В. Ф. Гладышев
БОЛЬШОЕ ВИДИТСЯ НА РАССТОЯНИИ:
КЛУБ «САЛАНГ» И ЕГО ВЛИЯНИЕ НА СУДЬБЫ ПЕРМСКИХ АФГАНЦЕВ
Аннотация. За три года до вывода советских войск из Афганистана в Перми был создан и начал активные действия клуб воинов-интернационалистов запаса - клуб «Саланг», который прогремел на весь Советский Союз. Прошедшие десятилетия - достаточный срок, чтобы сделать некоторые обобщения.
Ключевые слова: клуб «Саланг», Афганская война, ветераны, воины-интернационалисты, патриотическое воспитание.
Вот уже тридцать лет прошло со времени окончания войны в Афганистане, точнее, вывода советских войск из этой страны. Но еще за три года до вывода войск в Перми был создан и начал активные действия клуб воинов-интернационалистов запаса. Клуб «Саланг», который, без преувеличения, прогремел на весь Советский Союз (судя хотя бы по числу упоминаний в центральных СМИ).
Какую роль сыграло это объединение в жизни молодых «дембелей» и допризывной молодежи? Прошедшие десятилетия - достаточный срок, чтобы сделать некоторые обобщения. Как писал Маяковский, «лицом к лицу - лица не увидать, большое видится на расстоянии». С позиций прожитого можно уже поразмышлять о том, почему столь заметное влияние оказали пермские «саланговцы» на судьбы молодых ветеранов войны, которых привычно стали называть «афганцами».
Внимание исследователей истории клуба должна привлечь такая особенность пермского объединения: деятельность его совета в первые годы, при руководителе А. Мокрецове, не ограничивалась только шефской помощью ветеранам и военно-патриотическим воспитанием. Почему «Саланг» часто выходил за рамки того, что привычно называют «военной патриотикой», - это вопрос, также достойный изучения.
Строго говоря, временные рамки клубного существования составляют около четырех лет. Первый этап - как первая ступень корабля, движение которого началось еще при существовании СССР. После чего клуб постепенно трансформировался (болезненный и проблемный процесс!) в региональные организации Российского союза ветеранов Афганистана, «Боевое братство», Союза воинов-инвалидов Прикамья.
Четыре года - это мало и это много, если учесть всю проблемность вхождения в мирную жизнь воинов запаса, которые, как писали в газетах, «уходили в армию, а попали на войну». Один пермский врач-психотерапевт еще в 90-е годы предупреждал: «У нас счет погибших пермяков-“афганцев” идет на 140 человек, а будет еще столько же жертв этой войны, не меньше. Это будут убитые в криминальных разборках, а кроме того появятся самоубийцы из числа “афганцев”, не сумевших акклиматизироваться в мирной жизни». Врач привел такую цифру: в стране, по приблизительным подсчетам, около миллиона людей, страдающих постравматическим, стрессовым синдромом, вызванным войной в Афганистане.
Сегодня можно сказать, что прогноз этот в полном масштабе не оправдался, но вектор беды был обрисован медиком довольно точно.
Клубу дали название «Саланг», по имени горного перевала, одного из самых опасных мест в Афгане. В те годы в Перми существовал даже День «Саланга» - 27 апреля, опять же не случайно: в честь дня афганской демократической революции. Так решили бывшие воины в начале 1986 года, когда решили объединить свои усилия. Насколько это было непросто, можно догадаться по такому факту. Своего помещения у молодого клуба долго не было. Собирались «афганцы» каждый четверг в одной из комнат Пермского горкома комсомола, работники которого, надо отдать им должное, с первых лет помогали ребятам, как могли. Середина 80-х. Другая страна, и совсем другое время. Один факт. Война в те годы еще продолжалась - и в Пермь приходили один за другим гробы с погибшими, «груз 200». Однажды «саланговцы», отправившись после одного из собраний на похороны земляка, возмутились вмешательством партийных товарищей, которые запретили указывать в эпитафии, что здесь похоронен «воин-интернационалист». На первой визитке-листовке нового клуба старшие товарищи, идеологические кураторы, порекомендовали снять словосочетание «воины-интернационалисты».
1. Такое было еще время... Сегодня, после выхода в свет романа писателя Алексея Иванова «Ненастье», а особенно - после одноименного телесериала, посвященного судьбам «афганцев», в писательской среде появилась шутка, что все, тема закрыта. Действительно, своим талантливым дуплетом писатель, наш земляк, решает проблему «афганцев», их военно-романтического начала и криминально-уголовного финала, с помощью ярких, запоминающихся художественных образов. Материал в основном А. Иванов почерпнул из жизни ветеранов-«афганцев» соседнего города, Свердловска-Екатеринбурга, во всяком случае, так писатель заявил в своем интервью. Однако если мы прочитаем другое произведение Иванова, сборник документальных очерков «Ебург», то увидим, что совпадений с пермскими событиями и героями того смутного времени, «лихих 90-х», - много, даже слишком много.
