Пермский государственный архив социально-политической истории

Офицеры военного времени

Л. Г. Ощепков,
Пермский краеведческий музей

Армия – один из важнейших государственных институтов. Несмотря на то, что вооруженные силы предназначены, прежде всего, для защиты государства от внешней опасности, они могут быть использованы и против «внутреннего» врага. В революцию 1905–1907 годов части Русской императорской армии неоднократно участвовали в подавлении «беспорядков». Но в феврале – марте 1917 года армия приняла сторону антиправительственных сил. Причин этому много, одна из них – качественные перемены, произошедшие в офицерском корпусе за время войны.

В мирное время комплектование армии офицерским составом происходило преимущественно за счет выпускников военных и юнкерских училищ. Большинство юнкеров, поступая в военные училища, делали это осознанно. Несмотря на то, что процент дворян среди офицеров неуклонно сокращался, преданность престолу по-прежнему считалась одной из черт свойственных настоящему офицеру. Накануне 1-й мировой войны в составе русской армии насчитывалось 45 956 офицеров [1].

В первых сражениях августа – октября 1914 года русская армия понесла большие потери, особенно велика была убыль командного состава. В 194-м пехотном Троицко-Сергиевском полку, стоявшем перед войной в Перми, на 12 октября 1914 года в строю оставалось только 4 офицера из положенных по штату 78 [2]. Были случаи, когда остатки своих рот в бой вели унтер-офицеры и даже рядовые.

На смену выбывшим кадровым офицерам пришли офицеры военного времени. Общим для этой категории офицеров было отсутствие правильного, т. е. полного военного образования, поэтому их продвижение по службе было ограничено обер-офицерскими чинами, а по окончании войны они подлежали увольнению в запас. Среди офицеров военного времени можно выделить несколько групп: 1) прапорщики запаса, 2) выпускники ускоренного курса военно-учебных заведений, 3) нижние чины, произведенные в офицеры непосредственно на фронте.

Рассмотрим из кого формировались эти группы на примере уроженцев Пермской губернии.

Прапорщиков запаса готовили в мирное время на основании «Временного положения» от 1886 года. Нижние чины, имевшие льготы по образованию 1-го (не менее 6 классов гимназии, кадетского корпуса или реального училища) или 2-го (не менее 4 классов гимназии, реального, духовного или городского училища) разрядов по окончании срока службы имели право сдать экзамены на офицерский чин. В случае успешного прохождения испытаний, они увольнялись в запас в чине прапорщика и находились в нем 12 лет (с 1912 г. – 16,5 лет). За этот период их дважды призывали для прохождения сборов.

Сын пермского чиновника Владимир Яковлевич Преде был призван для прохождения воинской повинности в сентябре 1911 года. Прибыв в 194-й пехотный Троицко-Сергиевский полк, рядовой В. Я. Преде, был зачислен в полковую учебную команду, после окончания которой произведен в младшие унтер-офицеры. Как лицо с незаконченным высшим образованием, он имел права вольноопределяющегося 1-го разряда и, успешно пройдя положенные испытания на звание прапорщика запаса, 18 июля 1912 года он был уволен с действительной службы, а в декабре того же года произведен в офицеры. В мае – июне 1913 года прапорщик запаса Преде отбыл учебный сбор в 193-м Свияжском полку, а после объявления мобилизации 18 июля 1914 года явился в управление Пермского уездного воинского начальника. Назначен в 107-й запасный батальон, в августе 1914 года направлен в 27-й Сибирский стрелковый полк, в конце сентября 1914 года эвакуирован по болезни. В 1915–1916 годах служил в тылу на разных должностях, а в марте 1917 года уволен в отставку [3]. Также в 194-м пехотном полку служил сын главы губернского земства вольноопределяющийся Алексей Георгиевич (Егорович) Калугин. По мобилизации в июле 1914 года прапорщик Калугин был назначен младшим офицером в одну из рот Троицко-Сергиевского полка. Погиб в бою в мае 1915 года [4].

С началом войны штаты военных училищ были значительно увеличены, а сроки обучения сокращены: в пехотных и казачьих училищах – до четырех месяцев, в кавалерийских, артиллерийских, инженерных и военно-топографическом – до восьми месяцев [5]. Недостаток времени отчасти компенсировался более плотным графиком учебы и тем, что общеобразовательный уровень юнкеров было достаточно высок, так как в училища принимали молодых людей с правами вольноопределяющихся 1-го разряда, в том числе и бывших студентов.

