Документы Н. В. Нифонтовой -
медсестры 704-го военного госпиталя
Воспоминания Н. В. Нифонтовой
Я работала в Заозерской линейной больнице г. Перми в хирургическом отделении, потом получила специализацию по рентгенологии и была переведена в 20-ю детскую больницу рентгенлаборантом. Работала там долго, но зарплата была маленькая (65 рублей), хотелось куда-то уехать за границу. Старшая сестра, к которой я приехала в Губаху, с мужем-военным были направлены в Германию, и я подала заявление в военкомат, чтобы поехать в Германию работать. Прошло какое-то время, и меня вдруг вызывают в военкомат; когда я туда приехала, мне говорят: «Есть направление в Афганистан, не можем найти рентгенлаборанта. Не хотели бы вы туда поехать?» Это был 1982 год, об Афганистане мы тогда вообще ничего не знали, т. е. знали, что он есть, но какое там положение, какая обстановка - это нам было неизвестно. Мне было 42 года, у меня дочка уже в техникуме училась. Я говорю: «Надо еще подумать...», мне говорят: «Не забывайте, что вы член партии». А я еще была секретарем партийной организации больницы. Пришла домой и сестре говорю: «Предлагают Афганистан». Она говорит: «Надежда, ты не знаешь, что это такое, там жара, а у тебя пониженное давление. Да ты там не сможешь». Когда я пришла на работу, главному врачу - Федоткин у нас был - сказала, что мне предлагают поехать в Афганистан. «Да ты пролетишь над Кабулом, и если ты вернешься и скажешь, что там была, то это уже все...»
Ну ладно, в общем-то, я решилась ехать, вызвала сестру, потому что у меня была дочка, за которой нужно было смотреть, и в марте 1982 г. я отправилась в Афганистан. Сбор был в Ташкенте, там есть какой-то закрытый аэропорт, мы там трое суток были, пока не набрали нас на самолет, чтобы полностью его загрузить. Прилетели в Кабул, где на пересылке были три дня, нам там сделали прививки, чтобы не заболели, потом распределились, кто куда едет. Я с одной девочкой из Лысьвы попала в Шинданд - ее в медсанбат, а меня -в госпиталь. Прежде чем туда поехать, я прошла обучение по всем - всех новейших марок - рентгеновским аппаратам, я же не знала, на чем я там буду работать: ТУРы, [диагномаги], РТСы, - писала экспозиции... ну, чтобы я смогла там работать. Но когда я приехала, то узнала, что рентгеновский кабинет - это обычная армейская палатка, что для меня было удивительно, и когда я зашла туда, там оказался военно-полевой аппарат РУМ-5-Й - самый старый аппарат. У меня на той работе был РУМ-5-Й, только стационарный, а этот - военно-полевой. Но это оказался настолько надежный аппарат, снимки были просто оригинальные...
С чем я там столкнулась... Во-первых, Афганистан - это жара: в апреле уже была неимоверная жара, на моем рабочем месте, в этой палатке, было 50 градусов жары. И когда я сделаю снимок и начинаю его опускать в проявитель, вынимаю - у меня вся пленка сползла, начинаю повторно снимать. Вот это было самое сложное, и так было больше года, а потом организовали поликлинику, кондиционеры привезли, и условия стали уже совсем другие... Очень хотелось пить, и если ты с утра начнешь пить - за день можешь полведра воды выпить, все время хочется, хочется. Если ты дотерпишь где-то до 12-ти часов, не напьешься, тогда уже ограниченно пьешь, уже такой жажды у тебя нет, надо было терпеть.
Перед отправкой было совещание в областном военкомате, там сидели пожилые люди, и они объяснили, что надо очень беречь этот зарубежный паспорт, который нам дали: «На трусиках сделайте карманы и туда зашейте, потому что в Ташкенте надо себя вести очень осторожно, там воруют эти документы». Никакого отдельного инструктажа по Афганистану - как там себя вести - не было.
В Шинданде у нас была своя в/ч полевая почта № 94131 - это военно-полевой госпиталь. Коллектив был прекрасный, отношения очень хорошие. Люди через два года менялись - и военные, и мы. Все раненые проходили через мои руки.
Жили в модулях, мужчины и женщины отдельно, по шесть человек в комнате. Выезжали из части на прогулку в горы на танках, в сопровождении вооруженных офицеров, но это было нечасто, скорее, редко, на какой-нибудь праздник - например, 9 Мая, - мы ездили компанией человек двенадцать, вольнонаемные: медицинские работники, работницы столовой...