Так, в одном из очерков писатель приходит к выводу:
«“Афганский синдром”, самовольно присвоенное туманное и грозное право “учить родину любить”, подтвержденное реальной силой и нежеланием подчиняться. Когда последние советские танки прокатились по мосту из Хайратона в Термез, в Свердловске насчитывалось около 4000 “афганцев”. Как и у всех молодых, у них ничего не было, ни работы, ни образования, но опыт Афгана обострил их жажду справедливости и стал той темой, по которой можно объединиться, чтобы выбить себе место под солнцем».
2. Немало схожего можно увидеть в методах и способах решения конфликтов в действиях пермских и свердловских клубов (тогда еще по преимуществу «солдатских»). И в борьбе за памятник, и за положенные им льготы, и в выбивании жилья, строительстве МЖК и т. п. При желании можно увидеть, что свердловский лидер прапорщик Владимир Лебедев в чем-то очень напоминает председателя пермского «Салан-га» Александра Мокрецова, старшего сержанта запаса. Были и другие пересечения. В очерке «Быт как бой» описан драматический бой, разгон свердловских «афганцев», захвативших в знак протеста против произвола советских властей помещение в здании Трансагентства на ул. Большакова (реальное событие). Читаем почти газетный репортаж:
«Отряды пермского и свердловского ОМОНов вышибли двери и ворвались в холл. Резиновые дубинки крушили оргтехнику и валили “афганцев” на пол...»
В произведении А. Иванова романтик В. Лебедев (в фильме - Серега Лихолетов) еще пытается отстаивать идеалы социализма, социальной справедливости. Время перемен их жестко перемелет. Он и его единомышленники обречены на гибель, на рассеяние.
Его пермский ровесник Александр Мокрецов, еще обдумывая принципы объединения «афганцев», писал в статье для газеты (оригинал статьи сохранился в моем архиве):
«Проходя службу в ДРА, мы видели молодость революции, не будет громко сказано...» Далее он предлагал создать «что-то типа клуба, объединения, которое будет работать на уровне райкома» (никак не ниже!). И «начинать работу надо не с подвала, а с хорошего помещения». Оба лидера, свердловский и пермский, были максималистами -и финал у них, в принципе, один (жизнь Саши Мокрецова трагически оборвалась на Украине).
Попытка покушения была и на преемника Александра, в середине 90-х председателем у «афганцев» стал уже офицер. 4 декабря 1996 года в дежурную часть Ленинского райотдела милиции Перми позвонил председатель фонда инвалидов-участников войны в Афганистане майор Михаил Светушков. Он заявил, что в его кабинете на ул. Кирова, 29 (ныне ул. Пермская) в проеме между оконными рамами обнаружено взрывное устройство, которое должно было сработать, как только кто-то открыл бы форточку. Устройство с растяжкой оказалось боевой гранатой Ф-1. Такой способ часто использовали в Афгане «духи» (душманы - партизаны). Граната была обезврежена сапером ОМОНа, вывезена в специальном контейнере и уничтожена. А по факту терроризма (попытке) было возбуждено уголовное дело.
3. Это покушение на лидера «афганцев» напомнило целую череду преступлений в столице, где за короткий период были убиты три (!) председателя афганских ветеранских организаций. Причем один из взрывов был устроен прямо на Котляковском кладбище, где хоронили жертву. Мотив был установлен: передел сферы влияния, борьба за большие деньги, которые потекли в карман ветеранских объединений после получения льгот. В Перми в данном случае обошлось без большой крови. Майор Светушков вскоре переберется в Москву.
АЛЕКСАНДР МОКРЕЦОВ: «У НАС МНОГО РАБОТЫ»
Вернемся в начало 1986 года. По каким направлениям шла работа нового объединения? На первом общем сборе - он проходил в областном Доме офицеров - был избран совет, заложена организационная основа работы по секциям. Читаю записи из своей записной книжки (в газетные репортажи вошло не все):
«Каждый день мы с напряженным вниманием следим за событиями в ДРА. Каждый из нас продолжает вести “афганский дневник”, ищет известия оттуда, знакомые названия мест, фамилии своих товарищей, которые несли и несут свою нелегкую, но почетную обязанность, помогая простому афганскому народу. Да, нам было трудно, но, вернувшись со службы, мы убедились, кое-кто с удивлением, что у себя дома нужно много работать, чтобы звание воина-интернационалиста оправдать, чтобы доказать: понятия “социализм”, “коммунизм” для молодого человека - не пустой звук...»
Это говорил «простой» фельдшер «Скорой помощи», студент-вечерник мединститута Александр Мокрецов, старший сержант запаса, избранный председателем совета клуба.
