Н. А. Алымкулов
Кыргызский национальный университет им. Ж. Баласагына
г. Бишкек, Кыргызская Республика
ТРУДАРМЕЙЦЫ ИЗ КЫРГЫЗСТАНА
В УРАЛЬСКОМ РЕГИОНЕ В ПЕРИОД ВЕЛИКОЙ
ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЫ 1941–1945 гг.
Аннотация. Одним из белых пятен в истории Великой Отечественной войны остается участие советских граждан, мобилизованных через районные военные комиссариаты, в строительстве промышленных предприятий, железных дорог, их труд в забоях, на лесоповале в Уральском регионе, в Сибири, в Кузбассе, в Караганде, в Поволжье и т. д. Статья посвящена участию кыргызстанцев в деятельности Трудового фронта за пределами республики в годы войны (1942–1944 гг.) с целью вернуть им доброе имя, раскрыть их героический подвиг, их заслугу в Победе над фашизмом в 1941–1945 гг.
Ключевые слова: Великая Отечественная война, мобилизация, трудовой фронт, численность трудармейцев из Киргизской ССР для наркоматов СССР, героический труд, тяжелые условия, непризнание заслуг трудоармейцев.
В целом в течение 1942–1945 гг. по Советскому Союзу на тыловые работы было мобилизовано 11 883 000 человек, из них – из Узбекистана и Киргизии – 232 400 человек [1. С. 120], или 1,95 % от общего количества мобилизованных. Основу отправленных граждан, с точки зрения властей, составляли «неблагонадежные» (например, мужчины немецкой национальности, греки, корейцы, советские турки и т. д.). На 15 марта 1942 года в их рядах насчитывалось 1 265 000 человек и к лету 1942 года из них было создано 1 402 рабочих батальонов. В последующий период их ряды пополняли, кроме немцев, румыны, финны, болгары, турки, корейцы, австрийцы, японцы и другие военнопленные. Затем в этот список попали чеченцы, ингуши, карачаевцы, балкары, крымские татары, калмыки и другие народы Советского Союза. Кроме того, из граждан СССР они регулярно восполнялись через районные военные комиссариаты в основном из потомков бай-манапов, бывших кулаков или их потомков, из категорий раскулаченных, торговцев, из потомков дворян, имевших родственников за границей, побывавших за границей, из родственников репрессированных, из заключенных и т. д. Из народов страны, в частности, из Средней Азии, туда отправляли и тех, кто не знал или плохо знал русский язык.
В годы войны мобилизацию граждан Кыргызстана осуществляли не только для промышленных предприятий, строек, транспорта республики, но и для предприятий Урала, Кузбасса, лесозаготовок Сибири и т. д. Из Кыргызстана в годы войны в Трудовую армию было отправлено только в промышленность с июня 1941 по 1 сентября 1944 года 58 419 человек [2. Л. 4] . Из них за первые 2,5 года (с июня 1941 по январь 1944 года) мобилизации подверглись 22 429 человек, в том числе в промышленность было направлено 13 950 человек, на строительство и транспорт – 4045 человек и на торфо- и лесозаготовки – 4434 человека [3. С. 122].
