629 [4. Ф. Р-993. Оп. 2. Д. 1. Л. 35].
Из протоколов допроса слесаря-механика завода № 629 Далецкого О. В. можно узнать, что он прибыл в Молотов 9–10 августа 1941 г. в составе эвакуированного завода № 8. Его жена и мать не были эвакуированы, так как не являлись сотрудниками завода и остались в Ленинграде. Обвинялся в том, что не верил газетным статьям: «…я говорил, что в газетах пишут далеко не правдивые и полные факты о потерях нашей живой и технической силы» [3, Ф. 643/2. Оп. 1. Д. 15940. Л. 14].
В 1941 году часть завода № 224 из Ленинграда была эвакуирована в город Пермь (до 1957 года город Молотов), где на его базе в 1942 году был организован Государственный Союзный завод № 470, который находился в подчинении Народного комиссариата авиационной промышленности (НКАП) Министерства авиационной промышленности СССР (МАП СССР) [3. Ф. 105. Оп. 9. Д. 401. Л. 76]. Из дела Николая Федоровича Нагорного – фрезеровщика завода № 224 – можно узнать, что эвакуация завода происходила в сентябре 1941 г. Вместе с Николаем Федоровичем были эвакуированы его жена и дочь. Отец, мать и родной брат – рабочие фабрики «Красное Знамя» – остались в Ленинграде. В эвакуации в Молотове уже была введена карточная система, и по словам Нагорного: «Сейчас я работаю за 800 грамм хлеба, а заработка едва-едва хватает, чтобы прокормить семью». Эти слова были интерпретированы как «антисоветская агитация», плюс высказывания, что «Информбюро верить нельзя, так как это вранье» дали в итоге приговор суда – 10 лет ИТЛ [3. Ф. 643/2. Оп. 1. Д. 14744. Л. 9–10].
В делах имеются сведения об эвакуированном военном училище. В Перми-Молотове с 1931 г. существовала военно-техническая школа ВВС РККА. Известно, что в 1941 г. на базу этой школы было эвакуировано Военно-морское авиационное училище спецслужб (связи) ВВС ВМФ из города Сортавала (по другим данным, из города Петергоф) Карельской АССР. Из архивно-следственного дела Г. А. Алексеева следует, что Алексеев был «в июле 1941 года Петроградским райвоенкоматом призван в РККА и направлен в военно-морское авиационное училище связи, где проучился до 15/VII–41 г. И вместе со школой эвакуирован из г. Ленинграда в г. Молотов в Молотовское военно-морское авиационно-техническое училище имени Молотова». В декабре 1941 г. из школы отчислен и направлен в строительную колонну № 1011. Причина отчисления в деле не указана, но можно предположить, что отчислен из-за национальности – финн. Уже в качестве бойца стройколонны весной 1942 г. обвинен в «проведении антисоветской пораженческой и прогерманской агитации», которая выразилась в том, что после просмотра фильма «Разгром немецких оккупантов под Москвой» говорил: «Почему немцев не могут прогнать с Украины, если они имеют такой жалкий вид». 8 мая 1943 г. осужден особым совещанием НКВД к 3 годам заключения [3. Ф. 643/2. Оп. 1. Д. 28568. Л. 109–114].
В годы войны на территории Молотовской области появились строительные рабочие батальоны, состоящие из граждан мобилизационного возраста, но по разным причинам оставленных в тылу – состояние здоровья, родственники за рубежом, судимые, спецпереселенцы, представители национальностей, воевавших с СССР. Первые стройбатальоны появились в Молотовской области уже в июне 1941 г. Это были 4 батальона на строительстве порохового завода № 98 в Закамске. Всего, по данным Молотовского обкома партии, в области были дислоцированы 56 строительных рабочих колонн, в которых находились 50 тысяч человек [3. Ф. 105. Оп. 8. Д. 439. Л. 12]. Стройбатальон № 1572 был сформирован из бойцов Ленинградского фронта, многие из которых были ранены, по национальному признаку состоял из немцев, финнов, латышей, эстонцев [3. Ф. 105. Оп. 8. Д. 439. Л. 68]. На 15 февраля 1942 г. в рабочей колонне, как стали называть эти подразделения, числились 903 чел. Работала колонна на строительстве завода № 90, стройуправление № 1. Каким образом попадали в этот батальон ленинградцы, можно узнать из архивно-следственных дел. Так, Теодор Александрович Ершаков, эстонец по национальности, был призван 5 июля 1941 г. в Ленинграде с завода Макса Гельца и отправлен на фронт в Гдов Ленинградской области. На другой день после прибытия часть пошла в атаку, но попала в окружение и затем в плен. Через месяц пятеро военнопленных – «все ленинградские» ‒ бежали. После проверки был отправлен на Пулковские высоты, где был ранен и попал в госпиталь в Ленинграде. После выздоровления вместо отправки на фронт был отправлен в Молотов: «Приехав в г. Молотов в количестве десяти человек, мы попали на пересыльный пункт и были направлены в город Березники в состав стройколонны № 1572» [3. Ф. 643/2. Оп. 1. Д. 24931. Л. 42–46]. Андрей Андреевич Святогор, поляк по национальности, родился в Риге. В 1914 г. его семья в качестве беженцев Первой мировой войны переехала в Петербург. До апреля 1941 г. Святогор работал токарем на Кировском заводе. 