Когда «Саланг» еще только становился на ноги и шли бесконечные споры о формах работы, Мокрецов предложил: «Давайте придадим ему характер полувоенного объединения - в смысле атрибутики, уклада и всего прочего. Пацаны должны привыкать к дисциплине, организованности, это основа». Предложение, правда, не без дебатов прошло; оно реализовалось в двенадцать военно-спортивных школ, действовавших на базе учебных заведений. Курсанты (статус мальчишки получали серьезный!) принимали участие в Дне Саланга, 27 апреля, военно-спортивных играх на приз памяти журналиста А. Каверзнева. А затем и в Дне пограничника. На лето «саланговцы» вывозили около сотни трудных подростков в военно-спортивный лагерь, расположенный на территории Нытвенского района.
Справиться с такими, казалось бы, непосильными для молодых ветеранов проблемами помогли взаимовыручка, боевой опыт. Что пережил сам председатель? Первые месяцы, проведенные там, показались ему адом. Служил Мокрецов на горных перевалах, высота три-четыре тысячи метров над уровнем моря (это после степей-то, где стояла «учебка»!). На десятки километров в округе - всего одна «точка», «вгрызшийся» в скалы маленький гарнизон.
Военфельдшера Мокрецова прикрепили к пропагандистской группе, которая, впрочем, выполняла самые различные задачи. Выходила в дальние кишлаки для оказания помощи дехканам, подключалась к рейдам основного подразделения, проверявшего караваны, с которыми душманы частенько переправляли оружие. Многое перечувствовал он там, «за речкой», многое переоценил. С лихвой хлебнул и горькой правды, той, что не доходила до страниц газет и журналов. Увидел своими глазами, насколько слабой зачастую оказывалась подготовка наших солдат, как гибли парни по глупости и собственной же нерасторопности.
Желание заниматься с допризывниками, с трудными подростками - отсюда, из горьких испытаний. Так рождался и обретал идейную платформу клуб, взявший на себя единственную и выстраданную задачу: помогать мальчишкам становиться мужчинами.
В те годы вместе с клубом креп, мужал и его лидер. Мокрецов стал депутатом горсовета, его выбрали делегатом на 19-ю Всесоюзную партконференцию, решения которой оказали на общество, жаждавшее обновления и перемен, серьезное влияние.
Напомню атмосферу в советском обществе «эпохи перестройки». Согласно решениям международной Женевской конференции, Советский Союз выводил в те дни свои войска строго по графику. А Мокрецов занервничал. Забеспокоился, написал рапорт: отправьте в Афганистан. Зачем? Об этом он рассказал в «Комсомольской правде», в пермских СМИ. «“Духи” будут всячески мстить, - считал Александр, - поэтому для наших воинов нужно дополнительное прикрытие. Чтобы на последнем этапе войны избежать потерь!» В такую группу прикрытия и просился Мокрецов.
После этой статьи в «Комсомолке» в Пермь хлынул поток писем из разных городов Союза. Приведем только одно. Р. Мухаметов из села Екатериновка Орловской области, тоже бывший воин-интернационалист: «Пишу вам еще и потому, что о хороших людях здесь, в глуши, узнаешь только из газет...» Этот парень предлагал создать коммуну, местом для нее выбрать заброшенную деревню и воспитывать в коммуне трудных подростков, сирот. Он считает, что сегодня только «афганцы» могут стать костяком такого объединения.
4. Перечислю здесь некоторые из предложений лидера «Саланга», чтобы представить диапазон действий клуба и - неуемный характер человека.
...Послать студентов-медиков для ухода за ранеными «афганцами» в госпиталях на юге страны. Это удалось, несмотря на неожиданные бюрократические препоны. Отряд два лета подряд работал в госпиталях. Появились у клуба и подшефные погранзаставы.
...Заработать средства в фонд клуба, выполнив «шабашку» на одном из пермских предприятий. Тыщи отхватить не удалось, но какие-никакие деньги появились.
Табачная фабрика в центре Перми? Закрыть, перенести за город, а в освободившемся здании разместить молодежный центр. Кстати, там же мог бы получить постоянную прописку и «Саланг». С помещением для клуба проблема так и не решена.
За многое берутся воины запаса - не все доводят до конца. Разные тому причины, но от правды не увильнешь. Загорелся как-то Мокрецов идеей создать в домике, где жил изобретатель радио А. С. Попов, музей связи, в котором «Саланг» работал бы с допризывниками. Но - ни сил, ни средств. Бросили это дело. (Хотя музей позднее все-та-ки был создан, идея «проросла», когда удалось привлечь средства и ресурсы самых заинтересованных спецов Уралсвязьинформ).
«Афганцы» протестовали против того, чтобы вещевой рынок -городская «толкучка» - размещался возле парка Победы. Получилось помешать.
