Документы В. Е. Кашина -
офицера пограничных войск КГБ СССР
Воспоминания В. Е. Кашина
В 1979-м г. было принято решение о вводе войск в Афганистан, в декабре. Первые войска были введены уже под Новый год. Первый раз я на это дело обратил внимание 30-го декабря; в ночь с 30-го на 31-е вышел на проверку пограничных нарядов за линию инженерно-технических сооружений и обратил внимание, что группа самолетов на низкой высоте перелетают государственную границу: огоньки видны и шум [двигателей]. У нас, в пограничных войсках, был такой приказ: о нарушении государственной границы - независимо от того, в сторону сопредельного государства либо в нашу сторону - при обнаружении воздушных нарушителей передавать о данном факте на ближайший пост ПВО по сигналу «воздух», т. е. связываешься с дежурным по отряду, сигнал «воздух» передаешь. Когда я начал передавать эти данные, меня дежурный по отряду сразу же тормознул, сказал: «Все, достаточно, забудь». По сути дела, нас, так сказать, низшее звено, даже в известность не поставили о том, что через границу будут перебрасываться войска, что будет вводиться ограниченный контингент. Это то, что я видел... Теперь-то я уже знаю, что было несколько пунктов перехода, но не через мой участок. Это было на участке Термезского пограничного отряда, это было на участке Тахта-Базарского пограничного отряда, да, по сути, по всей государственной границе с Афганистаном было несколько точек перехода. Практически в каждом пограничном отряде две-три точки перехода были.
Это уже потом, чуть позже, когда было принято решение об использовании пограничных войск на территории Афганистана - оно было принято в январе месяце, - [появились] и первые наши пограничники для охраны государственной границы со стороны Афганистана. Были созданы сводные боевые отряды (СБО), и в январе месяце они были переброшены на территорию Афганистана, причем переброшены опять же на всех участках по-разному, в каждом отряде переброс по-разному осуществлялся. У нас, в московском отряде, это осуществлялось и вертолетами, и через речку Пяндж своим ходом, на БТРах (это плавающая машина), и с использованием понтонных переправ, в общем, способов было много. На территории Афганистана, как правило, в местах дислокации пограничников Афганистана, дислоцировались первые сводные боевые отряды. Сначала зона ответственности пограничников была где-то порядка 10 км от линии государственной границы, ну и, как нам ставили задачей, что это все-та-ки охрана государственной границы со стороны Афганистана для недопущения прорыва на территорию Советского Союза этой, как ее сейчас называют, вооруженной оппозиции - банд басмачей. Это была наша основная задача. Потом зона ответственности пограничных войск была расширена сначала до 50 км, потом до 100, а потом уже и до 200 [км] от линии государственной границы.
Мотоманевренная группа - это одно из подразделений пограничных войск, находится в составе, как правило, пограничного отряда и предназначена (изначально) для усиления пограничных застав. Как правило, состоит из нескольких взводов - на БТРах, на БМП, потом взвод обеспечения, потом минометный взвод либо минометная батарея, взвод ОГС, взвод СПГ, противотанковый взвод, в общем, там много чего...
А вот как мы входили в Афганистан... Первые сводные боевые отряды, как я уже сказал, были созданы в январе месяце 80-го г., и первые потери и первые боестолкновения начались, по сути дела, с этих сводных боевых отрядов уже в январе 80-го. Естественно, мы на заставах это ощутили сразу очень хорошо, с той точки зрения, что у нас резко стало не хватать личного состава, потому что в эти сводные боевые отряды надо же было откуда-то людей брать, а откуда их брали? Их, по сути дела, собирали со всего округа Среднеазиатского, с соседнего округа, с Восточного пограничного округа, выдергивали с застав, как правило, пограничников 2, 5, 10 человек. А когда у тебя по штату 40, налицо - 30, участок границы остался прежним, и надо как-то задачи поставленные выполнять... Ну, в общем, вот так мы и мучились, но задачу свою выполняли.
Я первый раз через речку поехал в мае 80-го г. Для меня это была командировка. Переправлялись как раз на БТРах на участке 4-й заставы. И вот, как-то на заставе я был один, жена на последнем месяце беременности, звонок из штаба отряда: «Сейчас подойдет машина, в течение часа собирайся - за речку, в командировку». Говорю: «А кому заставу сдать? Начальник в отпуске, его нет». «Прибудет офицер штаба, ему и передашь все данные. Ну, ключи от сейфа, книгу службы и так далее». Говорю: «Понял». Зашел домой, переоделся, собрал мешочек... Сказали, всего лишь на 10 дней, в итоге выехал на два месяца. Сын родился 30-го июня, уже без меня, я был за речкой. Жену пришлось отправить в отряд, там у меня друг жил, тоже выпускник нашего училища. Он служил в разведотделе, вот к нему в отряд и отправил, а так как он служил в разведотделе, он все время проводил «за речкой», как мы это называли, за нашей речкой Пяндж.
