Пермский государственный архив социально-политической истории

Основан в 1939 году
по постановлению бюро Пермского обкома ВКП(б)

«Дело ликвидации Романова тем самым было поставлено на очередь…»

(Судьба династии в публикациях лидеров российской социал-демократии)

Л. В. Перескоков,
Пермское краевое отделение
Всероссийского общества охраны памятников истории и культуры

Аннотация

Российская социал-демократия рассматривала монархию как отживший институт, который должен быть уничтожен. Собственно судьба отдельных представителей Дома Романовых их не интересовала. Особенно непримиримо выступали лидеры большевистского крыла. Они рассматривали ход истории с позиции классовой борьбы и неизбежности победы социалистической революции, которая должна низвергнуть не только самодержавие, но и власть капитала. Особую роль в приближении революции большевики отводили «империалистической» войне. Ее, по их теории, необходимо было обратить в войну гражданскую против монархии, помещиков и буржуазии. В адрес Романовых, злейших врагов революции, эти социал-демократы высказывались в самых резких выражениях. Они мыслили схемами, исходя из уроков Великой французской революции, и считали, что самодержавие станет знаменем контрреволюции. В таком контексте все Романовы должны быть физически уничтожены. Февральская революция 1917 года стала для российской социал-демократии полной неожиданностью, но они быстро перехватили инициативу. Принимая во внимание ту активность, мощь и агрессию, с которой вышло на политическую арену левое (большевистское) крыло социал-демократии после Февраля 1917 года, и отсутствие на тот момент какой-либо существенной социальной поддержки у монархии, можно сказать, что Романовы были действительно обречены на физическое уничтожение.

Ключевые слова: самодержавие, государь, двор, Романовы, российская социал-демократия, революция в России 1917 года, большевики.



Среди ученых послевоенного времени, глубоко изучавших внутреннюю политику России начала XX века, необходимо выделить А. Я. Авреха. Однако идеологическая тенденциозность не позволяла советским историкам воссоздать объективную картину революционной эпохи.

У Февральской революции не было явно выраженных лидеров. Метаморфоза исторических событий заключается в том, что Прогрессивный блок IV Государственной Думы, которому приписывается честь победителя, в дни русской революции выступал не за свержение монархии, а за отстранение от власти Николая II и Александры Федоровны посредством переворота. Однако в результате стечения обстоятельств, вопреки планам Прогрессивного блока, случился не переворот, а буржуазная революция. Достаточно скоро, в октябре 1917 года, реальная власть оказалась в руках РСДРП(б). В этой связи судьба династии определялась уже партией большевиков.

Российская социал-демократия как партийная организация фактически родилась на II съезде РСДРП (июль – август 1903 г.). В отличие от западноевропейских социал-демократических партий, это была партия «нового типа». Именно на II съезде были определены цели и задачи, тактика и стратегия партии. Съезд принял Устав и Программу партии, но выявил и различие взглядов депутатов относительно многих принципиальных вопросов. Особенно острая дискуссия разразилась по вопросам диктатуры пролетариата и возможности социалистической революции, минуя стадии демократического развития. Владимир Ильич Ленин, показавший себя явным лидером, боролся за создание партии с сильной централизацией и обязательным участием каждого члена партии в работе партийной организации. С этим не соглашались многие участники съезда, образовавшие меньшевистское крыло. Программа, принятая съездом, состояла из двух частей – программы-минимум и программы-максимум. Программа-минимум предусматривала свержение самодержавия и утверждения демократической республики. А программа-максимум, к которой предполагалось переходить сразу же после свержения монархии, – проведение социалистической революции и установление диктатуры пролетариата. Георгий Валентинович Плеханов (теоретик и пропагандист марксизма, один из основателей РСДРП), будучи председателем съезда, полностью поддерживал Ленина. Вождь мирового пролетариата в основу революционной теории положил опыт якобинской диктатуры в годы Великой французской революции. В. Г. Ревуненков подробно исследовал эту связь. Революционно-демократическая диктатура «низших» классов, по ленинской теории, характеризуется, прежде всего, следующими основными признаками [1. С. 78].