Из документа, датируемого 26 апрелем 1943 года, за подписью третьего секретаря ЦК КП(б) Киргизии Н. Е. Джавадова видно, что из Кыргызстана были мобилизованы и направлены за пределы республики 36 295 человек (из них 85 % люди коренной национальности) для работы в промышленных и строительных организациях 17 союзных наркоматов (Народного комиссариата Электростанций – 9670 человек, НК внутренних дел и НК путей сообщения по 4400 человек, НК черной металлургии – 4300, НК уголь – 2400, НК морфлота – 1955, НК авиапромышленности – 1735, НК химической промышленности – 1500, НК строительства – 1350, НК среднего машиностроения – 1300, НК авиационной промышленности – 1735, НК цветной металлургии – 1225, НК электропромышленности – 1200, НК строительных материалов – 1011, НК резиновой промышленности – 500, НК танковой промышленности – 350 человек) [4. Л. 173, 174; 5. Л. 53, 54]. Правда, здесь сумма не сходится: на самом деле количество кыргызстанцев, отправленных за пределы республики, на этот период составило 40 256 человек. 70 % трудармейцев Кыргызстана были отправлены на Урал (Челябинская, Свердловская, Куйбышевская, Молотовская (ныне Пермская) области), в Сибирь (Новосибирская область и т. д.), Башкирию [6. Л. 53]. Так, в Свердловской области они трудились на «Магнитогорстрое», «Уралхиммашстрое», в «Спецстрое», в Молотовской – на Чусовской металлургическом заводе, «Чусовлесдревмете», в Куйбышевской области – на шарикоподшипниковом заводе, на заводе № 18, в Кемеровской области их силами были построены заводы № № 219, 391, 392, азотовый и коксохимзаводы, они участвовали в строительстве Кузнецкого металлургического комбината, алюминиевого завода и завода металлоконструкций имени В. М. Молотова.
В организационном плане трудоармейцы были поделены, как было сказано выше, на рабочие батальоны и рабочие колонны. Однако условия жизни «солдат без оружия», как их назвал талантливый таджикский писатель-фронтовик Фатех Ниязи [7. С. 16, 138, 161], почти не отличались от условий жизни заключенных, они были под охраной войск НКВД. Трудовая армия была полностью на хозрасчете, поэтому за продовольствие, одежду она платили из собственного кармана. Несмотря на их вклад в общую победу над фашизмом, их продолжали считать людьми третьего сорта. Трудармейцы жили в бараках, в землянках, в старых школах, в клубах, где не было элементарных гигиенических условий. Им давали одежду из так называемой четвертой категории. Зимой выходили на работу, завернувшись в одеяла, из-за отсутствия сапог использовали обувь типа галош, сделанных из покрышки колес трактора «ЧТЗ». В большинстве случаев в сутки их кормили один раз, качество еды было очень низкое, что часто принуждало трудармейцев прибегать к голодовке. Многие страдали из-за плохого питания, местное начальство, пользуясь тем, что многие трудармейцы плохо знали или вовсе не знали русского языка, насильно отбирало у них карточки на хлеб, издевалось над ними [8. Л. 109–110].
Вот свидетельство одного из трудармейцев военного времени. Кырбашев Акун, 1903 года рождения, уроженец Кочкорского района Тянь-Шаньской (ныне Нарынской) области Киргизской ССР. Свидетель восстания 1916 года, после возвращения его родственников из Китая на родину часть его родственников как представителей бай-манапов были арестованы, часть сосланы в Сибирь. Сам Акун остался с матерью и с бабушкой. В 1920–30-е годы его не принимали в члены ни в колхоз, ни в совхоз. С началом Великой Отечественной войны А. Кырбашев не был призван в армию, однако в 1943 году через райвоенкомат был мобилизован наряду с тысячами кыргызстанцев в ряды Трудармии и отправлен на добычу угля в Кузбасс.
По его воспоминаниям, они жили в бараках типа кошара по 500 человек, внутри было темно, спали на досках, не хватало одежды, сильно страдали от нашествия вшей. Питание было очень плохое, в основном свинина, так что особенно тяжело было мусульманам, хлеба давали мало. Черствый хлеб ели с водой. С утра до вечера работали под землей. Многие погибали из-за обвала, затоплений. Перекличку устраивали утром, однако, сколько их возвращалось из забоя, никто не считал. Из-за голода трудармейцы рылись в мусорных ящиках, ели замерзшую картошку, остатки гнилой капусты, многие попрошайничали, теряли человеческие качества. Грязные, в сильно обношенных одеждах, трудоармейцы приходили на городские рынки, где воровали или просто пытались силой отнять чужое имущество. Местные жители называли их заключенными, нежели солдатами Красной (Трудовой) армии, и в целом были правы. Наряду с воровством широко распространялось дезертирство. Трудармейцы уходили в леса, создавали бандитские формирования, нападая на местных жителей, на продовольственные склады. К их поискам были подключены органы НКВД, НКГБ, прокуратура, местные партийные и комсомольские активисты. За подобные проступки многие трудармейцы были арестованы или приговорены к расстрелу.