Винный магазин на углу улиц Ленина и Карла Маркса (Сибирской) «афганцы» «закрывали» долго и шумно. Кто знает, может эта волна, которая поднялась тогда, и помогла в итоге с переносом таких торговых точек подальше от школ. Кстати, «Саланг» - клуб трезвости. Новый год его члены проводили, к примеру, все вместе и без спиртного. Но других «афганцев», не примкнувших, нет-нет да и вылавливали из очередей за то, что потрясали удостоверениями, прорываясь за заветной бутылкой.
В возможность строительства памятника пермякам-интернационалистам тоже поначалу многие не поверили. Однако все получилось, и в октябре 1994 года памятник был открыт.
Поддержку пермский клуб «Саланг» получил от генерал-лейтенанта Громова, в то время - командующего Ограниченным контингентом советских войск в Афганистане. Встретившись с генералом, Мокрецов выполнил наказ своих товарищей: рассказал о проблемах развития военно-патриотических объединений, о трудностях с оборудованием. Командующий одобрил инициативу, обещал помочь. Вскоре через Уральский военный округ «Саланг» получил несколько тренажеров, различное оборудование.
Пермский делегат жадно слушал выступления делегатов, затрагивающие в той или иной степени афганскую проблему. С чем-то соглашался, что-то отвергал. Не воспринял, к примеру, выступление уважаемого им Григория Бакланова, вернее, ту его часть, где писатель говорил об Афганистане. Об этом Александр говорил в интервью, опубликованном в очерке в журнале «Пограничник».
Мокрецов не был бы Мокрецовым, если бы не пустился на поиски контактов с самыми шумными «экстремистами». Кто на тот момент ими слыл? ДС («Демократический союз»)? Значит, пойдем на Пушкинскую площадь, поговорим в открытую. Вывод после «лобовой» Саша сделал для себя такой: «У них тот герой, кто больше приводов в милицию имел... Разговоров много, на обещания не скупятся, но что-то дальше этого не идут».
Он всегда выступал за практические шаги. Были у Мокрецова встречи на телевидении, в популярной программе «Взгляд»; тогда же Мокрецов познакомился с американской журналисткой Анной Купер, она работала на Национальном радио, и пригласил ее в Пермь, в гости к «Салангу». «У нас же теперь открытый город!» - сказал Александр. И американка незамедлительно воспользовалась этим приглашением, приехала в Пермь, сделав неплохой репортаж.
5. Замечу, что Пермь хоть открыли тогда для иностранцев, однако цензура еще проявлялась самым неожиданным образом. Так, в моем досье остались гранки перевода репортажа А. Купер с моим комментарием. Гранки полной публикации с серьезными сокращениями. Прежде всего, о вмешательстве силовых структур. Например, куратор из КГБ порекомендовал убрать публикацию вообще (!), поскольку американка «явно имеет задание, сотрудничает с ЦРУ» и т. п. Мы, конечно, были не такими наивными, поинтересовались у московских журналистов, и те сообщили нам: репутация у Анны Купер незапятнанная. Любопытно, что редактор «молодежки» все же послушно все сократил, объяснив это тем, что все равно нужно урезать, «материал большой, «хвосты» лезут. Конечно, в других случаях редакция ставила текст полностью, за счет соседних материалов, но в этом случае на этот шаг не пошли. (См. в приложении: «Как они “открывали” закрытый город Пермь» // Молодая гвардия. 17 февраля 1990 г.)
Можно сказать, Мокрецов был просто заряжен на «движуху», выражаясь на молодежном сленге. Пермяка стали в те годы часто цитировать в центральных СМИ. Например газета «Красный боец» пишет: «“Саланг” ищет друзей». Подпись: сержант запаса. Другая газета, «Голос Родины», издание для зарубежных соотечественников, публикует (в выпуске № 26 за 1992 г.) в обзоре письмо с Урала: «.. .Предприниматель (!) из Перми Александр Мокрецов убежден, что в первую очередь нам нужен их (речь о потомках русских купцов. - Прим, авт.) духовный экспорт: «Я готов даже платить, если мои соотечественники из-за рубежа прочитают у нас цикл лекций о русской культуре предпринимательства, которую они так бережно сохранили».
Были у него полезные знакомства во время партконференции, в перерывах между заседаниями. Он сполна использовал эти контакты, достаточно кратковременные. Так, поговорив с известным хирургом-офтальмологом С. Федоровым, Саша передал ему историю болезни бывшего воина-интернационалиста, потерявшего зрение после ранения. Федоров обещал помочь; поставили парня в очередь на ближайшее обследование. И в этом поступке тоже - отзвук клубной работы по шефской линии...