Это:

О приоритете интересов партии и революции на II съезде РСДРП красноречиво высказался Г. В. Плеханов: «Каждый данный демократический принцип должен быть рассматриваемым не сам по себе…, а в его отношении к тому принципу, который может быть назван основным принципом демократии… salus populu supreme lex (благо народа – высший закон). В переводе на язык революционера это значит, что… salus revolutionis supreme lex (благо революции – высший закон)… (Рукоплескание, на некоторых скамьях шиканье)» [2. С. 182].

В повестке съезда вопрос о судьбе династии Романовых, конечно, не стоял. Однако, между прочим, при обсуждении § 11 Программы партии (Выборность судей народом) его коснулись. Когда т. Брукэр [Махновец] выдвинул ряд поправок, среди которых был пункт отмены смертной казни, то его предложение было встречено насмешливыми возгласами: «И для Николая II?» Поправка была отклонена большинством голосов [2. С. 193].

Принципиальная позиция РСДРП в отношении судьбы Романовых уже в 1903 году определилась совершенно четко. По крайней мере, царь должен быть физически уничтожен. Конечно, на момент проведения II съезда РСДРП такая позиция не являлась программным положением, а была, скорее, «декларацией о намерениях». Все социал-демократы, конечно, были республиканцами.

В ходе революции 1905–1907 годов складывается уже реальная практика вооруженного восстания с целью свержения самодержавия и революционного террора. В работе «Две тактики социал-демократии в демократической революции» (июль 1905 г.) Ленин, в частности, писал: «Удастся решительная победа революции, – тогда мы разделаемся с царизмом по-якобински или, если хотите, по-плебейски» [3. С. 47].

Вопросы власти и будущего устройства государства после падения монархии в России предполагалось разрешить на Учредительном собрании. Созыв Учредительного собрания зафиксировал еще II съезд РСДРП в программе-минимум. А в 1917 году уже все политические партии формулировали в своих декларациях необходимость созыва Учредительного собрания. Однако это событие на основе «четыреххвостки» (всеобщие, прямые, равные и тайные выборы), как и сама революция, виделись в неопределенном будущем. Февральская революция застала всех социал-демократов буквально врасплох, а большинство их лидеров были в ссылке, в тюрьмах или в эмиграции.

В дни Февральской революции В. И. Ленин, будучи в Цюрихе, выступает за созыв Учредительного собрания и обвиняет Временное правительство в его затягивании. На тот момент ему было нужно Учредительное собрание, чтобы выйти на политическую арену и установить в стране республику. Организовать в условиях войны в столь короткое время Учредительное собрание, притом, не понятно, с каким представительством, было проблематично. Проведение же выборов делегатов по принципу «четыреххвостки» при том электорате (около двух третей населения неграмотно [4. С. 294]) заведомо приводило к сомнительным результатам. Народ не имел достаточную информацию для решения столь важного государственного вопроса, а мог ориентироваться лишь на призывы агитаторов.

В листовке «Товарищам, томящимся в плену» Ленин уже считает, что обещанный Временным правительством созыв Учредительного собрания является не чем иным, как уловкой: «Под давлением восставших рабочих и солдат они обещают созвать Учредительное собрание… Но оно оттягивает назначение выборов… Оно не хочет создания в России демократической республики. Оно хочет только вместо плохого царя Николая II посадить на престол якобы «хорошего» царя Михаила. (…)» [5. С. 64]. Но Временное правительство действительно планировало созыв Учредительного собрания. В условиях войны были все-таки подготовлены и проведены выборы делегатов, а 5 января 1918 года Учредительное собрание было созвано.

Заявив о том, что социал-демократы выражают интересы большинства трудового населения страны, В. И. Ленин, на этом основании, приходит к выводу, что партии совсем не нужно соблюдать какие-либо законы. Если первоначально о терроре он говорил весьма осторожно, то в годы Первой русской революции высказывался уже со всей определенностью. «Научное понятие диктатуры означает не что иное, как ничем не ограниченную, никакими законами, никакими абсолютно правилами не стесненную, непосредственно на насилие опирающуюся власть <…> диктатуру осуществляет не весь народ, а только революционный народ <…>. Это – высшее проявление народной борьбы за свободу» [6. С. 320].

Лозунг «Учредительного собрания», утверждает Николай Николаевич Суханов (эсер с 1903 г., марксист с 1909 г. и меньшевик с 1917 года, активный участник революционного движения в России) в феврале 1917 г., «не является очередной проблемой дня, а лишь общим программным положением всех социалистических партий» [7. С. 3].

