Пермский государственный архив социально-политической истории

Основан в 1939 году
по постановлению бюро Пермского обкома ВКП(б)

Н. А. Зенкова
А. Б. Мощанский
Историко-культурный фонд «Обретение»

О ЛИЦАХ, ПРИЧАСТНЫХ К УБИЙСТВУ ВЕЛИКОГО
КНЯЗЯ МИХАИЛА АЛЕКСАНДРОВИЧА РОМАНОВА

Аннотация. Статья выступает продолжением авторской проблематизации темы убийства М. А. Романова. Авторы отталкиваются от собственного вывода, сделанного в работе «О причинах убийства М. А. Романова», что похищение и убийство последнего Российского Императора носило характер организованного преступления, санкционированного центром. Настоящая статья направлена на изучение связей и отношений между исполнителями убийства, для того, чтобы верифицировать гипотезу о причастности центральной власти к описываемому преступлению.

Ключевые слова: Михаил Романов, убийство, революция 1917, историческое расследование, царская семья.


Ранее авторами в ряде материалов [1; 2] было показано, что основным объектом состава преступления, связанного с убийством М. А. Романова и Н. Н. Джонсона в Перми в июне 1918 года, являлась государственная власть в России; ведущим мотивом – опасение представителей Советской власти в 1918–1919 гг., что легитимный Император Михаил II – Михаил Александрович Романов – может предъявить свои права на верховную власть в стране; его похищение и убийство носило характер организованного преступления, санкционированного центром.

По причинам объективного (отсутствие системного делопроизводства при Председателе ВЦИК в 1918 году) и субъективного (сокрытие до 90-х годов прошлого века истинных обстоятельств похищения и убийства, отсутствие свободного доступа в отдельные архивы [3] в настоящее время) характера доказывание вышеуказанного тезиса на документальной основе представляется затруднительным. Однако для сегментирования и детализации дальнейшего архивных исследований можно воспользоваться методами аналитического поиска, применяемого силовыми структурами для обработки оперативно-розыскной информации [4. С. 468–522]. При этом можно остановиться на техниках ситуативного поиска и сделать анализ связей.

Анализ имеющейся исторической и архивной информации (воспоминаний, автобиографий, переписки) показывает, что лица, причастные к похищению и убийству Михаила Александровича Романова, могут быть разделены на три группы:

1. Организаторы;

2. Непосредственные исполнители;

3. Исполнители, обеспечивающие процесс.

1. Сведения об «организаторах» базируются, прежде всего, на воспоминаниях А. А. Микова, который в то время являлся председателем Мотовилихинской следственной комиссии. В частности он сообщает: «В середине августа, а скорей – июня месяца, день не припомню, вечером на даче я увидел Малкова Павла Ив[ановича], председателя ЧК в г. Перми. С ним я хорошо был знаком давно. Жил он в Мотовилихе, за прудом, в своем домишке. По утрам от 9–10 ч. Малкова всегда можно было видеть на перроне Мотовилихинского вокзала, ожидающего поезда междугороднего сообщения «Пермь I – Мотовилиха», едущего на работу. Помню хорошо – день был воскресный. Под вечер уже около койки т. Решетникова1 , в углу в большой комнате, собрались: Мясников, М. Туркин, Смилга2 , Борчанинов Александр, Постаногов и еще двое из города, по фамилии их уже не припомню. Был, кажется, и жилец из флигеля – Сорокин. Опять, уже который раз, речь была относительно Мишки Романова. Малков выразил опасения, что дальше «держать Мишку» опасно: может сбежать, хотя наблюдение за ним и строгое. Мясников «посоветовал» – настаивал – отправить его обратно в Москву – «эвакуировать». «Но какой черт возить его туда и обратно, ликвидировать его – и все! Спустить в Каму – и всего делов!» – эта моя реплика как будто смутила всех, а все же я был уверен: за нее были все и, я уверен, что это подтолкнуло на более решительное разрешение вопроса «о Мишке».

Через некоторое время с Трофимовым Александром я два раза заходил к Романову. То обстоятельство, что Трофимов был мне близкий товарищ и по боевой организации 1905 г., с ним вместе побег из тюрьмы устраивали из (…) одиночек в 1907 г., а затем опять вместе работали после каторги в 1917 году, и это Трофимов работал в Особом Отд., между нами были вполне откровенные разговоры и беседы относительно этого «дела» [5. Оп. 2М. Д. 22. Л. 60–60 об.].

Из последней фразы следует, что и заведующий отделом Пермского Окружного Чрезвычайного комитета (ПОЧК) А. В. Трофимов также был участником событий. Миков неспроста упоминает имя своего друга А. В. Трофимова, тот действительно владел ситуацией и позднее вспоминал:

«После срочных телеграфных распоряжений арест с него [М. А. Романова. – прим. Авт.] был снят, наблюдение за ним оставлено, но он был обязан еженедельно являться в милицию для отметки. В мае месяце ЧК ему предложило ежедневно являться в комиссию и расписываться в особом журнале. С большим протестом он согласился [6. Оп. 1. Д. 149. Л. 215–285]. Распоряжений на этот счет от центра мы никаких не получали…

В конце мая месяца к нам был командирован Мясников [7. Оп. 1. Д. 1–3]. Разговорились и ему сказали о наших мыслях. Мясников заявил, что он найдет для этого дела людей… Технически план разработал Мясников» [8].

Дата прибытия в Пермь члена ЦК РКП(б) И. Т. Смилги, как отмечалось выше, не установлена. Вместе с тем сам Миков, ошибаясь в месяцах, приурочивает разговор о М. А. Романове к складывающейся обстановке: «Военная обстановка того времени слагалась слишком напряженно. Колчак неудержимо и быстро двигался по Уралу, держа путь на Пермь. К июлю или августу 1918 года был оставлен Челябинск, к октябрю – Екатеринбург. Смилга информировал нас кое-чем и были суждения об обстановке. Все находили, что обстановка серьезна. Вот эта обстановка на фронте и создала необходимость поставить вопрос на обсуждение в нашей тесной среде вопрос: что делать с Мишкой Романовым?» [5]. На самом деле Колчак прибыл в Россию только во второй половине сентября 1918 года. Подобные ошибки в воспоминаниях не исключают возможность участия И. Т. Смилги в разговоре о судьбе М. А. Романова в начале июня 1918-го, т. к. чехословаки захватили Челябинск 27 мая 1918 г., действительно двигались вдоль железной дороги и вошли в Омск уже 8 июня.

Исходя из даты захвата Челябинска (27 мая, пятница) можно предположить, что совещание с вопросом о судьбе М. А. Романова состоялось на даче в Верхней Курье вечером в воскресенье 2 июня 1918 года.

Возможно ли было проведение подобного совещания? ... Да, возможно. Так, Миков писал: «В апреле или мае 1918 г. я организовал нечто вроде «коммуны» – дом отдыха для «своей братии», т. е. всех «мнимо беспризорных» старых подпольщиков, моих ближайших тов[арищей] и друзей, работающих в Мотовилихе на разных постах и работе. …Отыскав за р. Камой в поселке Верхняя Курья по 1-й Линии бывшую деревянную дачу, дом, двухэтажный пустовавший и принадлежавший какому-то богатому, жившему в Перми чиновнику, управляющему пароходством т-то бр. Каменских или Любимова, или торгового дома, хорошо обставленный кой-какой мебелью и кроватями, я, как действительно беспризорный (квартиры я не имел), «занял» (без ордера) одну комнату в этой даче, с комодом и комфортабельной мягкой кроватью. А Постаногов Александр со своей женой Тиной – две комнаты в нижнем этаже (тоже с мебелью и мягким матрасом) и объявили: «Дом-коммуна для ответственных работников», и… ни гвоздя!! Вскоре же на наш клич появились со всех углов и из Перми «дачники» – «ответственные» и «не ответственные», все, кому так или иначе захотелось пожить «весело и льготно на Руси!».