1 сентября 1915 года студент Политехнического института Петра Великого Михаил Павлович Матвеев был зачислен в Павловское военное училище. 1 января 1916 года он был произведен в прапорщики и получил назначение в 108-й запасный пехотный полк в г. Екатеринбурге. В начале осени 1916 года вместе с маршевой ротой прибыл на Западный фронт в состав 268-го пехотного Пошехонского полка. Награжден орденом Св. Станислава 3-й степени с мечами и бантом. В феврале 1918 года он был демобилизован [6].

Существовавших училищ было слишком мало, чтобы покрыть потребность в младших офицерах, поэтому сеть военно-учебных заведений была расширена путем создания школ прапорщиков. Первые школы были сформированы в Петербурге, Москве, Киеве, Одессе, Тифлисе и Иркутске осенью – зимой 1914 года. К началу 1917 года подготовкой прапорщиков занималась уже 41 школа [7]. Преподавание в них велось по тем же программам, что и в военных училищах, но для поступающих в школы прапорщиков требования к образовательному уровню были несколько ниже. Хотя некоторые школы комплектовались студентами высших учебных заведений, однако в большинство школ принимали нижних чинов, отличившихся на фронте или направленных из запасных полков и имеющих права вольноопределяющихся 2-го разряда.

Так, призванный в сентябре 1915 года учащийся Екатеринбургской учительской семинарии Александр Васильевич Ошев, после прохождения курса учебной команды в запасном полку, был направлен во 2-ю Омскую школу прапорщиков. Приказом № 296 по войскам Омского военного округа от 27 мая 1916 года юнкер А. В. Ошев был произведен в прапорщики. Служил в 37-м Сибирском запасном полку, потом с маршевой ротой отбыл на Румынский фронт и назначен в 458-й пехотный Суджанский полк. За храбрость награжден несколькими орденами и произведен в поручики. В декабре 1917 года получил отпуск на родину, а в январе 1918 года уволен со службы [8].

Приобрести право поступления в школу прапорщиков мог любой нижний чин при условии сдачи экзаменов в каком-нибудь среднем учебном заведении. Так, при 2-й мужской гимназии г. Перми в 1915–1916 годах держали экзамены на звание вольноопределяющегося 2-го разряда, по неполным данным, 87 человек [9]. Для допуска к экзамену требовалось подать прошение на имя начальника гимназии и предъявить разрешение командира роты. Сдавали следующие предметы: Закон Божий, русский язык (письменно и устно), арифметика (письменно), геометрия, история, география. Большую часть экзаменуемых составляли нижние чины расквартированных в Перми запасных полков. Как правило, все успешно сдавали Закон Божий, а вот за сочинение выше тройки никто не получил. На многих работах остались замечания экзаменаторов: «бессодержательно и безграмотно» или даже «детский лепет». Выдержали испытания на права вольноопределяющегося только 29 человек [10], что свидетельствует о слабом образовательном уровне претендентов на офицерское звание. Еще более скромные требования предъявлялись к тем, кто учился в школах прапорщиков ополчения, школах прапорщиков при запасных бригадах, при фронтах и отдельных армиях.

В связи с большой убылью офицеров пехоты, во время войны получила распространение практика производства унтер-офицеров в прапорщики непосредственно на фронте. При этом образовательный ценз особой роли не играл. Делалось это по представлению командиров полков и дивизий. На освободившиеся вакансии младших офицеров, в первую очередь, назначали сверхсрочнослужащих подпрапорщиков. Например, из состоявших в 194-м Троицко-Сергиевском полку на момент мобилизации подпрапорщиков все, кто не погиб в первые месяцы, стали в конце 1914 – начале 1915 года офицерами. Так, подпрапорщик Иван Еберзин в бою 1 октября 1914 года заменил выбывшего из строя командира второй роты капитана Григорьева и был произведен за этот бой в прапорщики приказом командующего 8-й армии от 31 октября 1914 года [11]. Многие нижние чины вышли в офицеры благодаря Георгиевскому статуту, по которому за каждый крест следовало повышение в чине. Таким образом, дослужился до чина прапорщика уроженец Верхне-Сергинского завода Пермской губернии Василий Константинович Миронов. После объявления мобилизации, младший унтер-офицер Миронов был зачислен в 14-ю роту лейб-гвардии Семеновского полка. За отличие в боях он был награжден тремя Георгиевскими крестами и приказом Главнокомандующего Северо-Западного фронта от 17 апреля 1915 года произведен в прапорщики. Для дальнейшего прохождения службы прапорщик Миронов был переведен в 88-й пехотный Петровский полк. 23 октября 1915 года награжден орденом св. Анны IV степени. В ноябре 1916 года в чине подпоручика он был уволен по ранениям и контузии [12].

