М. А. Калинин
ШТРИХИ К ПОРТРЕТУ АФГАНСКОЙ ВОЙНЫ.
(ВОСПОМИНАНИЯ О СЛУЖБЕ
В КУШКИНСКОМ ГАРНИЗОНЕ в 1981-1982 гг.)
Аннотация. В воспоминаниях рассказывается о службе автора в рядах Советской Армии, которая прошла в 1980-1982 годах, сначала в г. Самарканде, а затем в пограничном с Афганистаном городе Кушке.
Ключевые слова: армия, Кушка, мотострелковый полк, офицеры, солдаты, учения, граница, Афганистан.
В школьные годы у меня было два любимых предмета: история и география. Много читал. Знал, естественно, все крайние точки СССР и с немалой долей романтики мечтал: «Вот побывать бы на каждой из них». На каждой не получилось, а вот на южной довелось...
Меня призвали в ряды Советской Армии осенью 1980 г. До этого я окончил в 1979 г. Добрянскую школу № 4, безуспешно пытался покорить Московский историко-архивный институт и, вернувшись из столицы, отправился в Добрянское ГПТУ № 23 учиться на токаря. На момент призыва работал по специальности в ремонтно-механическом цехе Добрянского ДСК.
Сначала попал в Самарканд, где учили на связистов, а оттуда по прошествии двух месяцев в команде из сорока человек - в Кушку.
- Сначала в Кушку, а там... - развели руками при отправке из Самарканда.
* * *
В Кушку ехали через г. Мары Туркменской ССР. Вроде бы и областная «столица», бывший древний Мерв, а населения в городе всего-то 70 тыс. человек. В Марах была пересадка на кушкинский поезд.
В районе Тахта-Базара началась погранзона и всех проверили пограничники. Еще одна проверка документов состоялась утром, на оцепленном «погранцами» кушкинском ж/д вокзале. Здание его было хотя и одноэтажным, но на фоне остальных построек выглядело монументально.
Поблизости располагался огороженный забором стадион с бетонной трибуной. Там нас и оставили, прямо на поле, в полном неведении. Час, два, три, никакого движения. Сидя на поле стадиона, и глядя на тянувшиеся с двух сторон высокие сопки, я вспоминал географию.
Выходило, что возвышенности эти - предгорья южных, уже афганских горных хребтов. Кушка же, как узнал позже, вместе с поселками Моргуновка (со стороны Маров) и Полтавка (со стороны границы), растянулась на 3-4 километра в долине одноименной, текущей из Афгана речки.
Одну из сопок венчал большой каменный крест с изображением меча, который означал южную точку Российской империи, соседнюю -стоящая на высоком постаменте скульптура воина с автоматом. Как оказалось, здесь, между крестом и «Алешей», мне предстояло прослужить почти два года.
* * *
Не знаю, то ли действительно нас должны были отправить в ДРА, да что-то не сработало в армейском механизме, то ли это был банальный бардак, но в Кушке нас никто не ждал. Только под вечер на стадионе стали появляться раздраженные офицеры и разбирать прибывших по воинским частям.
Я угодил в мотострелковый полк (МСП). Причем даже не в роту связи, а в ремроту. Во-первых, рота связи была полностью укомплектована, во-вторых, более-менее знакомые по Самарканду станции Р-408 и Р-409 полку не полагались, в-третьих, сыграла роль моя гражданская специальность.
- О, так ты токарь! - радостно проговорил начальник строевой части полка капитан Михеев и указал: - В ремроту.
Туда я попал с несколькими ребятами из Самарканда, включая своего товарища Серегу Панова, который хотя и произвел на всех впечатление своими тяжелоатлетическими способностями, от исполнения «салабонских» обязанностей не избавился. Как и я. За две недели, проведенные в ремроте, я простоял «на тумбочке», наверное, больше, чем за два месяца в Самарканде.
Казарма ремроты располагалась у «Алеши». В роте оказалось немало уральцев из числа «дедов», которые находились в «контрах» с молодыми по призыву, но не признающими никаких авторитетов и порядков дагестанцами и чеченцами. Своеобразной прослойкой были узбеки-«черпаки». Ротный, капитан Красницкий, во взаимоотношения эти не вмешивался и тем, что творилось в казарме после отбоя, не интересовался.