Первым явился Мясников Гавриил (он уже работал в Перми секретарем городского к[омите]та партии), а вместе с ним явился и Мих[аил] Туркин, тоже работавший там же, но кем, какую он нес там работу, хорошо не припомню. Вслед за ними вскоре весь дом, все комнаты и койки были уже заполнены «отдыхающими». Каждый забронировал за собой комнату и койку. Рядом со мной расположился Вася (Василий Под…вич) Селивановский (тюремный житель совместно со мной по 1906–7–8–9 годов, теперь давно уже агроном, живет в Перми). Внизу расположились в комнате две учительницы (фамилии их не припомню). Двухэтажный флигель в огороде занял комендант г. Перми т. Сорокин со своей семьей и каждое утро уезжавший в Пермь на подаваемой ему из города большой моторной лодке.… Часто бывал на даче с весны т. Решетников, председатель испол[нительного] к[омите]та г. Перми.

С середины лета на даче жил Смилга, бывший в то время командующим Восточного фронта. Часто бывали все ответственные работники гор[одского] партийного к[омите]та и др[угих] учреждений. Одни уезжали, а другие прибывали и ночевали на даче вповалку на полу второго этажа в большой комнате на разосланных одеялах и простынях. … Частым гостем на даче была и Войдзий, бывшая жена М. Туркина. Сам он тоже постоянно обретался на даче и воскресные дни все «прикрепленные» к даче были дома и всяк проводил время, как ему заблагорассудится по-своему. Никто никого не стеснял» [5].

В другом документе, рассказывая о событиях декабря 1918 г., А. А. Миков пишет: «Так как они [белые. – Прим. авт.] знали, что она [Александра Кислухина, гражданская жена, была арестована белыми. – Прим. авт.] проживала долго вместе со мной на той даче в В. Курье, где проживали и Мясников, Туркин, Борчанинов, Смилга, Спундэ, Решетников и др., они допытывались у ней, кто принимал участие в расстреле Мишки Романова. Прямого участия в расстреле Мишки, конечно, никто из нас не мог принимать, это поручено было другим: Маркову, Колпащикову, Жужгову, в числе 5 чел.» [9].

Перепроверим по другим источникам эту информацию с точки зрения возможности пребывания указанных лиц в Перми в этот период.

Известно, что В. И. Решетников был ранен под Петроградом в начале апреля 1918 г., но когда он был привезен в Пермь – достоверно не установлено. Между тем в ГАПК хранится редкая фотография [10] с подписью: «На даче в 1918 г. после реквизиции дач у богачей: 1. Миша Туркин. 2. Миков Костя3. 3. Борчанинов. 4. Решетников. 5. Постаногов Ал. 6. Постаногова с сыном. 7. Маркова4. 8. Миславская М. Д.5».

Наличие подобных фотографий зафиксировано и в воспоминаниях А. А. Микова [5]: «На даче в мае или июне все обитатели ее снимались, человек 15: Борчанинов, Мясников, Туркин, Войдзий, Миславская, Постаногов, Селивановский, Сорокин, Смилга и пр. Карточки были у всех. У меня она не сохранилась, но следует ли попытаться отыскать эту фотографию у Селивановского (сделайте это) и Тины Постаноговой (жена А. Борчанинова). Сам то он давно помер, а Тина жива и ее адрес можно узнать через Марковых (Москва)»6.

Таким образом доказано, что с мая 1918 года указанные лица действительно жили и встречались на даче в Верхней Курье. Значит можно считать, что участие в совещании В. И. Решетникова и А. А. Постаногова7 весьма вероятно и имело место на самом деле.

В документах М. П. Туркина никак не отражено его участие в убийстве М. А. Романова, но достоверно известно, что он с детских лет дружил с А. А. Миковым и А. В. Трофимовым, а также они были объединены совместной революционной деятельностью. Примечательно, что в письме к С. С. Завьялову от 23.04.1957 г. Миков сам задается вопросом о раскрытии правды об обстоятельствах тех событий и при этом четко указывает на М. П. Туркина, как на одного из непосредственных участников принятия решения об убийстве М. А. Романова: «А со смертью Андрея Маркова, что возможно, если не будет это засвидетельствовано своевременно – все это уйдет в могилу и не восстановится. Спроси-ка ее [Н. А. Аликину, зав. Пермским партархивом. – Прим. Авт.], что она предприняла в отношении этого дела? Меня интересует вопрос: было ли распоряжение, указание о расстреле Михаила Романова из Москвы, или как это, по свидетельству Мясникова Гавриила, совершено «на собственный страх и риск»? Он, конечно, участвовал вместе с Малковым Пав., Туркиным М., в конечном решении относительно расстрела Романова М., в этом не может быть речи, и я же это знаю, но как-то этот вопрос до сих пор не возникал с ясностью и неопровержимостью, а что «налипло» постепенно к этому моменту, надо это очистить. Павла Малкова тоже нет. Возможно, он написал об этом что-либо. Может у тебя есть кой-какие сведения об этом, литература, воспоминания и др.» [9].

Вероятно, А. А. Миков задается вопросом о «распоряжении из Москвы», прекрасно понимая два момента:

— все участники событий, которых он называет в воспоминаниях, – это ответственные руководители и члены партии с подпольным стажем, в крови которых заложено требование соблюдения строгой партийной и советской дисциплины;

— в их числе имеется два фактических представителя центра: член ЦК партии и высший военный организатор в Перми И. Т. Смилга (член Учредительного собрания от РКП(б) и член правительства – заместитель Главного Комиссара Госбанка РСФСР А. П. Спундэ.

Кстати, о нахождении Смилги в Перми в этот период свидетельствует Г. И. Мясников в своих мемуарах. Другой представитель центра, проживавший в «коммуне», – А. П. Спундэ именно в это время достоверно находился в Перми. Так, партийные архивные документы свидетельствуют, что 04.06.1918 [11] г. он председательствовал на заседании Совета партии в Перми (следующем заседании 11.07.1918 г. руководил собранием уже председатель Пермского общегородского комитета РКП(б) А. А. Ляк).

Председательство Спундэ на заседании высшего партийного органа Пермской губернии, при наличии действующего руководителя парткома (А. А. Ляка), свидетельствует о его высоком статусе и полномочиях. А. П. Спундэ еще в 1917 году был избран членом Уральского Совета и Уральского комитета РСДРП(б), а также членом Учредительного Собрания. Возникновение Комитета Учредительного собрания в Самаре напрямую касалась и его как члена Собрания от фракции большевиков.

Перейдем теперь к другим участникам воскресного совещания в Верхней Курье. Участие в нем и. о. председателя ПОЧК П. И. Малкова весьма вероятно . Так, в своей автобиографии от 1954 г., не раскрывая обстоятельств, он приписывает себе организацию убийства М. А. Романова [12]: «Работая в должности Председателя Коллегии, я по поручению Пермского городского комитета партии большевиков вместе с товарищами Марковым А. В. и Трофимовым А. В. был организатором похищения из номеров гостиницы Михаила Романова (брата Николая II) и его расстрела». Насчет «Председателя Коллегии» Малков несколько преувеличил, так как по документам [13] в этот период председателем ПОЧК был Ф. Н. Лукоянов (Маратов), товарищем (заместителем) председателя – П. П. Ивонин, заведующими отделов: по борьбе с контрреволюцией – Г. И. Мясников, со спекуляцией – П. И. Малков, казначеем (общий отдел) – А. В. Трофимов. Однако в данном документе четко звучит нюанс – «по поручению Пермского городского комитета партии большевиков». Пермский городской комитет РКП(б) – это коллегиальный орган, и его решения принимаются на основании Устава партии, в условиях соблюдения принципа «демократического централизма», основанном на обязательности решения вышестоящих органов для нижестоящих при выборности всех органов и подотчетности их нижестоящим. Отсюда следуют выводы:

— о наличии постановления заседания комитета по данному вопросу;

— о согласовании вопроса с вышестоящим органом – ЦК или как минимум – Уралобкомом партии.