В целом общие сведения о бежавших из трудового ада найти довольно трудно. Решением военного трибунала общее число расстрелянных в СССР в годы войны достигало 136 000 человек. Если учесть, что в советской стрелковой дивизии насчитывалось 9000 человек, то советскими карательными органами было уничтожено свыше 15 дивизий [9. С. 485]. Семьям трудоармейцев, в отличие от семей солдат и офицеров, находящихся в действующей армии, пособие не полагалось. Нарком Социального обеспечения Киргизской ССР А. Ниязалиев, выступая 26 февраля 1943 года на Республиканском совещании председателей сельских советов, такое положение объяснял тем, что трудармейцы, работая на предприятиях, в шахтах, лесоповале и т. д., получают заработную плату [10. Л. 178].
Через год после пребывания в Кузбассе, когда многие из тех, с кем А. Кырбашев прибыл в этот регион, или погибли в забоях, умерли от голода, плохого обращения, бежали, А. Кырбашев тоже решился бежать. На полученные деньги закупал хлеб и сушил его. Летом 1944 года он бежал из этого ада. Днем прятался, ночью передвигался только пешком. Через два месяца он оказался в Кочкорской долине. Бог к нему был милостив, и он избежал наказания за подобный поступок.
В целом, производительность труда в рабочих колоннах составляла 50–60 % от нормы. Однако дешевая рабочая сила и ее массовость делала их деятельность в целом прибыльной. Эти формирования существовали до 1946 года. Через год после войны они были ликвидированы, после чего они приобрели статус «спецпереселенцев». Но их труд продолжали использовать и в 1947–1948 годы [11. С. 38].
Однако, к сожалению, в фундаментальном труде, посвященном истории рабочего класса СССР, в том числе в годы Великой Отечественной войны, эти страшные события лакированы, их авторы, видимо, не были информированы о реальных событиях, касающихся Трудовой армии. В третьем томе этого многотомного издания говорилось: «В годы войны на ряде заводов, шахт и строек было организовано специальное обучение новых рабочих, прибывших из республик Средней Азии и Казахстана. Главная трудность состояла в том, что большинство из них не знало русского языка. Отделы технического обучения разработали специальные программы подготовки различных профессий (плотников, каменщиков, забойщиков, огнеупорщиков, подручных сварщика, центрофуговальщиков и т. д.) и по обучению русскому языку. Из республик приглашали переводчиков. Основная масса рабочих, прибывших из Средней Азии, осваивали профессии в порядке индивидуально-бригадного обучения, на курсах техминимума и в стахановских школах.
На Магнитогорском металлургическом комбинате в 1943–1944 гг. 44-м профессиям был обучен 961 человек из Средней Азии и Казахстана. В 1945 году на Новотагильском заводе проходили подготовку рабочие для строящегося Карагандинского металлургического завода. Немало казахов, узбеков, таджиков, киргизов было обучено горняцким профессиям на шахтах Кузбасса и уральских бассейнов, а многие из них, работая на стройках Урала и Сибири, стали квалифицированными строителями» [12. С. 398].
Документы, обнаруженные автором в 2019 году в Пермском государственном архиве социально-политической истории (ПермГАСПИ), позволили поднять еще ряд проблем, о которых в отечественной исторической и социологической литературе никогда не говорилось [13. Л. 54, 59, 60, 63]:
– Во-первых, из Киргизской ССР на Трудовой фронт отправляли далеко не всегда добровольно, среди отправленных оказывались и те, кого взяли во время облавы на базарах и на улицах, у кого были не в порядке документы.