Шефский сектор клуба «Саланг» сумел организовать помощь семьям погибших боевых товарищей. Кроме того, саланговцы в рамках шефской помощи отправляли делегации на наши южные погранзаставы. Заключили договоры о том, что на заставы будут направлять выпускников своих военно-спортивных школ. С первых же дней своего существования ребята из шефского сектора стали налаживать «конвейер посылок». На адреса частей, где служили они сами, воины запаса отправляют посылки, в которых вместе с письмами своей боевой смене положены и подарки, собранные школьниками для юных афганцев: учебные принадлежности, игрушки...
Военно-спортивные школы и секции, работавшие с допризывной молодежью, - самое заметное направление в деятельности «Саланга». И очень эффективное, как показали первые же выпуски. Они действовали в разных городах Прикамья, 12 школ. Вот что писала пресса спустя год после создания клуба: «В день девятой годовщины Апрельской революции в Демократической Республике Афганистан Пермский городской клуб воинов-интернационалистов и воинов запаса отметил свою первую годовщину. День этот запомнится и нескольким сотням допризывников, школьникам и учащимся профтехучилищ, которые занимаются в военно-спортивных школах, организованных членами клуба “Саланг”. Ребята принимали “клятву курсанта”. Символично, что происходило это у памятника Скорбящей, у священного мемориала воинам Великой Отечественной войны. После принятия присяги было еще немало поводов для волнений. Было возложение венков на могилы воинов, павших при исполнении интернационального долга. На стадионе “Энергия” состоялся военно-спортивный праздник, в котором участвовали наряду с воспитанниками ДОСААФ курсанты школ “Саланга”. Они показали, чему успели научиться за несколько месяцев, и, надо сказать, выглядели очень неплохо, даже на фоне курсантов училища МВД».
6. Приведем мнение выпускников саланговских школ. Игорь Ле-готкин:
«В конце 80-х я считался “трудным” подростком. В моем послужном списке было много поступков, о которых сегодня не хочется вспоминать. И вот, к нам в училище как-то пришел Саша Мокрецов, он рассказал о клубе, о том, что они работают с мальчишками, учат их стрелять, рукопашке, и я решил попробовать. Первым серьезным испытанием для меня стали летние сборы: подъем, занятия, соблюдение дисциплины. Многие ребята не выдержали, но для меня это была школа. Ведь нас учили не только стрелять и драться, а в первую очередь учили не падать духом в сложной жизненной ситуации, искать выход, бороться и идти до конца. Эти качества пригодились мне во время службы в армии: я ведь пришел туда готовым ко всему, все было известно, знакомо. Эти же качества помогают мне и сегодня: не ломаться, не опускать руки, идти вперед. Честно говоря, если бы не было ребят из “Саланга”, я не знаю, что из меня бы получилось. Не исключаю того, что и пошел бы “по наклонной”. Если говорить о ребятах, которые занимались вместе со мной, то все они состоялись в этой жизни, в них есть сила духа, которую нам привили воины-афганцы. А значит, все для нас преодолимо».
В те годы у города появился новый праздник - День «Саланга». Начинался с того, что воинам-интернационалистам вручали боевые награды... Многие из подвигов, совершенных советскими бойцами в годы Великой Отечественной войны, были повторены молодыми воинами в ДРА. Наследниками боевой славы...
Костяк в клубе определился в первые же месяцы, затем подтянулись и другие крепкие, умные ребята. Появились наставники молодежи. Из руководителей военно-спортивных школ «Саланга» первого призыва - «Десантник», «Пограничник» и др., - с благодарностью вспоминают бывшие курсанты-допризывники имена Романа Курбанова, Сергея Маркова, Льва Четина и других.
Роман (Рузибой) Курбанов служил в Ограниченном контингенте почти четыре года (оставался на сверхсрочную). После возвращения, несмотря на инвалидность, много сил, все свое свободное время он отдает занятиям с допризывниками в созданной им военно-спортивной школе. Сын фронтовика, он оказался, как говорится, достоин славы старшего поколения, как и многие его товарищи. Но на вопрос об упущениях при подготовке к армейской службе Роман с болью и мукой рассказывает о сослуживце, который, стоя на посту, выстрелил себе в руку - не смог совладать с неотступным чувством страха. Другой солдат, из молодых, после нападения душманов перепанико-вал настолько, что зарылся в песок и долго не вылезал, прятался от своих. Его вскоре комиссовали.
Но самое страшное, пожалуй, воевать со своими. Курбанову пришлось однажды, выполняя приказ, задерживать дезертиров, сорвавшихся с корней: пьяные, одурманенные наркотиками, те совершили уже несколько преступлений. После той жестокой схватки Курбанову пригрозил свой же советский солдат, представлявший ту же национальность, что и дезертиры: «Жди, однажды из операции ты не вернешься». Условия для мести там всегда есть - выстрел в спину в ходе боя - и концы в воду. Угроза осталась, по счастью, невыполненной. Однако все, что мы говорим о проблемах межнационального общения, о застарелых болезнях нашего общества, - все это в уменьшенном масштабе относилось к Ограниченному контингенту. Те же «болезни», только в «ограниченном» районе...