В Справке, выданной А. В. Маркову бывшим в 1918 г. председателем Пермской чрезвычайной комиссии по борьбе с контрреволюцией Малковым, количество органов власти, принимавших решение о бессудном расстреле М. А. Романова, уже расширено: «В июне в связи с приближением к г. Перми Колчака и подозрительного поведения Михаила Романова у руководства Пермской губчека явилась мысль расстрелять его. Посоветовавшись с председателем Пермского губисполкома тов. Сорокиным и с руководителями Пермской городской партийной организации было решено срочно расстрелять Михаила Романова, причем в совершенно секретном порядке».

Подобная ситуация, вероятно, и соответствует действительности, так как основной властью в стране являлись Советы, на деятельность которых оказывали влияние партийные органы. Окружная ЧК, в свою очередь, в этот период была не самостоятельной структурой, а одним из «чрезвычайных» комитетов Пермского Совета, созданным для решения специфических вопросов – для борьбы с контрреволюцией и саботажем 8. При этом необходимо отметить, что ответственность за прием и содержание М. А. Романова нес Пермский Совет рабочих и солдатских депутатов. Именно его руководитель В. А. Сорокин подписал Расписку о приеме М. А. Романова от 17.03.1918 г. [14] и Постановление о его аресте от того же числа [14].

По воспоминаниям комиссара по охране Перми В. А. Иванченко, именно к В. А. Сорокину он обратился с опасениями о возможном побеге [15]: «В августе (зачеркнуто, вписано карандашом «в мае». – Прим. авт.) мес[яце] в последних числах 1918 г. часов [в] 9 вечера я занимался один в кабинете. Вдруг заходит дамочка шикарно разодетая и спрашивает комиссара. Я ей говорю: «Я самый». Ей, по-видимому, очень подозрительно показалось, какой, мол, это комиссар?.. И обращается ко мне с просьбой, что вот она является жена (Михаила Романова) и просит разрешения, что они могли с ним прогуляться, и конкретно не указывает куда же их намечена прогулка. Я официально отказал в просьбе, а сказал, что Романов у нас ходит совершенно свободно. Этот вечер меня окончательно заставил задуматься серьезно. Я заявлял об этом в исполком и даже наталкивал на мысль от избавления от Романова. Но исполком, окромя тов. Сорокина, категорически отказывался от всякого предложения. Я все же с этим вопросом стал надоедать тов[арищам], пользующимся авторитетом, сказал Мясникову, который дал обещание во что бы то ни стало решить вопрос о Романове, так как Уралу не в далеком будущем грозила опасность».

В конце мая руководителями Советской власти в регионе являлись: председатель Пермского Губисполкома В. А. Сорокин и председатель Пермского Горисполкома А. Л. Борчанинов. По свидетельству А. А. Микова, оба присутствовали на воскресном совещании в Верхней Курье.

Причастность В. А. Сорокина, П. И. Малкова и А. В. Трофимова к организации похищения М. А. Романова подтверждается как указанными выше свидетельствами, так и мемуарами Г. И. Мясникова [16], а также неоспоримым фактом их совместного присутствия на месте происшествия в ночь с 12 на 13 июня 1918 г.

Вероятно, А. Л. Борчанинов не принял непосредственного участия в похищении по независящим от него причинам – задержанный красногвардейцами в состоянии алкогольного опьянения [16], он потерял доверие товарищей, был фактически отстранен от руководства и для восстановления своего реноме написал заявление об отправке на фронт [17].

Теперь о партийном руководстве. О наличии решения партийного комитета также свидетельствует А. Н. Маркова [18]: «В июне месяце по решению Горкома партии большевиков и Губчека было поручено тт. Иванченко В., Жужгову Николаю, Маркову А. В. и Колпащикову Ивану увезти из гостиницы Михаила Романова и его дядьку – англичанина и произвести акт ликвидации их, что эта четверка и выполнила».

О том, что А. Н. Маркова могла владеть информацией, свидетельствует уже сам факт ее пребывания на указанной выше фотографии. Получается, что Марковы входили в круг «Верхне-Курьинской коммуны». Из этого следует, что П. И. Малков, А. А. Миков и др. закономерно упоминают А. В. Маркова, кстати, по должности являвшегося комиссаром Пермского Совета по национализации и управлению культурно-просветительными учреждениями, как одного из организаторов убийства.

О наличии некоего постановления упоминает и И. Г. Новоселов [19]: «Я член партии ВКП(б) с 1918 года и участник расстрела, великого Князя Михаила Романова в ночь с 11-го на 12-го [Прим. правильно с 12-го на 13-го] июня 1918 года. Михаил Романов, после свержения с престола, своего Брата, проживал в г. Перми в Бывших Нумерах, т. е. Королевских нумерах. По нелегальному постановлению Мотовилихинского организации Р.К.П. Б. т. е. участниками. Михаил Романова был взят и расстрелян в пределах, Мотовилихинского Района Уральской области».

Обобщая вышесказанное, а также иную известную историческую информацию, можно с высокой долей вероятности восстановить картину принятия решения об убийстве М. А. Романова.

Реконструкция событий:

Необходимо отметить, что в Перми помимо гласного милицейского надзора за Михаилом Александровичем был установлен и негласный надзор. Об этом обмолвливается в начале своих воспоминаний А. В. Трофимов [20]: «После строгих телеграфных распоряжений арест с него был снят, наблюдение за ним оставлено…». Об этом же пишет и А. В. Альбенский [21]: «В июне 1918 г. по решению Пермского губкома ВКП(б) и губчека было поручено четырем мотовилихинским рабочим – большевикам-подпольщикам, сотрудникам Чека, ликвидировать Михаила Романова… Надо было увезти Михаила и его дядьку из гостиницы «Королевские номера» по ул. Сибирской, где он жил под охраной… Кое-кто из мотовилихинцев, работавших в то время в Чека, что-то знали («потому что сняли охрану с гостиницы»), но были только пустые разговоры». Таким образом, местонахождение, контакты и перемещения Михаила Александровича находились под контролем. Так ЧК и милиция в то время не располагали отрядом филеров, то контроль, вероятно, был установлен на основе информирования агентурой и доверенными лицами. Такая система слежки могла сообщить о ситуации только постфактум. То есть всегда оставалась возможность внезапного исчезновения поднадзорного, что весьма нервировало ответственных лиц.