В обязанности роты входил ремонт всей техники, имевшейся на вооружении полка. А это сорок танков Т-62, сто двадцать БМП-1, несколько бронетранспортеров и БРДМ, десятки автомобилей, инженерные и артиллерийские системы. Оснащенный капитальными боксами парк для всей этой армады располагался в двух-трех километрах от казарм, и каждое утро после завтрака рота уходила через сопки к месту службы. Молодые строем, часто бегом, старослужащие - кто как. Тропа проходила у подножия креста.
В ремзоне имелись разные станки, включая хорошо знакомый мне токарный. Токарем служил «дед» из немцев Миша Шихман, который, как я понял, в расположении роты совсем не появлялся и здесь же, в ремонтном блоке, ночевал. Мое появление оказалось кстати. Да и мне такой оборот дела представился неплохим. Но не сложилось.
* * *
Наша 88-я мотострелковая дивизия (в/ч 51036) была сформирована в Кушке взамен стоявшей здесь с послевоенных лет и ушедшей в декабре 1979 г. в Афганистан 5-й гвардейской мотострелковой дивизии (МСД). Та дивизия была с регалиями - Зимовниковская, Краснознаменная, ордена Кутузова - а наша без таковых, ибо сформировали ее лишь весной 1980 г. Наш 414-й мотострелковый полк (в/ч 51082) прибыл в Кушку из-под Свердловска из состава Уральского военного округа, 129-й танковый полк (в/ч 51107) - из Северо-Кавказского округа и т. д.
Командиром 88-й МСД был полковник, потом генерал-майор Багрянцев. По роду дальнейшей службы я бывал в штабе дивизии часто (то в «секретке», то в топографической службе) и встречал его не раз. Был он невысокого роста, подвижным, но каким-то нервным, что ли. Запомнилась его генеральская «фурага» с высоченной тульей, которая, возможно, компенсировала недостаток роста.
А вот начальник штаба дивизии, подполковник (потом полковник) Кандалин был его полной противоположностью. Здоровенный, уверенный, властный. Позже Кандалин уехал в Афганистан на аналогичную должность в 108-й МСД.
С жильем у офицеров существовали большие сложности. Нашел недавно воспоминания бывшего начальника разведки 88-й МСД полковника Н. М. Кузьмина. «5 гв. МСД ушла в Афганистан, а семьи остались. Уехали [из Кушки] и освободили квартиры единицы, - писал он. -Остальным было просто некуда ехать. А вновь прибывшие оказались, как говорят, на бобах. Жить семьям негде, Кушка город маленький и частную квартиру там не снимешь. Короче говоря, сплошные житейские проблемы, а ведь главное - надо было в короткие сроки создать боеспособную дивизию, способную стать на южных рубежах СССР».
Наш 414-й МСП занимал постройки еще дореволюционного времени, которые находились в распадке, на крутых склонах двух высоких сопок. Можно было выделить несколько ярусов, располагавшихся в виде латинской буквы «V». Внизу, на уровне города, в широкой части указанной литеры, находился КПП полка с пристроенным кирпичным магазином «Военторга». На втором ярусе нашли себе место солдатская столовая с «чепком» (кафе). На третьем - четыре казармы, в которых размещались 1-й и 2-й мотострелковые батальоны (МСБ), танковый батальон, инженерно-саперная рота и рота материально-технического обеспечения (со стороны креста), ремрота, артдивизион и 3-й мотострелковый батальон (со стороны «Алеши»). Казарма разведроты, роты связи и комендантского взвода находилась выше их, на уровне полкового плаца, клуба и караульного городка. А еще выше по склону, на острие условной буквы «V» размещался штаб полка. КПП и штаб соединялись резко идущей на подъем асфальтированной дорогой, длиной примерно с полкилометра, от которой к казармам и другим постройкам отходили ответвления.