Великий князь Михаил Александрович в своем Манифесте от 3 марта 1917 года, последнем официальном документе российской монархии, также апеллирует к Учредительному собранию, которому предназначается «установить образ правления и новые основные законы Государства Российского». Учредительное собрание должно быть созвано «в возможно кратчайший срок, на основе всеобщего, прямого, равного и тайного голосования», которое «своим решением об образе правления выразит волю народа» [8. С. 400–401].

Казалось бы, все говорят об одном и том же, при этом сохраняя непримиримые позиции и преследуя собственные политические цели. После Октябрьского переворота террор стал государственной политикой большевиков, а Учредительное собрание новой власти теперь было не нужно, и его она стала называть «учредилкой».

«За какие-нибудь десять недель… мы сделали в этой области в тысячу раз больше, чем за восемь месяцев своей власти сделали буржуазные демократы и либералы (кадеты) и мелкобуржуазные демократы (меньшевики и эсеры)» [9. С. 145], – утверждает Владимир Ленин.

Как в прошлом, так и сейчас возникает недоумение, почему же столь быстро и легко пала российская монархия? «Как могло случиться такое «чудо»? – восклицает В. И. Ленин и сам же дает ответ: – …Для того, чтобы царская монархия могла развалиться в несколько дней, необходимо было сочетание целого ряда условий всемирно-исторической важности…» [10. С. 11]. Среди этого ряда причин падения монархии Ленин выделяет как важнейшую – Первую русскую революцию, которая, по мнению вождя, расшатала устои царизма. «…Первая революция и следующая за ней контрреволюционная эпоха (1907–1914) обнаружила всю суть царской монархии, довела ее до «последней черты», раскрыла всю ее гнилость, гнусность, весь цинизм и разврат царской шайки с чудовищным Распутиным во главе ее, все зверство семьи Романовых – этих погромщиков, заливших Россию кровью евреев, рабочих революционеров…» [10. С. 12]. Данная цитата совершенно определенно и ясно демонстрирует отношение вождя пролетарской революции к царской семье. Он рассматривает Романовых как главных и злейших врагов страны и социалистической революции и не стесняется в огульном их осуждении.

Николай Суханов в трудах «Записки о революции» описал те события, свидетелем и участником которых был лично сам. По его мнению, собственно буржуазная революция в России произошла за три дня – с 27 февраля по 1 марта. События развивались для монархии катастрофически быстро. Утром 1 марта, когда пришло сообщение о том, что царский поезд задержан революционными войсками, Суханов зафиксировал: «Дело ликвидации Романова тем самым было поставлено на очередь…» [7. С. 31].

Милюков, сообщает Н. Суханов, свидетельствует, что настроение петербургских народных масс к вечеру 2 марта дало себя знать настолько, что ни на династию, ни на монархию почти не осталось надежды. Во главе антимонархистов был Керенский. К нему в тот момент уже склонялись премьер Львов и большинство вчерашних монархистов с Родзянко во главе. Все они настаивали на отказе от престола Михаила Романова. Выслушав речи «за» и «против», Михаил Александрович решил не принимать верховную власть и передать вопрос о государственном устройстве на усмотрение Учредительному собранию. «С Романовыми было покончено формально…» [7. С. 56], – заключает Суханов.

Особую роль российские социал-демократы отводили мировой войне. В их понимании война была неким феноменом, вслед за которым неизбежно произойдет мировая революция. «…Но если первая великая революция 1905 года, осужденная как «великий мятеж» господами Гучковыми и Милюковыми с их прихвостнями, через 12 лет привела к «блестящей», «славной» революции 1917 года … – то, – цитируем Ленина, – необходим был еще великий, могучий, всесильный «режиссер», который, с одной стороны, в состоянии был ускорить, а с другой – породить невиданной силы всемирные кризисы…» [10. С. 12]. Это, конечно, Великая война. Мировая война, которая обострила все кризисные явления, безусловно, стимулировала революционный подъем и с неизбежностью, по социалистической теории, должна была привести к социалистической революции. «В основе ее лежало признание, что в результате мировой войны совершенно неизбежна мировая социалистическая революция и что всенародное восстание в России кладет ей начало, знаменуя собой не только ликвидацию царского самодержавия, но и уничтожение власти капитала…» [7. С. 33].