Между тем в течение мая оперативная обстановка стала усложняться. Увеличилось количество подозрительных контактов – выросла тревожность руководителей:

Апрель – май 1918 г. – Н. С. Брасова приезжает в Пермь. В какой-то из дней идет к комиссару по охране Перми – начальнику милиции В. А. Иванченко, ответственному за надзор за М. А. Романовым. Тема разговора смущает начальника милиции. У него возникают подозрения, с которыми он обращается к главному ответственному – председателю Губисполкома В. А. Сорокину;

11 мая 1918 г. – заведующим отделом ПОЧК по борьбе с контрреволюцией Г. Ф. Воробцовым задержана некая Вера Павловна Кулеш (Постановление от 11.05.1918 г. [14]), при обыске у которой находят конверт с письмом [14] весьма подозрительного содержания: «Милый дядя! В виду новых порядков письма идут очень долго, и поэтому я посылаю с известным нам лицом, на которую и ты можешь положиться. Зная Ваше стремление попасть в Гатчину, я пишу, что надежды наши скоро увенчаются успехом. Пишу смело, ибо знаю, что это письмо не перехватят наши враги. Глупые новые правители они воображают, что вечно будут властителями, но ошибаются, скоро померкнет их сила. Все готово к вашему бегству, остается отложить это на какой-нибудь праздник, когда нынешние вожди будут заняты весельем. Действуйте по тем правилам, которые я прислала 16 апреля [Прим. – ниже следовали две строчки каких-то значков вроде шифра]»;

15 мая 1918 г. – в Пермь из Гатчины прибыл Р. Б. Нахтман, друг семьи Знамеровских. В тот же день он встречается с Н. Н. Джонсоном и поселяется рядом с П. Л. Знамеровским. 16–17 мая он встречается с М. А. Романовым и Н. С. Брасовой. В один из дней Знамеровский знакомит Нахтмана с планом побега через северные монастыри [22];

18 мая 1918 г. – Р. Б. Нахтман9, используя свое должностное положение на железной дороге, вывозит из Перми Н. С. Брасову и В. М. Знамеровскую. При этом у Брасовой очень большой багаж;

18 и 20 мая 1918 г. и позже – М. А. Романов и Н. Н. Джонсон продолжают экскурсии за Каму, удаляясь в лес. Часто бывают в Средней Курье. Между тем в ходе современных исследований стало известно, что в Курье проживал знакомый М. А. Романова по учебному курсу в Михайловском артиллерийском училище – Михаил Лукич Елькин. Его внук А. М. Елькин в беседе [23] с автором рассказал: «Михаил Лукич Елькин … после революции проживал в г. Перми на правом берегу возле перекрестка (по адресу Борцов Революции, 167), раньше называлась 4-я линия (в 1950-х годах). Когда М. А. Романова в 1918 г. сослали в Пермь и он проживал в «Королевских номерах», М. Л. Елькин пришел к нему. Во время встречи сказал: «Как-то надо выручать Государя и его семью!?» На что М. А. Романов обнял его и сказал: «Благодарю тебя, Миша, за верноподданнические чувства, но ничего делать не нужно. На все воля Божия. Останешься жив, расскажешь своим». Об ином содержании их беседы А. М. Елькин не знает. Но само наличие личного доверенного лица в Средней Курье повышало возможности подготовки к побегу;

20 мая 1918 г. – из-за расширения контактов поднадзорного с другими лицами и его свободного перемещения председатель ЧК Ф. Н. Лукоянов выносит Предписание о гласном надзоре ЧК [14]: «20 мая 1918 г. Гражданину Романову М. А. (Королевские номера) Предлагаем Вам ежедневно в 11 часов утра являться в Чрезвычайный Комитет, по адресу: Петропавловская-Оханская [улица], д. № 33 – Пермякова.

Председатель [Чрезвычайного] Комитета Ф. Лукоянов

Заведующий Отд. борьбы с контрреволюцией А. Трофимов

Секретарь [Наумов]»;

21 мая 1918 г. – М. А. Романов, Н. Н. Джонсон и В. Ф. Челышев в ЧК ознакомились с вышеуказанным постановлением;

23 мая 1918 г. – переписка к М. А. Романову идет через ЧК [6] (т. е. происходит гласный контроль входящих телеграмм. Контроль исходящих, вероятно, происходит негласно);

24 мая 1918 г. – Чехословацкий корпус выступает против Советов;

25 мая 1918 г. – Михаил Александрович принимает в гостинице двух американцев (проездом из Баку – ?!) О`Бриена и Гесса;

26 мая 1918 г. – происходит встреча М. А. Романова с корреспондентом центральной газеты «Свободы России» С. Яблоновским, фактически являющимся представителем кадетской партии10 («Партии народной свободы»);

27 мая 1918 г. – Партийный комитет Мотовилихи принимает решение о направлении Г. И. Мясникова на работу в ПОЧК. Позднее Мясников писал [16]: «В течение трех дней мне удалось отделаться от председательствования в мотовилихинском Совете и вступить в члены ЧК Перми. ЧК помещалось на Сибирской улице, на той же, что и Королевская гостиница, в помещении бывшей городской управы. Вход в помещение был не свободным и только по пропускам. Красногвардейцы, что дежурили при входе, были мотовилихинцы, рабочие, и мне всегда можно было проходить: они меня знали и никогда пропуска не спрашивали. В первый же день моего прибытия состоялось заседание ЧК: Лукоянов, Малков, Ивонин и я. Председательствовал Лукоянов. Он предложил наметить порядок дня. Я с места в карьер: предлагаю сделать доклад ЧК об ее работе, чтобы меня ввести в курс дела, и второй вопрос – о моей работе здесь. Предложение было принято… Я, продолжая свою реплику, предлагаю: 1. Круто изменить линию ЧК и ни рабочих, ни крестьян не расстреливать, кроме как за попытку террора, и при этом в каждом случае вести самое тщательное расследование для установления действительной виновности. 2. Конкретно установить, кто подлежит немедленному расстрелу: высшие чины полиции, жандармы, шпики, провокаторы, а из низших чинов – только отличившиеся своей жестокостью в борьбе с революционным движением. 3. Общая линия ЧК должна быть направлена в сторону борьбы с партиями буржуазии, помещиков, попов. И чем правее направление, тем круче расправа. Принимаются все три пункта без какой бы то ни было попытки борьбы и возражения.

На этом обсуждение доклада и закончилось. Стали обсуждать вопрос о моей работе. И без прений мне дали отдел по борьбе с контрреволюцией. Когда собрание закрыли, то я подумал: «Все идет, как по-писаному, – и тут же направился в Мотовилиху. На другой день приехал в ЧК и принял отдел Малкова»;

В этот же день товарищ председателя ПОЧК П. П. Ивонин направляет материалы по В. П. Кулеш в Следственную комиссию при Революционном трибунале;

27 мая 1918 г. – части чехословацкого корпуса под командованием полковника Войцеховского взяли Челябинск, разгромив брошенные против них силы Красной гвардии, а также заняли города, расположенные по Транссибирской железной дороге, – Петропавловск и Курган, свергнув в них власть большевиков, и открыли себе дорогу на Омск;

29 мая 1918 г. – легионеры под командованием Чечека, после кровопролитного боя, длившегося почти сутки, овладели Пензой. Другие части вошли в Новониколаевск, Мариинск, Нижнеудинск и Канск;

1–2 июня 1918 г. (вероятно) – Г. И. Мясников приступает к работе в ПОЧК в должности заведующего отделом по борьбе с контрреволюцией (при условии истинности сроков передачи дел в Мотовилихинском Совете);

2 июня 1918 г. – М. А. Романов с Н. Н. Джонсоном встречаются с секретарем датского вице-консула Шлейфером. Этот контакт обращает на себя внимание уже тем, что мать Михаила Александровича – Императрица Мария Федоровна – дочь Кристиана, принца Глюксбургского, впоследствии Кристиана IX, короля Дании;

2 июня 1918 г. – в Москве подписано Наставление всем местным совдепам и всему населению «Как поступать в случае нашествия неприятеля на доказавшую свою твердую волю к миру Советскую Социалистическую Российскую Федеративную Республику» [25], котором сказано: «Всесм Губернским, уездным Совдепам…

Обеспечивать себе тыл. А для этого поголовно истреблять шпионов, провокаторов, белогвардейцев, контр-революционных предателей, которые оказывают прямое или косвенное содействие врагу.