Вследствие понесенных русским офицерским корпусом в ходе войны потерь и, одновременно, многократного увеличения численности вооруженных сил, в 1917 году офицеры военного времени составляли девять десятых командных кадров. Во многих пехотных полках к этому времени оставалось по два – три кадровых офицера, которые мало влияли на жизнь полка, растворившись в массе вновь испеченных прапорщиков. Значительно изменился социальный состав офицерского корпуса. Если до войны более половины кадровых офицеров имели дворянское происхождение, то среди офицеров военного времени дворян было чуть более 4 процентов, в то время как выходцев из крестьян не менее 80 процентов [13].

Происходившие в офицерском корпусе перемены не могли не беспокоить военное ведомство России. В отчете генерала А. А. Адлерберга, составленном по итогам проведенной в конце 1915 года проверки запасных батальонов, недвусмысленно сказано, что «большинство прапорщиков состоит из крайне нежелательных для офицерской среды элементов» [14]. К таковым причислялись бывшие рабочие и лица, работавшие ранее прислугой в частных домах или торговых заведениях. Но переломить ситуацию правительство было не в силах, т. к. практически все патриотически настроенные представители образованного класса уже вступили на службу, а потребность в офицерских кадрах оставалась.

В офицерский корпус в условиях войны попадали не только чуждые ему люди, а даже политические враги существовавшего режима. Хотя при поступлении в военно-учебные заведения требовалось предъявить свидетельство о политической благонадежности или дать подписку о непринадлежности к тайным обществам, это отнюдь не гарантировало, что среди юнкеров не окажутся члены революционных партий. Упомянутый выше М. П. Матвеев был сыном члена социал-демократической партии П. А. Матвеева, который пять раз арестовывался за революционную деятельность. По воспоминаниям А. В. Ошева среди его однокашников были члены партии эсеров и меньшевики.

Качественные перемены в офицерском корпусе, произошедшие во время войны, были лишь одним из факторов, способствовавших крушению монархии. Внезапность начавшейся в феврале 1917 года революции и стремительное развитие событий не оставили русскому офицерству времени на осмысление происходящего. Отречение Николая II от престола освободило их от присяги, так как по традиции присяга давалась именно царствующему монарху. Многие офицеры посчитали подобный шаг императора предательством по отношению к стране и армии. Во всяком случае, известие о свержении самодержавия на фронте встретили относительно спокойно. Триединая формула «за веру, царя и Отечество» уже не довлела над русским офицерством. Вера уже давно стала личным делом офицера. Царь, взяв в свои руки верховное командование армией, принял также на себя и ответственность за все военные неудачи, что способствовало падению его авторитета в войсках. Да и представление об Отечестве у русских офицеров оказалось разным. Кто-то перешел на службу в национальные части (позже - армии): украинские, польские, финские и т. д. Кто-то выбрал для себя социалистическое отечество, кто-то сражался за единую и неделимую Россию, а значительная часть предпочла остаться в стороне и забиться в тихий угол.

Список литературы и источников:

↩1. Волков С. В. Русский офицерский корпус. М., 2003. С. 362.

↩2. РГВИА. Ф. 2808. Оп. 1. Д. 14. Л. 351–354.

↩3. ГАПК. Ф. 146. Оп. 1. Д. 46. Л. 31.

↩4. Личный архив семьи Калугиных.

↩5. Воробьева А. Ю. Российские юнкера, 1864–1917: История военных училищ. М., 2002. С. 28, 30, 36, 48, 50, 60.

↩6. ГАПК. Ф. р-1706. Оп. 2. Д. 59.

↩7. Волков С. В. Указ соч. С. 180.

↩8. ПКМ. Фонд ДПИ. № НВ 1136.

↩9. Лобанов Д. А. К вопросу об образовательном уровне офицеров военного времени русской армии в период Первой мировой войны // Вторые Уральские военно-исторические чтения. Екатеринбург, 2000. С. 44–45.

↩10. ГАПК. Ф. 171. Оп.1. Д. 31.

↩11. Русский инвалид. 1915. 21 авг.

↩12. ГААОСО. Ф. 1. Оп. 2. Д. 23140. Л. 8, 9, 15.

↩13. Волков С. В. Указ. соч. С. 307–308.

↩14. Кавтарадзе А. Г. Военные специалисты на службе республики Советов. М., 1988. С. 27.