В рукописи «Революция в России и задачи рабочих всех стран» Ленин, как в программной работе, идет дальше и в очередной раз выступает за превращение войны империалистической в войну гражданскую [11. С. 68]. Позднее эта идея высказывалась им многократно и стала одной из основных в его теории социалистической революции [12. С. 73].

С осени 1916 года в общественном сознании совершенно определенно ощущалось ожидание дворцового переворота. Об этом говорили все, даже оппозиционно настроенные члены императорской фамилии. Предполагалось отстранить от власти Николая II и Александру Федоровну. Однако никто об этом серьезно не думал, и все ограничивалось лишь выражением распространенного в обществе мнения. Более решительно был настроен А. И. Гучков (основатель и лидер партии «Союз 17 октября»), который, вероятно, и разработал план переворота, согласно которому император перехватывается по пути из Могилева в Петроград и принуждается к отречению в пользу цесаревича Алексея при регентстве Великого князя Михаила Александровича. Гучкова поддержал генерал А. Крымов. Об этом плане находим подтверждение и у А. И. Деникина [13. С. 109].

Михаил же Александрович ни в каких заговорах не участвовал, а пытался воздействовать на ситуацию дипломатическими методами. В письме Николаю II от 11 ноября 1916 года он писал: «…Поверь, в этом случае мною руководит только чувство брата и долг совести. Я глубоко встревожен и взволнован всем тем, что происходит вокруг нас. Перемена в настроении самых благонамеренных людей – поразительная; решительно со всех сторон я замечаю образ мыслей, внушающий мне самые серьезные опасения не только за себя и за судьбу нашей семьи, но даже за целостность государственного строя. Всеобщая ненависть к некоторым людям, будто бы стоящим близко к тебе, а также входящим в состав теперешнего правительства – объединила, к моему изумлению, правых и левых с умеренными, и эта ненависть, это требование перемены уже открыто высказывается при всяком случае…» [14. Оп. 1. Д. 1301. Л. 156–159 об., 160].

«Характерной чертой тех двух месяцев (январь – февраль 1917 г.), – сообщает П. Милюков, – было то, что все, включая «улицу», чего-то ждали, и обе стороны, вступившие в открытую борьбу, к чему-то готовились. Но это «что-то» оставалось в неизвестности, и ни одна из сторон не проявляла достаточно организованности и воли… В результате случилось что-то третье, чего … не ожидал никто: нечто неопределенное и бесформенное, что … получило немедленно название начала великой русской революции» [15. С. 448].

В. И. Ленин, не имея достоверной информации, в начале марта 1917 г. не сомневался, что плетутся заговоры, а царь прилагает все усилия, чтобы собрать силы для реставрации монархии [10–15. С. 16]. Он совершенно безосновательно полагал, что Николай II будет действовать в условиях Февраля 1917 года как Людовик XVI в годы Великой французской революции. В действительности же, царь доверял сообщениям командующего войсками Петроградского округа С. С. Хабалова и министра внутренних дел А. Д. Протопопова о том, что ситуация находится под контролем и порядок в столице будет в ближайшие дни восстановлен, а всякую иную информацию об опасности считал преувеличенной.

Из «Записок» Н. Суханова: «…Последний манифест Николая не произвел в Исполнительном Комитете никакого впечатления. Посмеялись кем-то переданному сообщению, что Николай перед отречением «назначил» Г. Е. Львова премьер-министром… Мы посмеялись над наивным анахронизмом в тексте последнего манифеста... Для всех нас было очевидно: этот факт ныне, 3 марта, не вносит решительно ничего нового в общую конъюнктуру…» [7. С. 54].

«…Обещая свободы, новое правительство на деле повело переговоры с царской семьей, с династией, о восстановлении монархии, – пишет В. И. Ленин. – Оно предложило Михаилу Романову стать регентом, т. е. временным царем. Монархия была бы уже восстановлена в России, если бы Гучковым и Милюковым не помешали рабочие… Союзник Гучковых-Милюковых, Михаил Романов, догадался, что при таком положении дела благоразумнее отказаться, пока его не выберет на трон Учредительное собрание, и Россия осталась временно республикой» [11. С. 70].