Больше всего меня в первой командировке поразило вот это несоответствие (или как его правильно назвать, не знаю даже...): мужик пашет на волах чуть ли не деревянным плугом, и в меже у него «Шарп» играет - большущий такой приемник. Это было первое такое яркое впечатление. Диссонанс: каменный век и одновременно такое развитие техники. У нас в Союзе этих приемников не было, мы их не видели никогда, но пахали мы тракторами. Через два месяца моя первая командировка закончилась, ничего там необычного не было, никаких боестолкновений. Провинция была, скорее всего, Бадахшан-ская, напротив Московского пограничного отряда. Потом, месяца через два, снова командировка, снова «на 10 дней» - через три месяца вернулся. Там точно была Бадахшанская провинция - Горный Бадахшан, на реке Куфаб. Точка у нас была Калайи-Куф, в горах. Тоже уехал на 10 дней, вернулся через три месяца. Я туда приезжал в уже сформированное подразделение. Там, как правило, подменял кого-то из офицеров: в первом случае - командира взвода БТР, во втором случае, когда уехал в Калайи-Куф, я подменял командира пулеметного взвода. У меня было 2 крупнокалиберных пулемета ДШК (Дегтярев-Шпагин, пехотный вариант) и 5 ротных пулеметов. Это все в 80-м г., потом 81-й год - примерно такие же командировки: на 10 дней выезжаешь... Особых стычек не было, [были] банальные такие попытки нападения на наши посты, которые отражали просто огнем. Никаких, скажем так, операций по зачистке местности не было.
Общались с местным населением, в основном, через переводчиков, это были местные таджики и наши солдаты таджики. Кроме того, приграничное население Афганистана - это в основном тоже узбеки, таджики. Худо-бедно они этот язык знают. Первое общение с командиром пограничной роты Афганистана у нас было вообще на смеси русско-английского и таджикского языков. Переводчика не было, основным переводчиком был я. А потом, общаясь с местным населением, худо-бедно тоже как-то язык начал понимать и начал сам немного разговаривать, не изучая его. Так вот и договаривались.
У солдат свободного времени не было [чтобы, к примеру, свободно посетить кишлак]. Мы это дело не поощряли. Командование и офицеры-разведчики могли выходить. Брали с собой, как правило, для прикрытия до отделения, пехоты - 10 человек максимум, 5-7 человек, как правило, и офицер - такая, скажем, разведгруппа. Они выходили в кишлак. Часто сами офицеры - с офицерами разведки, тоже выходили на их прикрытие, т. е. командовали этим отделением. Как правило, всю работу с местным населением вели как раз офицеры-разведчики. Во-первых, они проходили специальный курс и владели языком, вот как друг мой таджик, я уже говорил о нем -жена к нему рожать уехала. Он как раз и был таким офицером, которые совершали выходы в кишлаки, общались со старостами этих кишлаков, иногда выходили на командиров подразделений афганской армии либо безопасности - хадовцами - тоже с ними общались, с милицией местной тоже общались, царандой она называлась. В общем, так, между делом, нарушителей границы ловили, когда на границе служили.
Население к нам относилось всегда хорошо, по большому счету, а что им к нам плохо относиться? - мы им муку привозили, зерно. Меняли, по сути дела, просто так отдавали, меняли иногда на какие-нибудь вещи, типа «вот мешок муки, привези барана». Он не только привезет этого барана, он его еще и приготовит тут же. На одних консервах-то ведь тяжело. А чтобы мы что-то отбирали у них - такого не было, мы обязательно что-то отдавали взамен. Тот же керосин... Там электричества нет, освещение, как правило, керосиновые лампы.