Питались все в общей столовой, больше всего запомнилось, что если давали консервы рыбные в томатном соусе, то это была красная рыба, а если в масле, то белая рыба (это мы сами придумали так называть). Многие продукты были в сухом виде: творог, морковка, лук -приходили сухими, из этого готовили пищу. Был у нас один день - пятница, джума по-афгански - у них это выходной день, а у нас в поликлинике был прием афганского населения, но чтобы к нам попасть, они приносили целую портянку, росписи всех их командиров, кого они прошли, что это человек надежный и его можно пустить на территорию госпиталя. Вокруг госпиталя было три кольца охраны, о которых мы, конечно, не знали. Шинданд был километрах в трех, это поселок, потом недалеко был Адраскан, но в населенные пункты мы не ходили, в Адраскан ездили дважды, там дуканы были - что-то хочется же купить - но там работало что-то вроде сарафанного радио, тогда же не было сотовых телефонов, но, допустим, мы соберемся куда-то ехать, а там уже знают, что мы приедем. И когда я первый раз туда приехала, захожу в дукан, а мне говорят: «ханум-акс», - что я работаю в рентгенка-бинете, там уже меня знали, хотя я их ни разу никого не видела.
Вот, допустим, объявили, что где-то собираются душманы, и наш танковый полк или мотострелковый полк собирается туда разгромить этот... Пока наши построились, пошли, там их уже встречают с оружием - уже знали, что наши туда идут. Разведка у них хорошо работала.
Но народ благодарный, меня очень любили афганцы, потому что я старалась... У меня был знакомый, он сказал: «Ты с ними не спорь, старайся угодить». И вот они придут... А ренгенолог, который работал до меня, говорит: «Ты что с ними возишься, пошли их подальше». Я говорю: «Владимир Иваныч, я сама знаю, что мне делать». Я их отведу, кому-то к хирургу надо, покажу «иди туда-то и туда-то». Был такой случай, я его запомнила: привез дед - сам он старый-старый, у него зуб торчал, - молоденькую жену, беременную, она не могла разродиться уже второй день, он ее на ишаке привез к нам. Вышел хирург и говорит: «Буду смотреть я». Он говорит: «Нет, Аллах не разрешает». И он разворачивается и едет с ней назад домой. Она кричит, а он ее увозит. Наутро он с ней приезжает, ребенок уже вклинился в малый таз, он уже согласен - этот дед - хоть на что, хирург говорит: «Нет, я уже оперировать не могу». Ну и что - она умерла, увез мертвую.
Потом был еще один, когда-то учился у нас, - он без конца возил жену на аборты. Я говорю: «Аллах же!», он: «Так потолок, он не увидит». Потом еще один дед из Герата проглотил челюсть, его возили ко мне три раза, я делала снимок: где же эта челюсть. И я никак не могла ему сказать, что «иди в туалет и следи, что эта челюсть выйдет или нет». Но, видимо, ему перевели. Вышла эта челюсть. Он мне привез два отреза шелка - японский, красивый, я говорю: «Нельзя», он: «Приди в Герат, я тебе вот сколько дам». А там, в Герате, бои-то какие были! Потом еще один был случай: один отца своего привез - голова болит. Я ему сделала снимок, а у него очень большая голова была, огромный череп, - и говорю сыну: «Смотри, какой умный твой отец, смотри, какой у него череп!» Потом он приехал и рассказывает, что отец по всему аулу носился: «Ханум сказала, что я самый умный».
Мы не выезжали в места боевых действий, потому что в медсанбате был рентгенкабинет в машине, они выезжали, а я на месте была.
О зарплате: какая-то часть оформлялась тут, на книжку шла, а 250 чеков (т. е. 250 руб. чеками, купюры разного достоинства) ежемесячно на руки давали - я могла купить две пары импортных сапог, для меня это было много по сравнению с моей зарплатой в Союзе. В Москве, в Свердловске были магазины «Березка», туда ездили, отоваривались. В дукане мы расплачивались чеками или афгани - афганские деньги, которые мы меняли через кого-то на чеки. У меня был знакомый - начальник учебного центра, он мне помогал в этих делах.
Ко мне афганцы хорошо относились, потому что я к ним хорошо относилась, и был какой-то праздник, меня даже отправили к ним в госпиталь, чтобы я розы привезла оттуда...
ПермГАСПИ. ВПД.