На самом верху сопки обосновались полковая санчасть и оркестр, а рядом с ними - какая-то небольшая, но сверхсекретная часть с антенным полем, подчинявшаяся напрямую Москве. В отличие от нее наш полк был совершенно не огорожен. Иди куда хочешь. Да только куда? С трех сторон его окружали пустынные, в колючках, сопки, с одной - напичканная воинскими частями и патрулями Кушка.
Командовал полком подполковник Макаров. Среднего роста, плотный, обычно спокойный человек. Однако порой с ним что-то случалось, и тогда он становился неуправляемым, истерично орущим на весь штаб. Макарову было лет 35-36, но выглядел он старше. Не помню, чтобы он когда-то улыбался.
Обо всем том, что касается дивизии и полка, я узнал после неожиданного перевода из ремонтной роты в штаб части.
* * *
- Калинин, из штаба полка звонили. Тебя вызывают. Давай «рысью» туда, - сообщил мне через пару недель службы дежурный по ремроте.
Штаб находился в одноэтажном кирпичном здании на высотке, метрах в трехстах от нашей казармы.
- Я прапорщик Лесников, начальник секретной части полка, -встретил меня усатый прапорщик. - Ты ведь из Добрянки? А я из Перми! Я службу здесь заканчиваю, возвращаюсь домой. Кузя (показал он на с интересом наблюдавшего за нами сержанта) переходит на мое место, ты на его. С документами твоими я ознакомился, подходишь.
- Да мне бы со своими, «самаркандцами», остаться, - начал было я, совершенно не представляя, что такое «секретная часть», но Лесников тут же осек меня.
- А тебя никто не спрашивает. Будешь переведен в комендантский взвод, документы на допуск оформим. Еще спасибо мне скажешь...».
Спасибо прапорщику Лесникову я действительно говорил не раз, в том числе лично, когда, вернувшись со службы, заехал к нему в управление пожарной охраны Пермской области.
С огромной благодарностью вспоминаю своего хорошего наставника и друга Юру Кузнецова из г. Сысерти Свердловской области. Кузя, которого уважали все без исключения, был по призыву на год старше меня, но ни разу не проявил никакого высокомерия или того, что называется «дедовщиной». В комендантском взводе «дедовщина» была (куда уж без нее), но все же не «по беспределу», как в ремроте. Да и служили в нем почти одни славяне.
После службы я бывал в гостях у Юры в его Сысерти, он приезжал с семьей ко мне. Впрочем, в феврале 1981 г. до этого было еще ох как далеко.
* * *
В штат комендантского взвода входили водители штабных автомашин и БТР, мотоциклисты-регулировщики (правда, реально мотоциклов не было), зенитчики ПЗРК, стрелки, писари из штаба. Всего человек тридцать. Мы с Юрой, хотя и были причислены к комендантскому взводу как срочники, но реально, будучи «секретчиками», относились к управлению полка. Поэтому нашим непосредственным командиром являлся не взводный, прапорщик Мовчан (его во взводе видели лишь в дни получки), а начальник штаба полка майор Ботуз. В отсутствие Мовчана взводом командовал «замок», сержант Шиханов: чернявый, усатый, родом из подмосковного г. Клина.
В «секретке» хранилась вся «закрытая» документация части под грифами «ДСП», «Секретно» и «Совершенно секретно» (приказы, директивы, планы, разведданные и т. д.), а также личные дела офицеров, секретные топографические карты, шифры для связистов и др.
В наши с Юрой обязанности входила, в частности, доставка секретной документации в штаб или из штаба дивизии (от нашего КПП до него было всего-то метров триста), из других частей Кушкинского гарнизона, получение или отправка секретной корреспонденции через пункт фельдъегерской почтовой связи. Для этого были выданы спецпропуска. По Кушке мы перемещались с запломбированным чемоданчиком (я поначалу как сопровождающий), а потом, после Юриного «дембеля» осенью 1981 г., либо самостоятельно (вооруженный ПМ), либо в сопровождении автоматчика. Автоматчика приказано было брать после нападения неадекватного местного жителя на секретчика из зенитного полка. Тогда дело дошло до применения табельного оружия.
