О создании НСА к архивно-следственным делам: опыт и проблемы
Специалисты архивов, хранящих документы бывшего КГБ СССР, хорошо знают, что основным научно-справочным аппаратом к архивно-следственным делам являются описи и именные алфавитные картотеки, переданные из региональных управлений ФСБ в госархивы. К сожалению, описи практически не могут быть использованы в работе исследователей, т.к. они малоинформативны (содержат лишь Ф.И.О. репрессированного, даты рождения и ареста), а упомянутые картотеки, как правило, остаются для служебного пользования. Поэтому создание полноценного НСА к архивно-следственным делам — это первоочередная необходимость, связанная с обеспечением доступа пользователей к этим специфическим, долгое время засекреченным, и, следовательно, малоизвестным документам.
Начиная с 1998 г., когда несколько спал поток посетителей (жертв политических репрессий и их родственников) и наметилась тенденция к сокращению количества поступающих социально-правовых запросов, наш архив приступил к созданию базы данных на репрессированных по политическим мотивам в Пермской области в 1918 – 1980-х гг. В 2004 г. основная работа над БД была завершена (в дальнейшем она будет пополняться только за счёт вновь поступающих документов). Созданный электронный именной каталог лиц, проходивших по архивно-следственным делам, в настоящее время насчитывает 34-тыс. человек. Он позволяет выявить всех репрессированных по какому-либо городу или району, в определённый хронологический период, сделать «выборку» по любому из 50-ти полей: по году рождения, времени ареста, социальному положению, роду занятий, национальности, образованию, статье обвинения, «мере социальной защиты» (приговору) и т.п. Этот каталог уже стал основным справочником для исследователей, занимающихся изучением политической истории края и, в частности, истории политических репрессий в Прикамье. Он передан в читальный зал архива для свободного доступа пользователей. Создание подобного каталога — безусловно, наше главное достижение в области развития НСА к документам архива за последние несколько лет.
В ходе этой работы возник ряд проблем, которые хотелось бы обсудить.
Первая — это необходимость осуществления поставленной задачи совместно с другими организациями, что, как правило, даёт массу преимуществ (прежде всего — значительное ускорение процесса), но и создаёт дополнительные трудности. Главным нашим партнёром стал Пермский «Мемориал», заинтересованный в издании на основе созданной БД региональной Книги памяти жертв политических репрессий. Нужно сказать, что в соответствии с заключённым договором «мемориальцы» взяли на себя очень объёмную работу по составлению учётных карточек репрессированных по материалам архивных уголовных дел (ими было просмотрено около 30 тыс. ед.хр.) и заведению данной информации в компьютер. Задача архивистов заключалась в сверке БД с алфавитно-справочной картотекой архива и информацией, содержащейся в архивно-следственных делах (в случаях расхождений), в редактировании и унификации БД. Сложности, с которыми мы столкнулись, были связаны с тем, что на протяжении нескольких лет работы над проектом «Мемориал» привлекал к этому делу многих людей (в основном, студентов) с разной степенью умелости и ответственности. В результате мы получили неполную базу данных, которую в срочном порядке пришлось пополнять уже нам (а это не много — не мало 2,5 тыс. человек). Не были с достаточной степенью детализации проработаны единые критерии обработки информации, содержащейся в прекращённых уголовных делах. Отсюда — очень большой объем редактирования баз данных, выпавший на нашу долю, а также огромное время, затраченное на их унификацию (практически весь прошлый и начало текущего года).
Сейчас, анализируя результаты, мы задаёмся вопросом: что было сделано не так? Возможно, желание ускорить работу на определённом этапе сказалось на её качестве? Вероятно, надо было более тщательно подходить к составлению договора с заинтересованной организацией, сразу чётко оговаривать обязанности и меру ответственности каждой из сторон. Хотелось бы узнать, как подобная работа организуется в других регионах.