– Во-вторых, в июне 1942 года из Киргизии и Узбекистана, к примеру, на шахту имени В. В. Куйбышева треста «Сталинуголь» прибыло 145 человек, а в августе их количество достигло 172 человек. Однако в феврале 1943 года все они были отправлены на родину из-за климата. И если их труд использовался, то только на поверхностных работах, ибо, по заключению врачей, вследствие болезненного состояния работа под землей им была противопоказана. Среди них отмечалась высокая заболеваемость, главным образом туберкулез различных форм, болезнь сердца, желудочные заболевания, фурункулез, отмечалась и завшивленность [14. Л. 1, 1 об.].
Прибывшим трудоармейцам – узбекам и кыргызам (в количестве 145 человек) – при Половинском врачебном участке, что в Молотовской области, провели медицинский осмотр, в итоге комиссия признала трудоспособными только шесть человек (4,13 %), а нетрудоспособными – 65 человек, или 44,82 %. Из них общей дистрофией страдали 24 человека (16,55 %), дистрофией II cтепени – 48 человек (73,84 %), I и III степени – по два человека (6,15 %). У 20 трудоармейцев (13,79 %) обнаружили субкомпенсированный миокардид, у девятерых (13,84 %) – туберкулез легких, у пятерых (7,69 %) – ТБС легких и хронический бронхит, у четырех (6,15 %) – порок сердца и эмфизему, у троих (4,61 %) – другие формы туберкулеза, а еще у троих (4,61 %) – лево- и правостороннюю паховую грыжу, а также целый «букет» других заболеваний: фурункулез общий, деформация левого бедра, ослабление слуха, понижение зрения на оба глаза, эпилепсия, эмфизема легких, обостренный гастрит, хронический ревматизм, сухой плеврит, гепатит, пиодермия, выпадение прямой кишки, нефрозонефрит и другие [15. Л. 76–81].
И в последующий период из Средней Азии и Казахстана продолжали отправлять на Урал людей, которые были изначально больными. Так, в течение февраля и марта 1943 года из указанного региона в Молотовскую область прибыло 1193 человека. Из них 284 человека (23,80 %) на июль того же года были направлены в трест «Чусовлесдревмет» (в Теплогорский леспромхоз). Многие из них были жителями Ак-Талинского, Джумгальского, Кочкорского и Нарынского района Тянь-Шаньской области Киргизской ССР. Однако многие из них также были больны до того, как стали трудоармейцами, с диагнозами: туберкулез легких, костный туберкулез, резко выраженные сердечные пороки и миокардит, льюис всех стадий, слепота, глухота, с двухсторонними паховыми грыжами, полное выпадение прямой кишки, язва желудка, рак желудка, атрофия мышц руки или ноги, эпилепсия, резкая контрактура и другими заболеваниями, – и в результате медицинского освидетельствования сразу же были отправлены назад, так как были совершенно непригодны к физическому труду. С мая по июль 1943 года домой было отправлено еще 93–95 человек (33,45 %), и на 10 июля 1943 года осталось всего 150 человек (или 52,81 % от общего числа прибывших). В целом по тресту «Чусовлесдревмет» обратно было отправлено 524 человека (44,0 %). На переезд, одежду, обувь и другие расходы за несостоявшихся трудармейцев трест израсходовал свыше 1 млн рублей.
– В-третьих, из прибывших 38,0 % составляли те, кому было 50 лет и старше, в том числе от 56 до 68 лет – 8 % от общего количества прибывших.
– В-четвертых, среди прибывших рабочих имели место случаи членовредительства (химические ожоги рук, ног, обрубание пальцев рук, ног, умышленное получение дистрофии).