Председатель Всеросс. Ц.И.К. Я. Свердлов

Совет Народных Комиссаров. Предс. С. Н. К. В. Ульянов (Ленин)»;

2 июня 1918 г. (предположительно) – на даче в Верхней Курье проходит совещание, в котором участвуют:

— председатель Губисполкома, член Пермского комитета РКП(б) В. А. Сорокин;

— председатель Горисполкома, член Пермского комитета РКП(б) А. Л. Борчанинов;

— член ЦК РКП(б), военный представитель центра И. Т. Смилга;

— член ВЦИК, председатель Мотовилихинского Исполкома, председатель Мотовилихинского комитета РКП(б), член Пермского комитета РКП(б) Г. И. Мясников;

— заведующий отделом ПОЧК П. И. Малков;

— комиссар Пермского Совета по социальному обеспечению А. А. Постаногов;

— секретарь Мотовилихинского Исполкома, член Мотовилихинского комитета РКП(б) М. П. Туркин;

— бывший Председатель Пермского Исполкома, член Пермского комитета РКП(б) В. И. Решетников;

— заведующий следственной комиссией Мотовилихинского Исполкома, член Мотовилихинского комитета РКП(б) А. А. Миков;

— и еще два неустановленных лица.

Обсуждалась судьба М. А. Романова. В ходе обсуждения, вероятно, былопринято решение о поручении решения вопроса Окружной ЧК;

4 июня 1918 г. – ЧК направляет в Следственную комиссию при Ревтрибунале письмо № 1633 о прекращении производства по делу В. П. Кулеш с предложением выслать ее из пределов губернии [14]. Перспектива выявления заговора с целью побега М. А. Романова своего объективного подтверждения не нашла. Однако, по воспоминаниям А. В. Трофимова, дело Кулеш в ходе беседы между членами коллегии ЧК помогло найти способ устранения Михаила Александровича [20]: «Одна дама, именующая себя урожденной Голициной, графиней, которая якобы была у Михаила и передала ему письма, и что по ее сведениям тут подготавливается побег. Это нам помогло построить свой план истребления. План сводился к следующему: Михаила крадут, мы ЧК усиленно его разыскиваем, арестуем всех, кого посещал Михаил или кто к нему ходил, за пособничество к побегу придаем их суду. В случае какой-нибудь неудачи Мясников берет всю вину на себя. Технически план разработал Мясников»;

4–5 июня 1918 г. – неподалеку от Самары легионеры разбили советские части. Антанта объявила Чехословацкий корпус частью своих вооруженных сил и заявила, что будет рассматривать его разоружение как недружественный акт в отношении союзников.

6 июня 1918 г. – произошла новая встреча М. А. Романова с Шлейфером;

7 июня 1918 г. – Г. И. Мясников встречается [6] с М. А. Романовым в ЧК;

8 июня 1918 г. – в захваченной легионерами Самаре организовано первое антибольшевистское правительство – Комитет членов учредительного собрания (Комуч).

Таким образом, к этому моменту:

— существенно осложнились внешние обстоятельства – возникла угроза Советской власти;

— увеличилось количество контактов и действий Михаила Александровича, которые местными ответственными лицами могли быть истолкованы как весьма подозрительные;

— у ответственных руководителей Пермской власти возник замысел на физическое устранение М. А. Романова.

Вместе с тем принять окончательное решение самостоятельно они не могли, так как несли личную ответственность за пребывание поднадзорного в Перми. В настоящее время не найдены исторические документы или свидетельства, подтверждающие получение соответствующего разрешения из Москвы на радикальные действия. Однако реальное личное участие в похищении и убийстве Михаила Александровича главы Пермской губернской Советской власти В. А. Сорокина, а также индифферентное отношение центральной власти к факту неожиданной пропажи основного претендента на государственную власть в стране могут свидетельствовать о негласном санкционировании крайних мер в отношении поднадзорного. Когда и через кого это могло быть произведено?

Характер развития событий, показанный выше, говорит о том, что до конца мая – начала июня у пермских властей отсутствовали какие-либо реальные планы в отношении М. А. Романова. Поэтому можно выдвинуть предположение, что согласование принципиального разрешения проблемы произошло в период с 27 мая по 10 июня 1918 г.

Такой вопрос нельзя было доверить телеграфу. Но можно было решить личным контактом. И такой контакт был – глава государства и организационный руководитель партии – Яков Михайлович Свердлов являлся основателем Пермской и Уральской партийных организаций большевиков. Перед ним же по должности и отчитывался председатель Пермского Губисполкома В. А. Сорокин.

Пермские власти могли решить указанный вопрос через своих делегатов на Всероссийских совещаниях. А таковых в период было два – 1-й Всероссийский съезд военных комиссаров и 1-я Всероссийская конференция ВЧК. Оба мероприятия проводились в контексте усиления безопасности и обороны Советской республики в условиях новой опасности, возникшей из-за выступления чехословацкого корпуса.

На внутренней территории России войск Красной армии практически не было. Боевые действия против казачьих атаманов и чехословаков велись сводными отрядами Красной гвардии, общее руководство которыми осуществлялось через территориальных военных комиссаров, подчиняющихся Советам. 7 июня 1918 года в Москве начал свою работу I Всероссийский съезд военных комиссаров, на котором по должности от Пермской губернии должны были присутствовать Губвоенком М. Н. Лукоянов и член Военного отдела ЦК РКП(б) И. Т. Смилга. Если опираться на воспоминания А. А. Микова, то скорее всего проблему согласования вопроса решал именно Смилга11. Но возможен и вариант связи с председателем ВЦИК через Военного комиссара Уральской области Ф. И. Голощекина, который в Москву проезжал через Пермь и лично отвечал за членов Императорской фамилии на Урале [2]. Менее вероятные, но возможные варианты: через Военного комиссара Пермской губернии М. Н. Лукоянова или его брата – председателя ЧК Ф. Н. Лукоянова, бывшего делегатом на конференции ВЧК.

Так или иначе, вариант с «побегом», предложенный Пермским ЧК, не требовал принятия формальных решений и не затрагивал ничьих интересов. А раз так, то, возможно, Пермским властям гарантировали защиту от наказания12. Так как не нужно было никаких письменных решений, то возвращения делегатов из столицы можно было не дожидаться – сигнал о положительном решении мог быть отправлен в Пермь любым условным способом.

Само содержание принимаемых радикальных мер не только не противоречило логике центра, а наоборот – являлось ее фактической составляющей…

10 июня 1918 г. – Правительство Республики выпускает «Обращение ко всем трудящимся о борьбе с восставшим чехословацким корпусом и контрреволюцией в Сибири» [27], в котором имеются следующие слова и указания: «Под фирмой Учредительного собрания идет борьба за самодержавие богатых над бедными, бездельников над тружениками. Уральский бандит Дутов, степной полковник Иванов, чехословаки, беглые русские офицеры, агенты англо-французского империализма, бывшие помещики и сибирские кулаки объединились в один священный союз против рабочих и крестьян. Если бы этот союз победил, пролились бы реки народной крови и на русской земле снова восстановилась бы власть монархии и буржуазии. Совет Народных Комиссаров не вступает, разумеется, ни в какие переговоры с контрреволюционерами – авантюристами, которые стремятся только выиграть время, чтобы тем вернее вонзить нож в спину трудовому народу.

…Совет Народных Комиссаров считает необходимым принять исключительные меры:

…Всем Совдепам вменяется в обязанность бдительный надзор над местной буржуазией и суровая расправа с заговорщиками.

…Но офицеры заговорщики, предатели, сообщники Скоропадского, Краснова, сибирского полковника Иванова, должны беспощадно истребляться.

Председатель Совета Народных Комиссаров В. Ульянов (Ленин).

Народный комиссар по военным и морским делам.

Управляющий делами Совета Народных Комиссаров В. Бонч-Бруевич.

Секретарь Совета Н. Горбунов».

С этого момента вопрос из области организационной переходит в область практической реализации. Из вышеуказанных документов ясно, что по согласованию уже с Коллегией ЧК Г. И. Мясников техническое исполнение вопроса берет на себя. Для этого ему нужны непосредственные исполнители.