Другой организацией, с которой мы самым тесным образом сотрудничали в ходе формирования БД (и, параллельно, подготовки Книги памяти), была областная прокуратура. Это самостоятельная история, которая заслуживает того, чтобы о ней рассказать. Дело в том, что БД должна была в обязательном порядке содержать сведения о наличии в деле репрессированного реабилитационных документов (то же являлось главным условием включения человека в Книгу памяти). Для нас оказалось полной неожиданностью, когда в самом начале работы над БД мы не обнаружили этих документов в достаточно большом количестве дел. Согласно Закону о реабилитации (ст. 8) установить и проверить все дела с не отменёнными до опубликования Закона 1991 г. решениями судов и не судебных органов на лиц, подвергшихся политическим репрессиям, должны были органы прокуратуры с привлечением органов госбезопасности и внутренних дел. На практике получилось наоборот: архивисты «привлекли» к этому делу областную прокуратуру. Мы по своей инициативе стали записывать людей, в отношении которых процесс реабилитации не был завершён, в специальные журналы, а потом давать эти дела работникам прокуратуры для просмотра. Они часто пеняли нам на то, что мы «подсовываем» им не те дела. Постепенно мы уяснили, что если дело, например, прекращено за отсутствием состава преступления, то постановление об этом уже и есть реабилитирующий документ; а если дело прекращено за смертью обвиняемого, то нужно обязательно оформлять справку о реабилитации. Мы осваивали азы юридических знаний. Время шло, списки все увеличивались. Областная прокуратура работала с нами, но, что называется, от случая к случаю. И вот в феврале 2002 г. мы вдруг получили оттуда официальное письмо, где нам предписывалось к 1 апреля т.г. установить и сообщить точное количество архивных уголовных дел, подлежащих пересмотру в соответствии с Законом о реабилитации (как оказалось, соответствующее распоряжение поступило им из Генеральной прокуратуры РФ). Архивисты люди ответственные, поднапряглись и за 2 месяца проверили более 4 тыс. дел, остававшихся непросмотренными. Работа была завершена в конце марта, сведения поданы в прокуратуру. А 18 апреля 2002 г. мы получили письмо уже из Росархива, где чётко и ясно было сформулировано, что «сотрудники архивных учреждений РФ не полномочны осуществлять работу, связанную с проверкой архивных уголовных дел на лиц, подлежащих реабилитации». Оказывается, мы должны были лишь выделить помещение и ответственных лиц, которые бы обеспечили беспрепятственную выдачу экспертам (работникам прокуратуры) дел для просмотра. Так мы невольно нарушили указание Росархива, но сильно «помогли» нашей прокуратуре. Результаты таковы: к настоящему времени нами просмотрены все 27 тыс. архивно-следственных дел, а сотрудниками прокуратуры оформлены заключения о реабилитации на 2 тыс. человек (осталось ещё более 100).
Вполне допускаем, что кто-то нас осудит (мол, поторопились, проявили ненужную инициативу, кто теперь будет отвечать за возможные ошибки…) — и будет прав. С другой стороны, если бы не наша инициатива, неизвестно, когда бы мы имели свою Книгу памяти, как долго в нашей области ещё продолжался бы процесс политической реабилитации граждан. Учась на собственном опыте, мы сейчас убеждены, что все-таки каждый должен делать свою работу и нести за неё ответственность. Интересно было бы узнать, как работники других архивов смогли выйти из подобной ситуации?
Ещё одна проблема связана с использованием созданной БД, а точнее — с определением стоимости той информации, которая в ней содержится (напомню, что на её формирование ушло более 6 лет). Она бесплатно предоставляется исследователям, работающим в читальном зале архива. Областная администрация, пользуясь этими данными (в частности, о репрессированных по национальному признаку), пытается повышать «инвестиционную привлекательность» региона за рубежом. Некоторые органы местного самоуправления в настоящее время решают задачу создания районных Книг памяти. БД пользуется спросом у краеведов, журналистов, преподавателей вузов, студентов и др. Может ли архив заработать на этой «востребованности» БД столь необходимые ему дополнительные (внебюджетные) средства? Как определить стоимость подобной информации?
Приглашаем коллег поделиться опытом.