О нарушителях... Шпионов-то не было, это точно, но было по-всякому. [Когда ловили] первую группу нарушителей - мы дня три, наверное, по плавням бегали за ними. Плавни - это я так называю, по сути дела, камышом заросшая водная поверхность. Что такое Пяндж, вообще, вы представляете? Это горная река, почему ее так назвали? «Пяндж» в переводе с таджикского, с фарси - «пять». Когда он спускается с гор и вытекает на равнину, то разделяется на пять основных рукавов. Ну так, вот этих рукавов основных было не пять, а гораздо больше, причем они постоянно меняли свое направление, т. к. местность песчаная: сегодня один рукав течет прямо, следующей весной он потек наискосок, под углом 45 градусов, и извилисто, естественно... Вот по этим плавням мы гоняли золотоискателей. Они там мыли золото, переправлялись на бурдюках на нашу территорию и мыли золото, а мы их гоняли. Вот представьте: разведгруппа уходит с утра. У нас такой вид наряда был - разведпоисковая группа: 4-5 человек во главе с офицером. С рассветом уходили и с закатом возвращались, и все это по пояс, порой и по шею в воде. Служба такая была... В итоге-то мы их догнали, конечно. Четырех человек повязали, сдали в разведотдел отряда, с ними там побеседовали и отправили обратно на ту же территорию. Но тем не менее на участках соседнего отряда, на соседней заставе такие же нарушители наркоту таскали, на другой заставе - в основном, в горах - тоже чаще всего с наркотиками бегали. Поэтому и здесь тоже надо было работать, не обязательно все в Афганистане. Вот, по сути, за эту работу в 1981-м мне вручили первую государственную награду - медаль «За отличие в охране государственной границы».
В 82-м у меня вышел конфликт с проверяющими. Погиб мой друг [Гиясов Хуснитдин]. Он служил после училища, тоже был в московском отряде на 7-й заставе, а с началом афганских событий его перевели в разведотдел. Мы служили с ним на соседних заставах даже, после училища сразу. Тоже однокурсник, Хайруллин Рафис. Умер в 2003 г., сердце не выдержало...
В 81-м после гибели товарища [Гиясова], я стал целенаправленно проситься для перевода в Афганистан на постоянку в какую-нибудь мотоманевренную группу. К тому времени СБО уже заменили мото-маневренными группами. Меня, естественно, не отпускали. Написал рапорт с просьбой о переводе. Причину изложил, с одной стороны, как мне на тот период времени казалось, грамотно, но жестко, изложил просто: «Командный профиль заканчивал не для того, чтобы быть политработником». И, скажем так, политработа к тому времени достала, по сути дела, эти все «Малые земли», «Возрождения», которые нужно было изучать, конспектировать, объяснять личному составу их ценность, важность... Себе бы объяснить - так и то не получалось... Что там ценного и важного?! Поэтому и написал рапорт о переводе в боевое подразделение. На рапорте начальник политотдела написал, что «согласно Изложения целесообразно назначить командиром противотанкового взвода», ну, это точно мотоманевренная группа и точно понижение в должности. Замполит заставы - это должность капитанская, а командир взвода - это должность старшего лейтенанта. Но я решил, что согласен, и просто ждал перевода.
Перевод в конце концов пришел. Приехал на проверку представитель отдела кадров округа, проверил мою работу, и буквально через месяц после его приезда поступило предложение о переводе в соседний отряд на должность начальника десантно-штурмовой заставы, т. е. опять майорская должность, опять повышение в должности, на что я, естественно, согласился. Звание старшего лейтенанта я получил еще в 81-м. Вообще, очередное звание присваивается через определенный отрезок времени, но может быть присвоено досрочно за определенные заслуги. Будучи старшим лейтенантом, получил назначение на должность начальника десантно-штурмовой заставы «Пянджа». Пермская десантно-штурмовая застава № 1 была сформирована в феврале 1982 г. в соответствии с приказом начальника погранвойск генерала армии Матросова. С февраля месяца наш первый состав этой десантно-штурмовой маневренной группы начал формироваться. И потом пошла работа после формирования. Уже где-то на первые вылеты мы поехали в марте месяце, т. е. база нашей маневренной группы находилась в Пермском пограничном отряде, а работали, в основном, на территории Афганистана. Если взять карту Афганистана и рассмотреть северные провинции, тогда как раз и будет понятна зона действий нашей десантно-штурмовой маневренной группы - все северные провинции, начиная с Горного Бадахшана и заканчивая Балхом. В основном занимались обеспечением проводки колонн наших сухопутных: выезжали заранее, вылетали, высаживались на господствующих высотах....
В 1983 г. я был награжден медалью «За боевые заслуги». А впоследствии - орденом Красного Знамени. Этот орден мне вручили за успешно проведенную операцию по поиску и поимке одного из главарей моджахедов Каликудуза - так его звали - «Лысый судья». Моей группе посчастливилось, вот и все, мы его достали из схрона, где он прятался. За это и наградили. Долго за ним гонялись, конечно, долго его искали, но нашли. В 84-м г. закончилось мое пребывание в десантно-штурмовой группе, и я был назначен на должность заместителя коменданта пограничной комендатуры, уже в Тахта-Базарском отряде.
ПермГАСПИ. ВПД.