6 апреля 1941 г. призван в армию, в саперный батальон. С первых дней Великой Отечественной войны на фронте, а с августа – на Ленинградском фронте. 15 октября 1941 г. ранен осколками в ногу и поясницу и лежал до декабря 1941 г. в госпитале в Ленинграде. Из госпиталя был эвакуирован в Молотов и после выздоровления зачислен в стройбатальон № 1572 [3. Ф. 641/1. Оп. 1. Д. 16324. Л. 10]. Другой пример – Экстер Яков Иванович, немец по национальности. Из показаний: «В 1941 г. 15 июля меня мобилизовали в Красную армию и направили на Финскую границу г. Белоостров в качестве кузнеца – полк № 712. Пробыли в г. Белоостров до ноября месяца 1941 года. В ноябре месяце нас отправили обратно в город Ленинград, в распредгарнизон, где до января месяца 1942 года занимались военной подготовкой, а в январе месяце направили на Урал. Прибыв в Молотовскую область, я попал в числе других в Городищенский мехлеспункт Чермозского района, где из нас был сформирован стройбатальон – номер стройбатальона не знаю» [3. Ф. 643/2. Оп. 1. Д. 23479. Л. 14 об.].
В одном деле со Святогором проходит Немме Эвальд Владимирович, эстонец по национальности, уроженец хутора Вирвино Кингисеппского района Ленинградской области. Немме не боец стройколонны, но работал старшим механиком мехлесопункта, обслуживающего стройколонну 1572. В показаниях Немме имеется рассказ о непростом эвакуационном пути. До войны он жил в деревне Пиллово Кингисеппского района Ленинградской области и работал в Котельском мехлеспункте. Когда немцы подошли на 15 км к Кингисеппу, мехлеспункт был эвакуирован на станцию Капорье, 19 августа прибыли в Ленинград в леспромтрест. 24 августа весь трест был эвакуирован в Череповец. Но, в Череповце их не приняли, отправили в Киров, в Наркомлес. И уже из Кирова Немме был отправлен в распоряжение Уралзападолеса в г. Молотов [3. Ф. 641/1. Оп. 1. Д. 16324. Л. 42–44].
Также непростой эвакуационный путь описал Сергей Александрович Расцветаев. До августа 1941 г. он работал на мыловаренном заводе в г. Выборге. В августе 1941 г. завод эвакуировали в Ленинград, а затем, в октябре – в Молотовскую область, в Березовский район. Из Ленинграда эвакуировались сначала на пароходе через Ладожское озеро станции Нижняя Ладога. От этой станции шли пешком до Волховстроя, где сели в поезд и ехали через Череповец, Вологду, Киров, Молотов. Из вещей был только один чемодан, в котором был рабочий комбинезон, костюм ношеный и пара белья [3. Ф. 641/1. Оп. 1. Д. 587. Л. 37].
Имеются в делах арестованных и сведения об артистах эвакуированного Кировского театра оперы и балета. В августе 1941 г. длинный эшелон из 86 вагонов-теплушек и двух классных вагонов (около трех тысяч человек) увез в эвакуацию Кировский театр оперы и балета. Пермский театр временно отправили в город Краснокамск. Артистов театра им. Кирова поселили в Центральной гостинице, в общежитие пединститута и часть по частным квартирам. Уже 13 сентября 1941 г. Кировский театр открыл театральный сезон оперой М. И. Глинки «Иван Сусанин» (бывший спектакль «Жизнь за царя») [3. Ф. 55. Оп. 1. Д. 63. Л. 10–11].
Из дела Василия Антоновича Фалька, эстонца по национальности, эвакуированного из г. Луги, можно узнать, что первая встреча эвакуированного театра была не такой радужной: «...приехал с эшелоном эвакуированных из Луги Ленинградской области. С этим эшелоном ехали артисты Ленинградского оперного театра им. Кирова». Далее Фальк рассказал, что «их весь эшелон привезли в лес на территорию Кунгурского района, на пустое место, и сказали: “Вот ваше место, устраивайтесь”. Несколько семей с детьми, выйдя из вагонов, пошли пешком обратно в Ленинград» [3. Ф.643/2. Оп. 1. Д. 23332. Л. 16–20].