В силу специфики своей службы я владел информацией, касающейся не только частей Кушкинкого гарнизона, но и той, что относилась к ДРА.
* * *
События, происходившие в соседнем Афганистане, в Кушке были на слуху. Да и как иначе. «Кушка была в полном смысле прифронтовым городом, - писал полковник Кузьмин. - Колонны машин шли в Афганистан и из Афганистана. Туда - техника и боеприпасы, оттуда -разбитая техника и укупорка от боеприпасов. Офицеры и солдаты по замене и из госпиталей».
Вот и товарищ мой Серега Панов вскоре был переведен из нашего полка в отдельный разведбат, а потом через какое-то время пришел ко мне и говорит: «Мишка, меня в Афган отправляют, и еще нескольких наших из Самарканда». После этого я дважды писал заявления, дескать, «прошу направить меня для выполнения интернационального долга в Демократическую республику Афганистан», но первое у меня на глазах со словами: «Ты, Миша, дурак, что ли?» разорвал на мелкие кусочки Кузя, а второе, которое я передал непосредственно НШ полка майору Ботузу, тут же было им скомкано и улетело в урну. А с Серегой мы больше ни разу не виделись.
Вячеслав Иванович Ботуз был человеком хватким, где-то резким, и, как рассказывали «знатоки», не равнодушным к женскому полу. Форма на нем сидела четко, сапоги всегда блестели. В 1982 г. майор Ботуз убыл в ДРА на должность начальника штаба 395-го МСП, дислоцированного в г. Пули-Хумри.
В Афганистан стремилось и немало молодых лейтенантов. Попав по окончанию училищ на службу в Кушку из крупных городов, порой с молоденькими женами, оказавшись здесь без нормального жилья, перспектив и хлебнув по полной «романтики» расположенного в песках километров за пятьдесят от Кушки ДУЦа (дивизионного учебного центра), многие из них видели шанс вырваться отсюда именно через ДРА.
* * *
Года этак с 1981-го на базе нашего полка была организована краткосрочная подготовка пополнения для частей, дислоцированных в Афганистане. При этом призывники (а счет шел на сотни человек) были одеты в форму без погон и предназначенную для средней полосы, но никак не для раскаленного солнцем Туркестана. Вместо ботинок - сапоги, вместо панам - пилотки. В результате через неделю-две на ребят страшно было смотреть. Уши и лицо обгорали и распухали так, что с них слезала кожа. И так призыв за призывом. Как-то «деды» одного из батальонов попытались было «наехать» на них, но получили такой отчаянный отпор, что больше об этом не помышляли. Ребятам, скоро уходившим в Афган, терять было нечего.
Насколько помню, гоняли их по огневой и тактической подготовке в условиях горно-пустынной местности. Что-то рассказывали о менталитете афганцев, раздавали памятки. Говорили и о правилах гигиены, несоблюдение которых прямо влияло на боеспособность войск. В условиях жары и отсутствия качественной воды, как в Афганистане, так и в Кушке, свирепствовали желтуха, дизентерия, отмечался тиф. Личный состав практически всех частей КТукВО страдал от вшей. Наш полк не был исключением.
Чтобы вымыться и банально постирать х/б, мы время от времени находили способ «слинять» на р. Кушку, но после того, как по ней из Афгана приплыли полуразложившиеся трупы каких-то людей, «походы» эти мигом прекратились.
А еще был случай, когда из-за гигиены этой половина личного состава комендантского взвода, в том числе и я, угодили на «губу».