В. И. Ленин всю ответственность за судьбу России до 1917 года возлагает на Дом Романовых и совершенно не приемлет какие-либо формы их участия в дальнейшем управлении страной. Он также не допускает поддержки и Временному буржуазному правительству. Исходя из этих позиций лидер российских социал-демократов формулирует задачи перед партией, которые совершенно определенно прозвучали уже через месяц в знаменитых «Апрельских тезисах». Вождь будущей пролетарской революции не сдерживает себя в выражениях против политических врагов. Весь тон такой заочной дискуссии фактически означает, что Гражданская война в формате словесных политических баталий уже началась.

Лидеры российской социал-демократии прибыли в Петроград, когда монархия в России уже пала, поэтому необходимости физического устранения представителей династии Романовых вроде бы не существовало. Но вступала в действие программа-максимум, которую разделяли далеко не все даже в РСДРП. После Октябрьского переворота социал-демократы опасались реставрации монархии, хотя в официальных программных документах требование физического уничтожения царской семьи не выдвигалось. Тем не менее Ленин задолго до 1917 года неоднократно совершенно определенно высказывался относительно «коронованных разбойников».

«Либеральные дурачки болтают о примере конституционной монархии вроде Англии. Да если в такой культурной стране, как Англия, не знавшей никогда ни монгольского ига, ни гнета бюрократии, ни разгула военщины, если в такой стране понадобилось отрубить голову одному коронованному разбойнику, чтобы обучить королей быть «конституционными» монархами, то в России надо отрубить головы, по меньшей мере, сотне Романовых, чтобы отучить их преемников от организации черносотенных убийств и еврейских погромов» [16. С. 17].

Г. В. Плеханов в целом разделял позиции Ленина относительно развития революции «по восходящей» линии до диктатуры пролетариата: «…Стало быть, революционер не может не желать, чтобы поступательное общественное движение, в котором он принимает или собирается принять участие, шло по той линии, по которой шло великое общественное движение во Франции XVIII века, то есть по линии восходящей» [17].

Н. Н. Суханов, в отличие от Ленина, выстраивал более реальные планы и считал, что социал-демократы не готовы взять на себя управление государством, поэтому необходимо заключить временное соглашение с цензовой властью [7–25. С. 4]. Ленин же утверждал, что не может быть ничего общего у рабочих с новым буржуазным правительством. «Все новое правительство – монархисты, ибо словесный республикализм Керенского просто не серьезен, не достоин политика, является, объективно, политиканством. Новое правительство не успело добить царской монархии, как уже начало вступать в сделки с династией Романовых.…» [10. С. 19].

Получается, что В. И. Ленин полностью отбрасывает законы Российской империи и совершенно не предполагает какую-либо преемственность власти, а, напротив, считает необходимым революционным путем осуществить полный перелом российской истории. Единственная возможность – вооруженное восстание. Однако в «Апрельских тезисах» он еще рассматривает возможность прихода к власти через поддержку Советов. «…Ибо единственная гарантия свободы и разрушения царизма до конца есть вооружение пролетариата, укрепление, расширение, развитие роли, значения, силы Совета рабочих депутатов» [10. С. 20].

Лев Давидович Троцкий (участник революционного движения с 1896 г., на II съезде РСДРП сблизился с меньшевиками, в 1917 году объединился с большевиками, один из вождей революции в России 1917 года) излагает взгляды относительно неизбежности социалистической революции, близкие ленинским. Однако если у Ленина статьи и выступления можно охарактеризовать как программные, то у Троцкого присутствуют комментарии и более широкий исторический анализ. Его труд «История русской революции» написан через двенадцать лет после событий, вероятно, по материалам Чрезвычайной следственной комиссии, газетных публикаций, а также на основании расхожих слухов, которые бытовали в обществе. Собственно царской чете в книге Льва Троцкого посвящена глава, названная «Царь и царица».

Логика вождей социалистической революции предусматривает полный разрыв с прежней властью. В этой связи старую власть необходимо было очернить, осквернить и уничтожить, тем более что на тот момент это не составляло труда. Царская чета вызывала неприятие во всех слоях общества. В результате стремительного развития революционного движения негатив по отношению к царской семье распространился на весь род Романовых и монархию в целом.

«Особую остроту слухам о дворцовой камарилье придавало обвинение ее в германофильстве и даже в прямой связи с врагом… Но оппозиционные патриоты ставили вопрос шире и прямее: они прямо обвиняли царицу в измене… Обвинения двора в измене ползли по армии несомненно, главным образом, сверху вниз, из бездарных штабов» [18. С. 90]. Троцкий не сомневается в предательских действиях царицы. Это мнение было широко распространено, однако доказано не было. «Но если сама царица, которой царь во всем подчиняется, предает Вильгельму военные тайны и даже головы союзных полководцев, то, что остается, кроме расправы над царской четой!» [18. С. 92], – восклицает социал-демократ Лев Троцкий.