Фамилии и имена непосредственных исполнителей похищения и убийства Михаила II – Михаила Александровича Романова хорошо известны. Можно было бы не останавливаться подробно на этом вопросе, но в ряде современных публикаций, на наш взгляд, дается не совсем верная оценка личности этих людей. Вероятно, вызвано это тем, что: во-первых, преобладал подход советской историографии, который давал ложную оценку объекта преступления (которым считались «общественные отношения», сводившие «Императора Михаила II»13 к роли «гражданина М. А. Романова») и мотивации исполнителей (при которой «возникшая неприязнь к гражданину М. А. Романову» заменяла истинный обезличенный мотив «устранение угрозы Советской власти»); во-вторых, вследствие первой причины возникала эмоциональная оценка исполнителей, которые приравнивались к люмпенам.

На самом деле логика событий говорит совсем о другом. Для участия в похищении Михаила Александровича были выбраны наиболее доверенные и лучшие из местных большевиков, проверенные подпольной работой, тюрьмой и каторгой, зарекомендовавшие себя истинными бойцами за дело пролетариата, имеющие специальную боевую подготовку. Посмотрим на этих людей с точки зрения их биографии на 1918 год:

— Г. И. Мясников – 29 лет, рабочий Мотовилинских заводов, член РСДРП с 1905 г.; участник революции 1905 г., член боевой организации РСДРП, связь А. Л. Борчанинова, А. М. Лбова; арестован – бежал, осужден: 9 лет каторги; член Мотовилихинского комитета РКП (б), председатель Мотовилихинского Исполкома, член ВЦИК, связь Я. М. Свердлова, заведующий отделом ПОЧК;

— В. А. Иванченко – 44 года, женат; рабочий Мотовилихинских заводов; член РСДРП с 1902 г., участник революции 1905 г., член боевой организации РСДРП, связь А. Л. Борчанинова, ответственный за доставку вооружения и подготовку взрывных устройств, личная связь Я. М. Свердлова, А. М. Лбова; пропагандист; осужден: 5 лет тюрьмы и 2 года ссылки; член Лысьвенского Исполкома, связь А. Г. Белобородова и С. А. Новоселова; руководитель Мотовилихинской Красной гвардии, член Пермского Горисполкома, комиссар по охране г. Перми;

— А. В. Марков – 36 лет, женат; рабочий Мотовилихинских заводов; член РСДРП с 1906 г., участник революции 1905 г., член боевой организации РСДРП, связь А. Л. Борчанинова, личная связь Я. М. Свердлова; осужден: 4 года тюрьмы, ссылка; член Мотовилихинского комитета РКП(б), член Мотовилихинского исполкома, комиссар по национализации и управлению культ-просвет. учреждениями; негласный сотрудник ЧК;

— Н. В. Жужгов – 39 лет, женат; рабочий Мотовилихинских заводов; член РСДРП с 1902 г., участник революции 1905 г, член боевой организации РСДРП, боевик в особом отряде А. Л. Борчанинова, личная связь А. М. Лбова, ответственный за доставку вооружения, взрывных устройств и подготовку конспиративных квартир; осужден: 8 лет каторги, ссылка; сотрудник Следственной комиссии при Мотовилихинском совете, член ПОЧК, пом. начальника Мотовилихинской милиции;

— И. Ф. Колпащиков – 35 лет, женат; кузнец Белохолуницкого и Мотовилихинских заводов; участник революционных кружков; член РКП(б) с 1917 г.; член боевой дружины Мотовилихинских рабочих, сотрудник информационного отдела при Военном отделе Мотовилихинского Исполкома (будущий Мотовилихинский ЧК), пом. заведующего отделом культуры Мотовилихинского Совета – заведующий кинотеатром.

Перечисленные биографии никак не тянут на люмпенов, промышляющих грабежами и убийствами. Наоборот, у всех у них есть нечто общее – специальная боевая подготовка и принадлежность к особой боевой организации партии.

В современное время находится только одна аналогия для этих людей – «спецназ»14.

Неудивительно, что позднее именно они составили костяк Мотовилихинского РВК, а в период захвата белыми Перми находились на службе в специальном разведоргане партии – Урало-Сибирском бюро ЦК РКП(б) [28]. Примечательно, что работой бюро ЦК руководил Ф. И. Голощекин, Г. И. Мясников был его сотрудником, резидентами на линии фронта были А. А. Постаногов и В. А. Иванченко, а Н. В. Жужгов и И. Ф. Колпащиков входили в разведгруппу, руководителем которой был М. П. Туркин. Комиссаром одной из дивизий, через фронт которой производилась заброска разведчиков, был А. Л. Борчанинов, а начальником Особого отдела ЧК другой – А. В. Трофимов. Семья Марковых также осталась в тылу врага, но из-за провала агентурной сети перебазировалась далее на восток – в Иркутск, а затем во Владивосток.

Продолжим реконструкцию событий:

До 11 июня 1918 г. – в неустановленной форме была получена санкция на дальнейшие действия;

До 12 июня 1918 г. – между начальником Пермской милиции В. А. Иванченко и пом. начальника Мотовилихинской милиции Н. В. Жужговым состоялся предварительный разговор о возможности убийства М. А. Романова;

12 июня 1918 г. днем – между заведующим отделом по борьбе с контрреволюцией Г. И. Мясниковым, начальником Пермской милиции В. А. Иванченко и негласным сотрудником ПОЧК, одновременно комиссаром Мотовилихинского Исполкома А. В. Марковым в Мотовилихинской милиции состоялся принципиальный разговор о необходимости похищения и убийства М. А. Романова. Но т. к. втроем сделать это было тяжело, решили пригласить своих подчиненных и доверенных лиц: Иванченко – пом. начальника Мотовилихинской милиции Н. В. Жужгова, а Марков – заведующего кинотеатром «Луч» И. Ф. Колпащикова. Секретное совещание назначили в кинотеатре «Луч», где фактически договорились о распределении ролей и порядке действий;

12 июня 1918 г. около 22 часов – пом. начальника Мотовилихинской милиции Н. В. Жужгов затребовал из заводской конюшни двух лошадей, предупредил дежурного по отделу милиции – пом. начальника уголовного розыска И. Г. Новоселова о необходимости быть на месте. После чего Мясников, Иванченко, Жужгов и Колпащиков на двух фаэтонах выехали в Пермь;

12 июня 1918 г., около 23 часов – они прибыли в Пермь в расположение городской милиции, где милиционеры Иванченко, Жужгов и Колпащиков остались, а чекисты Мясников и Марков пошли в здание ЧК, которое находилось в одном квартале от здания милиции. В помещении ПОЧК зав. отделом по борьбе с контрреволюцией И. Г. Мясников встретился с и. о. председателя ЧК П. И. Малковым и председателем Губисполкома В. А. Сорокиным. Марков напечатал на машинке мандат. И. о. председателя ПОЧК П. И. Малков поставил печать и расписался неразборчиво. После чего Мясников и Марков вернулись в здание городской милиции;

12 июня 1918 г., около 24 часов – в здании городской милиции ее начальник В. И. Иванченко сообщил своему подчиненному – заведующему административным отделом В. А. Дрокину о цели дальнейших действий группы и проинструктировал его о том, как отвлечь и дезинформировать официальные силы погони;

13 июня 1918 г., в первом часу Мясников, Иванченко, Жужгов, Марков и Колпащиков на двух фаэтонах выехали из милиции и спустились к зданию гостиницы «Королевские номера». Где Марков, Жужгов и Колпащиков, предъявив напечатанный мандат, принудили Михаила Александровича Романова и Николая Николаевича Джонсона покинуть место проживания и сесть в фаэтоны. После чего фаэтоны выехали на ул. Торговую и поехали в сторону Мотовилихи. При этом Г. И. Мясников, проконтролировав со стороны посадку пленников, ушел в городскую милицию к В. А. Дрокину;