Из дел артистов театра можно узнать их отношение к условиям эвакуации: «Вот завезли на чужую сторону, в Сибирь, на место каторжных ссылок, и погибай здесь» – говорил в 1942 г. артист хора театра им. Кирова Иван Минович Антонов. Также можно узнать, что в репертуаре хора была «Поэма о тов. Сталине», про которую Антонов говорил: «Вот довели народ и страну до такой нищеты и разорения, а говорят наоборот. Ну и садовник Сталин, что вся Россия погибает, все мрут и дохнут с голоду. Хотя бы слова заменили (в поэме о тов. Сталине), а то прямо стыдно петь…». Такие слова были расценены как «антисоветская, пораженческая, профашистская агитация» [3. Ф. 643/2. Оп. 1. Д. 22161. Л. 2].
Кроме гражданского населения и предприятий, на Урал и в Молотовскую область эвакуировали лагеря ГУЛАГа. По всей стране в годы войны была проведена эвакуация 27 лагерей и 210 колоний из местностей, находившихся в непосредственной близости от зоны военных действий [5. С. 135]. Было эвакуировано около 1 млн заключенных [6. Ф. Р-9414. Оп. 1. Д. 328. Л. 2]. В УИТЛК Молотовской области были эвакуированы ИТК из Одесской, Сталинской, Полтавской областей УССР, Ленинградской, Курской, Карело-Финской областей [6, Ф. Р-9414. Оп. 1. Д. 1988. Л. 66]. Из дела Александра Ивановича Соколова можно узнать, что он был осужден в январе 1941 г. нарсудом Василеостровского района по ст. 162 УК РСФСР (кража) на 1 год и находился в тюрьме г. Ленинграда. 28 июня 1941 г. все заключенные тюрьмы этапом были отправлены в г. Кунгур Молотовской области. В Кунгуре 25 декабря 1941 г. был освобожден и направлен на работу на завод «Красный строитель», но работать не стал – занялся спекуляцией. Из этого же дела можно узнать о «черном рынке» в Молотове. Эвакуированные Расцветов и Соколов занялись торговыми операциями. Расцветов ездил в Алма-Ату, где покупал спирт, табак и опиум. Спирт покупался в Алма-Ате за 26 руб. литровая бутылка, а в Молотове продавался за 150–200 руб. Причем при этих коммерческих поездках он питался исключительно за счет эвакопунктов. Соколов скупал продукты на рынке для перепродажи. В итоге банду спекулянтов арестовали [3. Ф. 641/1. Оп. 1. Д. 587. Л. 52].
Эти документы, недавно ставшие доступными для исследователей, дают дополнительный материал по истории эвакуации – 150 дел – 150 неповторимых судеб ленинградцев, прибывших в Молотов (Пермь). Кроме описания процесса эвакуации, – в делах в один из допросов обязательно спрашивали: как вы прибыли в Молотов? – в делах имеются «вещдоки», среди которых имеются эвакуационные документы – направления эвакопунктов, переписка, фотографии, описи имущества эвакуированных. Эти документы, несомненно, могут дополнить историю эвакуации, раскрыть настроения части эвакуированного населения, выявить новые категории эвакуированного населения.
Список источников и литературы
1. Станковская Г. Ф. Обзор фондов государственного архива по делам политических репрессий // Тоталитаризм в России (СССР) 1917–1991 гг.: оппозиция и репрессии. Материалы научно-практической конференции. Пермь, 1998.
2. База данных «Жертвы политических репрессий. Территория Пермского края 1918–1980-х гг.» (дата обращения: 05.11.2019).
3. Пермский государственный архив социально-политической истории (ПермГАСПИ).
4. Государственный архив Пермского края (ГАПК).
5. Вклад заключенных ГУЛАГа в победу в Великой Отечественной войне // Новая и новейшая история. 1996. – № 5.
6. Государственный архив Российской Федерации (ГАРФ).
NKVD ARCHIVAL AND INVESTIGATIVE FILES
AS A SOURCE THAT COMPLEMENTS THE EVACUATION
HISTORY (ON THE EXAMPLE OF THE MOLOTOV REGION)
Shevyrin S. A.,
Candidate of Historical Sciences, Associate professor of Perm state University
humanitarian and pedagogical University
Abstract. The article attempts to Supplement the history of evacuation during the great Patriotic war on the basis of archival and investigative cases that have recently become available. On the pages of these cases, you can see specific stories of evacuation, both of ordinary citizens and of entire enterprises and institutions. An attempt was also made to expand the group of evacuees-prisoners and «fighters» of construction columns.
Keywords. Evacuation, Molotov oblast, Leningrad, businesses, the investigation of the NKVD.
1 Спор о количестве эвакуированного населения ведется до сих пор. По мнению доктора исторических наук, профессора М. И. Потемкиной, «наиболее объективными и документально обоснованными нам представляются цифры от 12 до 17 млн человек эвакуированных» (Потемкина М. Н. Эваконаселение в уральском тылу (1941–1948 гг.): монография. – Магнитогорск: МаГУ, 2006. С. 25).