7. Роман Курбанов и сегодня ведет занятия с молодежью, встречается со школьниками, вместе с товарищами он помогает развивать музей, созданный на базе школы на Вышке-2. И упорно работает над собой. Вернувшись из Афгана, он был поставлен на учет как инвалид. Теперь инвалидность с него снята - «спорт помог», по мнению самого Романа. Он дважды становился чемпионом мира (в своих видах спорта) в соревнованиях среди ветеранов.
И еще один факт. Когда Роман узнал о преждевременной гибели А. Мокрецова, то организовал с ребятами военно-спортивные игры памяти первого председателя клуба. Все прошло без речей, без пышности, но с фотографией Мокрецова - как будто он был с ними и в этот час.
Немало среди «афганцев» достойных людей. Игорь Кокшаров, один из тех, кто возлагал гирлянду славы к Скорбящей, тоже служил водителем. Награжден орденом Красной Звезды. Перевал мужества, или дорога жизни, как называют еще Саланг, знаком и ему, памятен до боли. Перед армией Игорь учился в школе ДОСААФ. Когда взводу будущих водителей сообщили, что их могут направить на службу в Афганистан, а кто не хочет, тот может уйти - ушел всего один парень. Испугался или еще по какой причине - Игорь не знает. Теперь Кокшаров знает твердо другое, к знаниям, которые необходимо получить до армии, нужны и такие качества, как выдержка, самообладание, закалка духа и тела. В Афганистане погиб друг Игоря, Слава Дергоусов, с которым он вместе учился... Члены клуба «Саланг» взяли шефство над его семьей.
Бывший боевой водитель Иван Чугайнов. Шесть раз преодолевал он перевал Саланг по дороге Кабул - Термез. Возил строительные материалы в Афганистан. Четвертый по счету рейс оказался самым опасным. Колонну обстреляли «духи», но атаку удалось отбить. Вообще, опасность подстерегала на каждом шагу, спали с автоматами в обнимку. Ранило Ивана позже, и он лежал в госпитале вплоть до самой демобилизации. Сейчас Чугайнов снова работает шофером в объединении «Пермнефтеоргсинтез». В том же объединении успешно трудится активный член клуба Николай Чупраков - лейтенант запаса.
Володя Жуйков - один из немногих, кто после Афгана сумел получить высшее образование. Окончив истфак Пермского университета, работал преподавателем в автотранспортном техникуме-колледже. И это несмотря на инвалидность. (Когда мы говорим о шефской работе, за этим понятием скрыты и такие занятия ребят: саланговцы читали своему товарищу, потерявшему зрение, конспекты по его учебной программе.)
Говорит Володя Жуйков: «Некоторые ветераны войны считают, что мы не пережили те испытания, которые выпали им на долю, но ведь страдания везде и всегда одинаковы. Наши ордена, медали были вручены нам за героизм во время боевых действий, за выполнение ответственных заданий». У Володи Жуйкова есть высокая государственная награда... и затуманенные, ослепшие глаза, которые ничего не воспринимают, кроме света и тени. Он был дважды ранен в Афганистане. Во второй раз - в 1984 году, когда осколки снаряда попали ему в руки и глаза. Его военная служба кончилась семью месяцами в госпитале, несмотря на многочисленные операции, его зрение не восстановилось. Володя - самое болевое напоминание о войне в Перми. Он единственный, кто остался инвалидом первой группы, что на бюрократическом языке означает его полную недееспособность. «Когда я оказался в госпитале, то расстался со своими мечтами. Это было очень трудное время. Мне даже не хотелось жить. Но другие раненые помогли мне. Они научили меня ходить и есть вслепую. Учиться ходить в одиночку, жить в обществе, которое игнорировало, ненавидело войну, было исключительно трудно. Друзья Володи говорят, что он «лечил» свои раны алкоголем. Некоторые употребляли наркотики, другие просто оказались в молчаливой изоляции.
Приведу еще один фрагмент из очерка, напечатанного в журнале «Пограничник». Автор описывает дискуссию пермских «афганцев», состоявшуюся прямо во время концерта популярной группы «Алиса». Концерт проходил в студенческом ДК университета. «Заварушка» вспыхнула после того, как в исполнении «Алисы» грянула песня «Звезда интернационального долга». (От себя скажу: действительно талантливое, «забойное» произведение.)
Говорили после концерта в течение нескольких часов. Беседа была откровеннейшая, и парламентской ее все же не назвать. «Провокаци-и-то зачем устраивать?» - возмутился председатель «Саланга». Дело в том, что в «Звезде...» у Кинчева есть такое место:
| «Я знаю, ты сам рвался в пекло, Я верю тебе, ты шел до конца, Но чем круче взял, тем страшнее похмелье, Когда ты вернулся, ты сжег ордена». |
После исполнения этой песни из зала музыкантам пришла записка, в которой говорилось, что да, действительно, был такой слепой «афганец», студент университета, орден сжег, а сам выбросился из окна. «Ну вот, видите», - развел Кинчев руками, прочитав со сцены записку.