13 июня 1918 г., около 0 час. 15 мин – из гостиницы шофер П.Я. Борунов звонит в ЧК и сообщает об увозе неизвестными М. А. Романова. Из здания ЧК выходят председатель Губисполкома В. А. Сорокин, и. о. председателя ПОЧК П. И. Малков и зав. отделом ПОЧК А. В. Трофимов. Они подбегают к зданию городской милиции, но не находят там ни ее начальника Иванченко, ни Дрокина. Как выясняется в этот момент, Мясников приказывает Дрокину запрячь лошадь и они вдвоем уезжают в Мотовилиху;

13 июня 1918 г., в районе 1 часа – к совещающимся у здания городской милиции Сорокину, Малкову и Трофимову подбегает кто-то из камердинеров (вероятно, П. Я. Борунов) и сообщает, что М. А. Романова и Н. Н. Джонсона на двух повозках увезли в сторону Мотовилихи. Успокоенные тем, что в гостинице похитителей уже нет, В. А. Сорокин, П. И. Малков и А. В. Трофимов бегут в гостиницу, расспросами затягивают время. И, наконец, объявляют общую тревогу и розыски, направляя своих сотрудников на вокзалы, пристани, тракты, т. е. во все стороны, кроме Мотовилихи;

13 июня 1918 г. – около 2 часов – Г. И. Мясников вместе с В. А. Дрокиным прибывает в Мотовилихинскую милицию, где его ждут похитители с жертвами. Мясников отпускает Дрокина обратно. Дает команду похитителям на дальнейшее движение. Иванченко, Жужгов, Марков и Колпащиков вместе Михаилом Александровичем и Н. Н. Джонсоном уезжают по Подвышенской улице и затем по Соликамскому тракту. Мясников уходит в здание Исполкома. Следом за фаэтонами выезжает третий экипаж с дежурным по Мотовилихинской милиции И. Г. Новоселовым, которому Жужгов велел захватить лопаты, и начальником Мотовилихинской милиции левым эсером А. И. Плешковым;

13 июня 1918 г. – около 4 часов – к Мясникову, находящемуся в Исполкоме, приходит Иванченко. Они идут в здание Мотовилихинской милиции, где Жужгов докладывает о расстреле;

13 июня 1918 г. – 4 часа – Мясников, Иванченко, Марков идут спать. А Жужгов и Колпащиков идут домой к Жужгову;

13 июня 1918 г. – около 7 часов – Жужгов и Колпащиков едут зарывать трупы. Жужгов в целях неопознания трупа предлагает отрубить руки и голову и захоронить их в другом месте. Колпащиков с этим не соглашается;

13 июня 1918 г. – 10 часов – Жужгов и Новоселов снова едут зарывать трупы (возможно, происходит перезахоронение);

13 июня 1918 г. – следователь отдела по борьбе с контрреволюцией ПОЧК П.Ф. Меньщиков выносит постановление о проведении следствия по делу «О похищении Б. Великого князя Михаила Александровича Романова из Гостиницы «Королевские номера».

Он же арестовывает и первых подозреваемых: Знамеровского, Челышева, Борунова, Сапожникова…

3. Из рассмотрения реконструкции видно, что по ходу развития событий 12–13 июня 1918 г. неожиданно возникает еще одна группа исполнителей – лица, которые не участвовали в сговоре и распределении ролей, но необходимость их привлечения возникла в ходе реализации преступного замысла для обеспечения его процесса.

Так, в числе известных исполнителей, обеспечивающих процесс, можно назвать:

– заведующего отделом ПОЧК А. В. Трофимова;

– дежурного по городской милиции, заведующего административным отделом Городской милиции В. А. Дрокина;

– дежурного по Мотовилихинской милиции, пом. начальника уголовного розыска И. Г. Новоселова;

– начальника Мотовилихинской милиции А. И. Плешкова;

– следователя отдела по борьбе с контрреволюцией ЧК П. Ф. Меньщикова.

При внимательном прочтении вышеприведенной информации можно сделать вывод о том, что все действия произведены единовременно, без предварительного сговора, лицами, находящимися в системе соподчиненности по должности.

Можно ли назвать все это заговором «тайной группы рабочих» [29]?!..

На наш взгляд, общая картина событий, скорее, отражает четкую и слаженную работу сотрудников правоохранительных органов Пермской губернии, взаимодействующих друг с другом в рамках исполнения поставленных приказов.

Несколько слов в заключение.

4 июля 1918 г. в Москве начал работу V Всероссийский Съезд Советов. От Пермской губернии на нем присутствовали В. А. Сорокин и М. П. Туркин. Туркин, старый знакомый Я. М. Свердлова, сразу по прибытии явился во ВЦИК, к председателю, тот из-за занятости перенес встречу на 10 часов вечера. Вот что рассказал Мясникову об этом сам Туркин: «Вечером, немного позже 10 часов, мы сидели у него [Прим. – председателя ВЦИК Я. М. Свердлова] за столом. Нас было пятеро: Михалыч, Ольга, Аванесов, Енукидзе и я. Ольга и я сидели уже за столом, когда вошли Свердлов, Енукидзе и Аванесов. Усаживаясь за стол, Свердлов своим басом зовет меня: «Почему это, как это? что это? бежал Михаил?»

– Я вот по этому делу и хотел бы с тобой поговорить. Я наказ имею говорить наедине с тобой.

– Хорошо, сейчас мы с тобой возьмем чай, хлеб и уединимся.

Когда мы зашли в другую комнату, он сейчас же набросился на меня: «Ну, рассказывай, что случилось?» Я ему передал то, что ты мне велел. И впечатление было очень сильное. Он был очень, очень доволен. И тут же созвонился с Лениным и немедленно назначил свидание. И я должен был повторить рассказ в присутствии Ленина и Свердлова.

– Ну, а Ленин?

– Ленин тоже очень был доволен, что Михаил не убежал, а его убежали. Тут же они решили, что они знают, что он бежал. И пусть так и остается. А потом Ленин спрашивает: «А кто этот Гражданин, что все это организовал?» Свердлов ему напомнил: «А помните, мы вместе на открытие памятника Карлу Марксу ходили, и я еще сказал, что это наш философ?» – «Да, да, припоминаю», – говорит Ленин. «Ну, так это он. Это один из самых больших стажеров. Орловскую каторгу вынес. У нас он один, и таких, как он, нет». – «И не глупый, видать». Словом, знаешь, Гавриил Ильич, они очень облегченно вздохнули, когда узнали от меня обэтом, и тебя хвалили…» [16].

Список источников и литературы

1. Зенкова Н. А., Мощанский А. Б. Михаил II – Император Российской Империи (1917–1918 гг.): документы о статусе Михаила Александровича Романова // Ноябрьские историко-архивные чтения – 2016 г.: Сб. мат-лов науч. конф-ции «Российская Империя накануне революционных потрясений: К 100-летию Русской Революции 1917 г.». ПермГАСПИ. 16–17 ноября 2016 г. / Под ред. С. В. Неганова. Пермь: Пушка, 2017. С. 323–332.

2. Зенкова Н. А., Мощанский А. Б. О причинах убийства Михаила Александровича Романова. Рукопись. Пермь, 2017.

3. Архив Президента РФ, ЦА ФСБ России.

4. Сурков К. В. и др. Основы оперативно-розыскной деятельности: Учебник / Под ред. С. В. Степашина. СПб: Лань, 1999.

5. Воспоминания А. А. Микова. ПермГАСПИ. Ф. 90.

6. По записям в дневнике М. А. Романова это произошло во вторник, 21 мая 1918 г. ЦДНИСО. Ф. 41.

7. Мясников был делегирован на работу в ГубЧК решением общего собрания коммунистов Мотовилихи 27 мая 1918 г. ПермГАСПИ. Ф. 620.

8. ПермГАСПИ. Ф. 90.