Есть сведения, что видный большевик, соратник Ленина Л. Б. Каменев, находясь в феврале 1917 года в ссылке в Ачинске Туруханского края, вместе с несколькими купцами послал приветственную телеграмму на имя Михаила Александровича Романова в связи с его добровольным отказом от престола, как первого гражданина России [19]. Позднее, в газете «Правда», он дал объяснение по этому поводу: «В одной из сибирских газет напечатано, а вчера в «Единстве» перепечатано, будто я на митинге в уездном городишке Енисейской губ., Ачинске, предложил послать приветственную телеграмму в. к. Михаилу Александровичу за его отказ от престола. Это – совершеннейшие пустяки. Правда только то, что я был выбран на митинге в комиссию для посылки телеграммы от Ачинской думы о присоединении к революции. В комиссию, кроме меня, были выбраны два командира полков, судебный следователь, городской нотариус, местный богач-купец. В телеграмме, по настоянию всех против меня, было упомянуто, …что все должны последовать примеру гражданина Михаила Романова, «показавшего пример подчинения воле народа в Учредительном Собрании». Телеграмма на митинге не голосовалась и послана была за подписью городского головы» [20. С. 9].

Лидеры лагеря меньшевиков считали социалистическую революцию преждевременной, поэтому и к представителям Дома Романовых относились более лояльно.

Н. Суханов вопрос о судьбе Романовых считал второстепенным, который, по его мнению, будет разрешен в ходе революции, не принципиально каким образом.

Л. Мартов, узнав о расстреле в Петрограде четырех великих князей (январь 1919 г.), возмущенно писал в московской газете «Всегда вперед!»: «…Как будто недостаточно было уральской драмы – убийства членов семьи Николая Романова!.. Когда в августе они были взяты заложниками, Социалистическая Академия, которую вряд ли заподозрят в антибольшевизме, протестовала против ареста Николая Михайловича, как ученого (историка), чуждого политики. Теперь и этого мирного исследователя истории – одного из немногих интеллигентных Романовых, – застрелили, как собаку. Стыдно!» [21]. Мартов также осудил и разгон Учредительного собрания.

Проведенное исследование показывает, что лидеры российской социал-демократии в своих публикациях высказывали не только взгляды на русскую революцию, но и выражали отношение к монархии в России и к царствующему Дому Романовых. Эти политики исходили, прежде всего, из неизбежности социалистической революции во всем мире, которую воспринимали как несомненное благо. Все оценки исторических событий и отдельных личностей ими делались тенденциозно, в соответствии с теоретическими представлениями и задачами осуществления социалистической революции.

В завершение краткого обзора публикаций складывается абсолютно ясная картина взглядов большевиков и близких к ним политиков на монархию, Романовых и царскую семью. Это два совершенно непримиримых лагеря. По логике развития социалистической революции монархия и Романовы в частности должны быть уничтожены, в чем фактически сходились лидеры левого крыла российской социал-демократии. Троцкий предполагал провести всенародный суд и жестоко покарать Романовых. Ленин же, утверждая, что царизм должен быть «раздавлен революцией», приводил в пример опыт английской буржуазной революции, в ходе которой «отрубили голову коронованному разбойнику». В. Д. Бонч-Бруевич вспоминал, что Владимиру Ильичу очень нравилась листовка организатора тайной террористической организации «Народная расправа» С. Г. Нечаева, в которой на вопрос: «Кого же надо уничтожить из царствующего дома?» – Ответил: «Всю большую ектенью». «Ведь это сформулировано так просто и ясно, – пересказывал Владимир Дмитриевич слова пролетарского вождя, – что понятно для каждого человека, жившего в то время в России, что на великий, на большой ектений вспоминается весь царствующий дом Романовых» [22. С. 18].

Принимая во внимание ту активность, мощь и агрессию, с которой вышло на политическую арену левое крыло российских социал-демократов после Октября 1917 года, и отсутствие на тот момент какой-либо существенной социальной поддержки у монархии, можно сказать, что Романовы были обречены.