«Да не было такого у нас и нет! - взъярились “саланговцы”. -Зрение потерял Володя Жуйков, вот он!» - «И орден Красной Звезды я не сжигал», - добавил «самоубийца»...
...Перелистывая свой блокнот с записью той нашумевшей пресс-конференции с американской журналисткой, отмечаю слова Володи Жуйкова, которые не прозвучали в ее репортаже: «Наша задача - помогать воспитанию парней, физически и морально здоровых. Мы не перековывать их собрались, а учить их жизни в свободном обществе. Чтобы умели мыслить самостоятельно и не верить на слово никому, будь то Горбачев или Рейган». Анна на это ответила: «О, мне очень приятны эти слова». И она не лукавила при этом. Вообще, американскую коллегу интересовало все: и какой видит «афганец» свою будущую жену, и какие песни поет... Беседа получилась острой, как говорится, без дипломатических умолчаний.
За этими разговорами, жаркими дискуссиями скрывались глубокие изменения в обществе, в великой стране... По отношению к нашим «афганцам» тоже. В Афганистане они с друзьями мечтали сфотографироваться рядом со смерчем - высоким извивающимся столбом пыли во время бурана. Молодые совсем ребята... По сути дела, советские солдаты и находились рядом со смерчем, со смертью.
Опасность подстерегала их и в мирное, казалось бы, время.
ПРОЦЕСС ПЕРЕОСМЫСЛЕНИЯ -
ТЯЖКИЙ ПУТЬ ПОЗНАНИЯ
Поколению 80-х суждено войти в историю, неразрывно слиться со словом «Афганистан».
Журналисты писали о том, что поколение оказалось способно выдержать испытания, выпавшие на его долю. В те годы часто ссылались на то, что высокую оценку подвигу советских воинов-интернационалистов, их военно-патриотической работе среди молодежи дал на XX съезде комсомола М. С. Горбачев. Сейчас эти оценки уже не вспоминают.
Нужно честно признать: сделано много ошибок. И во внешней, и во внутренней политике тогдашних советских лидеров. На простых людях эти ошибки отражались весьма болезненно. Еще пример. Пермские «афганцы» включились в движение за освобождение наших пленных, среди которых было несколько пермяков. Ничего у них не вышло с этим делом. Не от них зависело решение. Ошибаемся мы и называя солдат, плененных в Афганистане, «военнопленными». Если иметь в виду международную конвенцию 1949 года, юридического статуса военнопленных у них нет, потому что официально война не объявлялась.
К пленным у большинства «афганцев» отношение осторожное. «Мы ведь не знаем, как попал этот парень в плен, - сказал мне Рузибой Курбанов. - Лично я предателей, тех, кто против нас воевал, никогда не прощу. Такие были, я знал и москвича, и ленинградца... Много среди нас было несознательных, попросту неподготовленных».
Вспоминается судьба еще одного нашего земляка-«афганца». За его спиной С. (фамилию опущу) - два года в Афгане, воевал водителем. Вернулся в родной город, устроился на завод. Как и в армии, сумел быстро завоевать авторитет товарищей. Был избран членом совета трудового коллектива. В «Саланге» к мнению С. всегда прислушивались, хотя спорщик он был знатный. Затем он начал менять места работы одно за другим. Подался в предприниматели, но не очень получалось; устроился менеджером по продаже чего-то дорогого и сложно реализуемого. Опять неудача...
Сейчас куда-то исчез, все контакты оборвал. Он собирался написать честную повесть об Афгане, о своих боевых товарищах и начальниках. Кто знает, может и появится такая книга.
В одном из писем автору этих строк С. словно подводил итоги десятилетия и «срывал всяческие маски» (одно название говорит уже о многом: «Кто у власти, тому и сласти». Приведем несколько выдержек:
«Мне жаль “Саланг”. Встречи и общение, чувство взаимопонимания явились лучшей реабилитацией для многих, вернувшихся из Афганистана. Конечно, мы и сами виноваты в развале клуба. Может быть, ежегодные декабрьские “отоварки” различным дефицитом, ставшие традиционными, перетянули чашу весов в пользу нынешнего руководителя» (приводится фамилия. - Прим. авт.). Автор письма-разоблачения считает, что «содержание бюрократического аппарата (клуба, ставшего отделением союза. - Прим, авт.) на уровне комитета ветеранов войны - весьма накладно для благотворительности. «Не берусь говорить от имени всех “афганцев” (как это делает нынешний руководитель), но большинство бывших воинов-интернационалистов - это люди, которых не купить за бутылку импортного шампуня». (Личный архив автора.)