9. Письмо А. А. Микова С. С. Завьялову. 05.02.1957. ПермГПСПИ. Ф. 90. Оп. 24. Д. 55. Л. 26.

10. ГАПК. Ф. р-1254. Оп. 1. Д. 21. Л. 1.

11. Заседание Совета партии о 04.06.1918 г. Председатель Спундэ, секретарь Карнаухова. (См. протокол заседания Совета партии в Перми от 04.06.1918. (ПермГАСПИ. Ф. 90. Оп. 4. Д .842. Л. 1, 5).

12. Автобиография П. И. Малкова (См.: ПермГАСПИ. Ф. 90. Оп. 2М. Д. 1. Л. 20).

13. Бюллетень ПОЧК № 1, четверг 13.06.1918 г. (ГАПК. Ф. р.-301. Оп. 1. Д. 11. Л. 74).

14. РГАСПИ. Ф. 588.

15. Воспоминания В. А. Иванченко от 13.06.1924 г. (Личный архив В. С. Колбаса. «Дело Кашихина». Рукопись. Автограф. Л. 30).

16. Мясников Г. И. «Философия убийства, или Почему и как я убил Михаила Романова». Рукопись. ЦА ФСБ России. …Л. 366–418.

17. Убыл с отрядом из Перми 17.06.1918 г. (см.: Революционеры Прикамья. Пермь, 1966. С. 82).

18. См. письмо А. Н. Марковой от 20.06.1966 г. ГАПК. Ф. р-1750. Оп. 1. Д. 18. Л. 12.

19. Письмо И. Г. Новоселова в редакцию газеты «Правда» об участии в расстреле Великого князя Михаила Романова. РГАСПИ. Ф. 588. Оп. 3. Д. 22. Л. 1–2 об.

20. ПермГАСПИ. Ф. 90. Оп. 2Т. Д. 16. Л. 19–19 об.

21. Альбенский А. В. Биографический очерк и воспоминания о А. В. и А. Н. Марковых». 15 сентября 1981 г.

22. РГАСПИ. Ф. 1837. Оп. 4. Д. 4. Л. 19–20 об.

23. Объяснение А. М. Елькина от 17.03.2017 г. (Рукопись).

24. См. ст. В. Ф. Гладышев «Открытый финал» в ж. «Мы – земляки» за 12.01.2014 г.

25. Ленин В. И. Военная переписка. 1917–1920. М., 1943. С. 23–24.

26. В статье «Смилга И. Т.»

27. Декреты Советской власти. Т. II. 17 марта – 10 июля 1918 г. М., 1959.

28. А. Б. Мощанский. О Пермском подполье в тылу Колчака. Пермь, 2017.

29. Формулировка П. М. Быкова в кн. «Последние дни Романовых». Свердловск, 1926 г. С. 121.

ABOUT THE PERSONS INVOLVED IN THE MURDER
OF GRAND DUKE
MIKHAIL ALEXANDROVICH ROMANOV

Zenkova N. A., director of the publishing house «Pushka», scientific director of the
historical and cultural fund «Acquisition»
Moschanskiy A.B., police colonel retired

Abstract. The article is a continuation of the author’s problematization of the theme of the murder of MA. Romanov. The authors start from their own conclusion, made in the work «On the causes of the murder of MA. Romanov, «that the abduction and murder of the last Russian Emperor was an organized crime sanctioned by the center. This article is aimed at studying the connections and relationships between the perpetrators of the murder in order to verify the hypothesis about the involvement of the central authority in the described crime.

Keywords: Mikhail Romanov, murder, Revolution of 1917, historical investigation, the royal family.

1 Василий Иванович Решетников (1891–1919), председатель Пермского горисполкома с 4 по 23 ноября 1917 г. и с 17 декабря 1917 по 6 марта 1918 г. 18 апреля 1918 г. на заседании Горисполкома А. Л. Борчанинов сообщил, что Решетников ранен под Петроградом. Выехал из Перми на родину, в дороге заболел тифом и в начале 1919 г. умер.

2 Точная дата приезда И. Т. Смилги в Пермь не установлена. Известно, что он участвовал в формировании 3-й армии Восточного фронта и с 17 июля 1918 г. член РВС и политический комиссар 3-й армии.

3 Костя – подпольная кличка А. А. Микова. Революционеры Прикамья. Пермь, 1966. С. 394.

4 Маркова Анна Никитична (1885–1974), жена А. В. Маркова – участника убийства М. А. Романова. В этот период она член Мотовилихинского комитета РКП(б).

5 Миславская Мария Даниловна, участник революционного движения. Член РСДРП, большевик с 1903 г. С 1932 г. состояла в Ленинградском отделении Всесоюзного общества старых большевиков, Ленинград (членский билет №1561).

6 Вероятно, на фотографии мужчина, стоящий справа, – С. П. Селивановский, а сидящий с содранным участком снимка на месте лица – Г. И. Мясников.

7 Постаногов Александр Андреевич (1889–1920) – мотовилихинский рабочий, член РСДРП с 1905 г. Участник вооруженного восстания в Мотовилихе 1905 года. До июля 1917 г. работал в Петрограде. Затем в Мотовилихнском комитете РКП(б), комиссар Губернского Совета по социальному обеспечению. Умер от тифа в 1920 г. в Москве. Его жена Валентина (Тина) впоследствии стала женой А. Л. Борчанинова.

8 В самостоятельный орган при Совнаркоме – Всероссийскую чрезвычайную комиссию – территориальные чрезвычайные комитеты реорганизовались лишь к концу лета 1918 года. Первая Всероссийская Конференция ВЧК, выработавшая основы своей организации, состоялась 11–14 июня 1918 г. в Москве. От Пермской губернии на ней присутствовали Ф. Н. Лукоянов, Г. Ф. Воробцов, С. А. Болотов и др. Так как Лукоянов находился на конференции, П. И. Малков исполнял обязанности председателя ПОЧК в ночь убийства М. А. Романова.

9 Примечательно, что в дневнике М. А. Романова о Р. Б. Нахтмане нет ни слова.

10 См. ст. В. Ф. Гладышев «Открытый финал» в ж. «Мы – земляки» за 12.01.2014 г., где он пишет: «В Париже, в журнале «Голос минувшего на чужой стороне» в первом номере за 1926 год появилось интервью С. В. Яблоновского … пермский блокнот, в который весной 1918-го журналист записал состоявшийся разговор (длившийся почти три часа!) условными сокращениями, у него изъяли при обыске. Яблоновскому удалось скрыться от чекистов, уехать за рубеж, и только оказавшись в безопасности, он восстановил запись по памяти. Инициатива встречи исходила от председателя местного комитета партии народной свободы врача Александровской губернской больницы Владимира Павловича Иванова…Оказавшись в безопасности, С. Ябоновский решился раскрыть и причину своего появления в Перми: «В то время большевики были уверены, что партия народной свободы мечтает посадить великого князя Михаила Александровича на престол, и так как мои поездки по России совершались по поручению партии – для установления общения между губернскими комитетами, и бумаги, в которых комитет предлагал мне поездки, лежали на столе, то этому всему, по-видимому, было придано большое значение» [24].

11 В статье «Смилга И. Т.» имеется примечательная информация со ссылкой на мемуары Г. Маннергейма: «В начале 1918 г. Смилга участвовал в попытке большевиков захватить власть в Финляндии и был одним из основных организаторов Красного террора – задолго до его официального объявления[3]. Предполагалось назначить его Председателем финской ЧК. После разгрома красных в мае 1918 г., Смилга был членом реввоенсовета ряда фронтов» [26].

12 Дальнейшие события показали, что Москва «побега» М. А. Романова не заметила.

13 Убийство Императора Михаила II предполагает другой объект преступления – «государственную власть».

14 Если развить эту аналогию дальше, то таким спецназом партии в советское время стали силы ГРУ ГШ.