Так как в полку бани не было, мы раз в неделю ходили строем в гарнизонную баню, расположенную на центральной улице Кушки. Так было и на этот раз. В обед пошли, помылись и, спасаясь от палящего солнца в ожидании кого-то из молодых, присели на крыльце в тени соседнего дома. Но не прошло и пары минут, как возле нас, истошно скрипя тормозами, остановился УАЗ-469 военной комендатуры. Из него с руганью вывалился сам начальник Кушкинского гарнизона, полковник Ваган: «Трам-парарам! Сейчас поедет командующий округом генерал Максимов, а вы торчите тут! Все в машину!» Никогда не думал, что в УАЗик может войти 12 человек, не считая водителя и самого коменданта. Однако не только влезли, но и доехали до гарнизонной гауптвахты. Завели нас на «губу», забрали ремни, панамы и построили в шеренгу на раскаленном, как сковородка, дворе. Глядим, напротив стоят еще двое горемык, да не абы как, а с медалями на груди! Ого, с Афгана пацаны! «Вы-то как тут очутились?» - «Приехали с колонной, - отвечают. - Пошли в самоход, ну и...» Не знаю, насколько серьезно «залетели» они, но мы, сумев сообщить о «пленении» в штаб полка, были освобождены уже через час.
* * *
Для переброски грузов в Афганистан в Кушке была организована крупная перевалочная база со складами бронетанковой, артиллерийской, инженерной, топливной, химической, медицинской, вещевой, продовольственной служб. Погрузкой, разгрузкой и охраной всего этого добра занимался батальон обслуживания.
Большая погрузочно-разгрузочная площадка располагалась на станции Кушка. Я видел там вывезенную из Афганистана на металлолом обгоревшую, разбитую, искореженную взрывами авто- и бронетехнику, видел и новенькие, еще секретные БМП-2, вооруженные скорострельными 30-мм пушками.
Для отстоя приходящих из Афгана автомобильных колонн, километрах в полутора от нашего полка, если идти сопками, была создана специальная стоянка, где, несмотря на запреты, шел постоянный торг. Офицеры и солдаты нелегально везли из Афганистана наручные японские часы и магнитофоны, разные шмотки, розовое масло и прочий ширпотреб, который по причине отсутствия его в СССР пользовался, особенно среди дембелей, ажиотажным спросом. Но везли, как оказалось, и наркотики. В одном из батальонов нашего полка особисты раскрыли группу солдат-кавказцев, которые через своих земляков с колонн организовали канал доставки афганского зелья в Союз. В каптерке у них был найден тайник с наркотой, на которую они уже подсадили некоторых из своих сослуживцев. Весь полк тогда перевернули вверх дном.
В Кушку приезжали и афганские «бурбухайки» - расписанные, увешанные какими-то флажками, блестяшками, кисточками, зеркальцами грузовики с огромными кузовами и такие же разукрашенные бензовозы. Раза два-три за время службы примечал и афганских офицеров.
* * *
Дивизия наша прикрывала государственную границу с Афганистаном до ее стыка с Ираном. Припоминаю несколько случаев, когда подразделения полка поднимались по тревоге и перебрасывались к границе или за нее. Запомнилось, как сопредельную сторону вертолетами были заброшены ребята с разведроты и роты связи. Находились там, наверное, недели две. По возвращении ничем особенным не делились, но интересный штрих: на командира разведроты капитана Яковлева, были оформлены документы для награждения его орденом Красной Звезды.
За два года службы не менее полугода я прожил в полевых условиях. Учения, от небольших командно-штабных (КШУ) до масштабных, максимально приближенных к боевым, дивизионных, корпусных и окружных, проходили не только в окрестностях Кушки, но и за сотни километров от нее в песках Каракумов (Вами, Кизыл-Арват, Ка-занджик), в предгорьях и горах Копет-Дага (Келята, Кара-Кала и др.). На них выезжали воинскими составами.
На учениях «секретка» размещалась в стареньком БТР-60ПБ, а после его списания то в БРДМ-2, то в новом БТР-70. Документы, карты, ключевые блокноты хранились в установленных там переносных металлических ящиках. Водителем был разбитной Юра Афанасьев (Афоня) из моего призыва, родом с Украины. С виду разгильдяй разгильдяем, но технику знал на «отлично» и водил классно. С ним мы дважды побывали на пограничных заставах.