Cписок источников:

↩1. Ревуненков В. Г. Марксизм и проблема якобинской диктатуры: ист. очерк / Л.: Изд-во Ленинградского ун-та, 1966. 176 с.

↩2. Протоколы и стенографические отчеты съездов и конференций Коммунистической партии Советского Союза. II съезд РСДРП. Июль – август 1903 г. Протоколы. М.: Гос. изд-во полит. лит., 1959. 866 с.

↩3. Ленин В. И. Две тактики социал-демократии в демократической революции // Полн. собр. соч., 5-е изд. Т. 11. Июль – сентябрь 1905 г. М.: Изд-во полит. лит., 1960. С. 27–132.

↩4. Рашин А. Г. Население России за 100 лет (1811–1913 гг.): статист. Очерки / Под ред. акад. С. Г. Струмилина / М.: Гос. статист. Изд-во, 1956. 352 с.

↩5. Ленин В. И. Листовка «Товарищам, томящимся в плену» // Полн. собр. соч., 5-е изд. Т. 31. Март–апрель 1917. М.: Изд-во полит. лит., 1969. С. 60–66.

↩6. Ленин, В. И. Победа кадетов и задачи рабочей партии // Полн. собр. соч., 5-е изд. Т. 12. Октябрь 1905 – апрель 1906. М.: Изд-во полит. лит., 1968. С. 271–354.

↩7. Суханов Н. Н. Записки о революции: [Электронный ресурс]. URL: http://fanread.ru/book/3917902/? (дата обращения: 13.11.2015).

↩8. Манифест великого князя Михаила Александровича от 3 марта 1917 г. // Хрусталев В. М. Великий князь Михаил Александрович. М.: Вече, 2008. 544 с.

↩9. Ленин В. И. К четырехлетней годовщине Октябрьской революции // Полн. собр. соч., 5-е изд. Т. 44. Июнь 1921 – март 1922. М.: Изд-во полит. лит., 1970. С. 144–152.

↩10. Ленин В. И. Письма из далёка. Письмо 1. Первый этап первой революции // Полн. собр. соч., 5-е изд. Т. 31. Март – апрель 1917. М.: Изд-во полит. лит., 1969. С. 11–22.

↩11. Ленин В. И. Революция в России и задачи рабочих всех стран: рукопись // Полн. собр. соч., 5-е изд. Т. 31. Март – апрель 1917. М.: Изд-во полит. лит., 1969. С. 67–71.

↩12. Ленин В. И. О задачах РСДРП в русской революции: Автореф. // Полн. собр. соч., 5-е изд. Т. 31. Март – апрель 1917. М.: Изд-во полит. лит., 1969. С. 72–78.

↩13. Деникин А. И. Очерки Русской Смуты. Крушение власти и армии. Февраль – сентябрь 1917: [Репринтное воспроизведение издания]. М.: Наука, 1991. 520 с.

↩14. Государственный архив Российской Федерации (ГА РФ). Ф. 601: «Николай II, император».

↩15. Милюков П. Н. Воспоминания. М.: Политиздат, 1991. 528 с.

↩16. Ленин В. И. О лозунгах и постановке думской и внедумской с-д работы // Полн. собр. соч., 5-е изд. Т. 21. Декабрь 1911 – июль 1912. М.: Изд-во полит. лит., 1968. С. 11–21.

↩17. Плеханов Г. В. Две линии революции. Петроград: К-во «Огни», 1917. 17 с.

↩18. Троцкий Л. Д. История русской революции. В 2-х т. Т. 1: Февральская революция / Общ. ред. и вступ. ст. Н. Васецкого; примеч. В. Иванова. М.: ТЕРРА-ТЕRRА; Республика, 1997. 464 с.

↩19. Каменев Лев Борисович (Lev Borisovich Kamenev): [Электронный ресурс]. URL: http://famous birthdays.ru/data/18_iyulya/kamenev_lev_borisovich.html (дата обращения: 26.05.2016).

↩20. Каменев Ю. Нелепая выходка // Правда. 1917. № 27. 8 апр. (21 апр.). С. 9.

↩21. Мартов Л. Стыдно! // Всегда вперед! 1919. № 3. 6 февр.

↩22. Бонч-Бруевич В. Д. Ленин о художественной литературе // Тридцать дней (Мо-сква). 1934. Янв.