Бывает понять всю глубину переживаний воина помогают лучше всего песни. Не зря «афганцы» любят песни Высоцкого. Его творчество там, в Афгане, переживало второе рождение (или третье уже?). Есть у него такие слова: «И во веки веков, и во все времена трус, предатель - всегда презираем. Враг есть враг, и война есть война, и темница тесна; и свобода одна, и всегда на нее уповаем»...
Уже в 1980-е появились первые пластинки с записями самодеятельных песен интернационалистов, ансамблей «Голубые береты» и «Каскад». Пермский «Саланг» закупил партию дисков, распространял в клубе. Ребята послушали и поразились: знакомые песни, но такие «причесанные»! Тексты были отредактированы, и порой очень сильно, местами смысл получался совершенно противоположный тому, что слышали и пели они сами там, в Афгане.
«Саланговцы» возмущались, но пластинки брали. А куда деваться? Все же - о них, о товарищах их. Пусть и полуправда, но -память...
Идет трудный процесс осмысления, а в чем-то и переосмысления недавних событий. Из горьких уроков нужно делать выводы на будущее. В среде «афганцев» размышляют о влиянии времени застоя, которое переживала наша страна. «Да, долг есть долг, - говорил молодой ветеран войны А. Селетков, - приказ есть приказ, но нельзя забывать, что нас послали туда в эпоху застоя, что командовали нами застойные начальники, и это не могло не сказаться...».
8) Один из «саланговцев» рассказывал о трусости командира, который хотел отсидеться за спинами солдат. И об употреблении наркотиков нашими воинами в Афгане тоже говорили.
Нашему обществу приходится признавать то, что далеко не все «афганцы» вели себя достойно. Есть среди них такие, что проявляли чудеса храбрости в боевых условиях, а на гражданке, в ситуации морального выбора, когда требовалась их гражданская стойкость, бывало оказывались не на уровне.
О таком человеке, давшем слабину, приходится думать, что смелость там, за речкой, как говорят «афганцы», была авантюрного плана. Стало быть, мы имеем храбрость некрутого замеса, не настоянную на любви к Родине, на твердых и вечных нравственных устоях.
Многое еще предстоит понять, разглядеть в судьбах - и через судьбы «афганцев» в истории, этой долгой-долгой войны, в два раза дольше длившейся, чем последняя Отечественная.
Надо сказать, ветераны Великой Отечественной тоже по-разному отнеслись к своим наследникам боевой славы. Уважают «афганцев» за подвиги, гордятся ими. Однако и ревнивое отношение к младшим тоже присутствует. «Мы защищали Родину, а они что делали в Афганистане?» - спросил один ветеран-летчик.
Один бывший интернационалист выразил состояние многих своих товарищей так: «Главное сейчас - объяснить народу, что мы не виноваты...» Эти бесхитростные, просто обезоруживающие слова произнес боевой, заслуженный ветеран Афгана. Слова, смысл этой просьбы не оправдывают, конечно, всех, но помогают понять тех «афганцев», жизнь которых пришла к бесславному, а то и криминальному концу. Ветераны Афганской войны, тем не менее, сумели внести свою лепту в оздоровление общества, и они сумели спасти жизни многих и многих молодых пермяков. Это надо признать и оценить вклад наших земляков по заслугам.
Список литературы
1. «Саланг» - клуб воинов запаса. Листовка, выпущенная идеологическим отделом Пермского обкома ВЛКСМ и советом клуба «Саланг» (личный архив автора).
2. А. Иванов. Ебург. Город храбрых. Сделано в девяностые. М., 2014. С. 188-193.
3. Лидера «афганцев» хотели взорвать И Пермские новости, 6 декабря 1996.
4. В. Гладышев. Огонь на себя И Пограничник № 5 - 1989.
5. День и год «Саланга» И Вечерняя Пермь, 8 мая 1987 г.
6. Награды от афганского народа И Вечерняя Пермь, июль 1989 г.
7. Афганская война. Взгляд из-за океана - Взгляд из Перми // Молодая гвардия, 17 февраля 1990 г.
8. Мы не считали, что идет война. Исповедь «афганца» // Звезда, Пермь, 4 февраля 1990 г.
THE BIG IS SEEN AT A DISTANCE.
THE SALANG CLUB AND ITS INFLUENCE ON THE
DESTINIES OF THE PERM AFGHANS
V. E Gladyshev
Abstract. Three years before the withdrawal of Soviet troops from Afghanistan in Perm, a club of soldiers-internationalists of the reserve was created and began active operations - the «Salang» club, which boomed throughout the Soviet Union. The past decades are enough time to make some generalizations.
Keywords: «Salang» club, Afghan war, veterans, internationalist warriors, patriotic education.