* * *
К сожалению, долгие годы советское правительство не признавало трудармейцев участниками войны. Среди них мало кто был награжден орденом или медалью за свой доблестный труд. Им не были положены те льготы, которыми пользовались участники и ветераны войны. Только в 1980-е годы ситуация изменилась. Но, к сожалению, подвиг участников трудового фронта почти не освещался в научной литературе, и до сих пор неизвестны судьбы сотен тысяч трудармейцев страны, в том числе и кыргызстанцев. Проблема требует своего решения, пора вернуть им доброе имя, раскрыть их подвиг в тылу, их заслугу в Победе над фашизмом в 1941–1945 гг.
Список источников и литературы
1. Аттокуров С. Промышленность Киргизии в годы великих битв. – Фрунзе: Кыргызстан, 1975.
2. Центральный государственный архив общественно-политической документации Кыргызской Республики (ЦГА ОПД КР). Ф. 56. Оп. 5. Д. 437.
3. Киргизия в годы Великой Отечественной войны 1941–1945 гг. Сборник документов и материалов [Сост. В. В. Санников, В. Н. Семенов]; Ред. А. К. Казакбаев, И. Е. Семенов. – Фрунзе: Кыргызстан, 1965.
4. ЦГА ОПД КР. Ф. 56. Оп. 5. Д. 500.
5. ЦГА ОПД КР. Ф. 56. Оп. 15. Д. 162.
6. ЦГА ОПД КР. Ф. 56. Оп. 15. Д. 162.
7. Ниязи Ф. Солдаты без оружия. Роман. Рассказы (пер. с таджикского). – М.: Художеств. литература, 1988.
8. ЦГА ОПД КР. Ф. 56. Оп. 5. Д. 315.
9. Исупов В. Другая сторона войны... // Голоса Сибири. Литературно-художественный альманах: [В 10 вып.]. – Вып. седьмой [Сост. М. Кушникова, В. Тогулев]. – Кемерово: Кузбассвузиздат, 2008.
10. Центральный государственный архив Кыргызской Республики (ЦГА КР). Ф. 1445. Оп. 15. Д. 10.
11. Бугай Н. Ф. Немцы в структуре производительных сил СССР: Трудовые армии, рабочие колонны, батальоны (40-е годы) // Немецкий российский этнос: вехи и истории. Материалы научной конференции. – М., 1994.
12. История советского рабочего класса: [В 6 т.]. – Т. 3. Рабочий класс СССР накануне и в годы Великой Отечественной войны 1938–1945 гг. [А. В. Митрофанова, Л. Е. Репида и др.]; Ред. колл.: А. В. Митрофанова (отв. ред.), А. Ф. Васильев и др.; Гл. ред. С. С. Хромов. – М.: Наука, 1984.
13. Пермский государственный архив социально-политической истории (ПермГАСПИ). Ф. 105. Оп. 9. Д. 451.
14. ПермГАСПИ. Ф. 105. Оп. 9. Д. 154.
15. ПермГАСПИ. Ф. 105. Оп. 9. Д. 206.
WORKERS’ ARMY FROM KYRGYZSTAN
IN THE URAL REGION DURING
THE GREAT PATRIOTIC WAR OF 1941–1945
Alymkulov N. A.,
Candidate of Historical Sciences, Associate professor
Abstract. Some of the «white spots» in the history of Great Patriotic War remains the participation of Soviet citizens mobilized through regional military commissariats in the construction of industrial enterprises, railroads, their labor in slaughter, logging in the Urals, Siberia, Kuzbass, Karaganda, and The Volga region, etc. The article is devoted to the participation of Kyrgyz people in the activities of the Labor Front outside the republic during the war years (1942–1944). It is time to return to them a good name, to reveal their heroic deed, their merit in the Victory over fascism in 1941–1945.
Keywords: Great Patriotic War, mobilization, labor front, the number of labor soldiers from the Kyrgyz SSR for the USSR people’s commissariats, heroic labor, difficult conditions, non-recognition of the merits of the workers’ army.