Первый раз по случайности, когда нас после учений на ДУЦе отправили за полсотню верст в Кушку с начальником службы ГСМ нашего полка. Тот был на «Урале» с пустой цистерной и «вломил» по сопкам так, что уже через несколько минут мы на своем БТРе от него безнадежно отстали. Обдуваемые «афганцем» следы на песке скоро исчезли, кругом сопки да колючки. Куда ехать? Поначалу держали примерное направление на Кушку по солнцу, а потом все поглотила тьма южной ночи. Едем-едем, Афоня, ругаясь, крутит баранку, а я, сидя на броне, - прожектор. Час-два, и появилась дорога! Только разогнались, как она резко нырнула между сопок вниз, и мы чуть было не въехали со всей дури в... пограничную систему из колючей проволоки и контрольно-следовой полосы (КСП). Если б не Юрино мастерство, вляпались бы в грандиозный скандал - БТР с «секреткой», снеся ограждения, уехал в Афган!
Потом мы пилили вдоль системы, и было не по себе: тьма, которую разрывают лишь фары «бэтээра», черные, закрывающие половину звездного неба сопки с обеих сторон, из оружия только мой ПМ. Афоня - без автомата, а башенные пулеметы новенького БТР-70 - без боезапаса, в заводской смазке.
Средь ночи выехали к ярко освещенной заставе, узнали от удивленных погранцов, как доехать до Кушки, и на рассвете благополучно прибыли в часть. А там нас никто даже не хватился!
* * *
Второй раз на границе мы побывали осенью 1982 г., перед дембелем. Ранним утром в полку объявили тревогу. После срочного получения оружия и боеприпасов один из батальонов получил приказ выдвигаться на своих БМП к стыку советской, афганской и иранской границ. Пехоте придали разведчиков и связистов, полевую кухню, кого-то из медиков и зачем-то «секретку».
Двигались колонной быстро, без остановок, поднимая клубы пыли. По гладкому дну высохшего соленого озера вообще «летели» и через несколько часов прибыли на обозначенное место. Находящаяся здесь застава была обнесена колючей проволокой, за которой находились казарма, вышка, навес с лошадями, стояли трактор с бороной для нарезки КСП, ГАЗ-66 и старый БТР. Так, через колючку, и общались с погранцами. Для них наше появление стало событием. Новых лиц ребята не видели несколько месяцев. Даже воду им завозили вертолетами!
Там же выяснилось, что в находящемся неподалеку Зульфа-гарском проходе из Афганистана в Иран разведка засекла крупное бандформирование, способное атаковать наших пограничников, поэтому мотострелки и были срочно переброшены к ним для усиления. Мы простояли на занятых позициях в этих тревожных, пустынных предгорьях несколько суток. Ночью донимал жуткий холод, однако заводить двигатели для обогрева запрещалось. Все завершилось благополучно. А зачем там нужна была «секретка», я так и не понял.
В отрытых источниках о боях и потерях наших войск в ДРА не писали, но кое-что из происходившего там все равно просачивалось, например, через «Фрунзевец», газету Краснознаменного Туркестанского военного округа. Реальные бои маскировались в ней под «учения», а потери под «вводные».
Несколько номеров этой газеты я привез осенью 1982 г. домой, однако теперь их уже не отыскать.
* * *
Сразу после возвращения со службы я поступил на рабфак Пермского госуниверситета и летом 1983 г. стал студентом истфака. Так пе-релистнулась одна страница моей жизни и наступила другая, совсем непохожая на прежнюю. Но Кушка снилась и снится до сих пор. Будто бы приезжаю туда уже в наше время, хожу по полузабытым улицам, захожу в казарму и штаб, встречаю знакомые лица... Бывает, проснусь и жалею, что это был всего лишь сон. Реально там уже не побывать. Раньше граница отделяла Кушку (ныне Серхетабад) лишь от Афганистана, а после развала СССР отделила ее и от России.
TOUCHES ТО THE PORTRAIT OF THE AFGHAN WAR.
MEMORIES OF SERVICE IN THE KUSHKIN GARRISON
(1981-1982)
M. A. Kalinin
Abstract. The memoirs tell about the service in the ranks of the Soviet Army, which was held in 1980-1982, first in Samarkand, and then in the border with Afghanistan city of Kushka.
Keywords: army, Kushka, motorized rifle regiment, officers, soldiers, exercises, border, Afghanistan.