В. Р. Шаяхметова
Пермский государственный национальный исследовательский университет
«НЕРАВЕНСТВО В БЕДНОСТИ»
НАСЕЛЕНИЯ КАК РЕЗУЛЬТАТ ПОТРЯСЕНИЙ
НАЧАЛА XX века В РОССИИ
Аннотация. В статье рассматриваются вопросы становления системы социального обеспечения после Октябрьской революции 1917 года, в условиях гражданской войны. Материальное положение населения России в данный период характеризовалось как «неравенство в бедности», одним из его критериев выступало наличие доступа к средствам существования. Перманентный голод, болезни и эпидемии, массовая бедность и социальная обездоленность населения, нерешенный аграрный вопрос актуализировали в качестве социальной проблемы нарастание угрозы голода.
Ключевые слова: бедность, революция, социальные проблемы, уровень жизни, социальная защита.
Крах системы перераспределения продовольственных ресурсов (так называемого имперского продовольственного капитала) в годы Первой мировой войны, разрыв транспортных связей между хлебопроизводящими и потребляющими регионами России спровоцировали «усиление нужды и бедствий народных масс». Участвуя в революционных событиях и поддерживая радикальные партии, призывающие «построить новый, справедливый социальный мир», население ожидало, в первую очередь, изменений условий и качества жизни. Революционная агитация основывалась на лозунгах, касающихся улучшения жизни конкретных социальных классов и групп («Хлеб – голодающим!», «Землю – крестьянам» и т. д.).
В. И. Ленин понимал под социализмом планомерную организацию власти и общественного производства, которая должна быть направлена на обеспечение «полного благосостояния и свободного всестороннего развития всех членов общества». Данное положение закреплялось второй Программой партии, принятой в 1919 г. на VIII съезде РКП(б). Система государственного призрения большевиков нацеливалась на преодоление обездоленности и бедности, достижение приемлемого уровня удовлетворения материальных и духовных потребностей. Социально справедливое распределение общественного богатства, строгое соблюдение законов и развитие различных форм социальных гарантий рассматривались в качестве основы данной системы. Будущее Советского общества виделось в достижении социальной однородности и в предоставлении каждому гражданину возможностей для свободного развития.
Одним из главных результатов социалистической революции 1917 года стало изменение политического статуса трудящихся классов (под которыми, в первую очередь, понимался рабочий класс). В активно трансформируемом советском обществе вертикальная социальная мобильность протекала в интенсивном порядке, наблюдались быстрые перемещения по иерархической лестнице. Выходцы из низших слоев, оказавшись в определенных обстоятельствах, быстро продвигались «наверх» благодаря вакантным и новым социальным позициям. Отмечалось и существенное изменение социально-экономического положения бывших эксплуатируемых групп населения, что нашло отражение в комплексе социальных мероприятий: 8-часовой рабочий день, система защиты и регулирования труда, социальное страхование, пенсионное обеспечение и др.
Главные усилия Советское государство направило на обеспечение «социально справедливого» распределения продуктов питания и материальных благ, основанного на классовом подходе. При фактически ограниченных возможностях создания условий производства продуктов питания, правительство большевиков ввело пайковое снабжение привилегированных групп населения (рабочие, красноармейцы и члены их семей, дети, независимо от социальной принадлежности родителей). Но большинство советских граждан в условиях нерегулярности выдачи пайков и их сокращения занималось самоснабжением путем мешочничества, кустарного производства или хищений.
В условиях гражданской войны социальная политика большевиков формировалась как противоречивый комплекс патерналистских и дискриминационных мер, проводимых с целью решающего перераспределения материальных и духовных ресурсов для последующей трансформации социальной структуры аграрно-индустриальной страны. Противоречивость мер была вызвана несоответствием декларированных целей реальным возможностям Советской власти, в разъяснениях Наркомата социального обеспечения открыто указывалось, что «удовлетворение наиболее нуждающихся может быть произведено за счет имущих» [1].
Эта политика включала в себя жесткую централизацию управления хозяйством, национализацию крупной, средней и частично мелкой промышленности, государственную хлебную монополию, запрет частной торговли и свертывание товарно-денежных отношений, уравнительность в распределении продовольствия, натурализацию заработной платы и милитаризацию труда.
Материальное положение населения России в период революции и гражданской войны можно охарактеризовать как «неравенство в бедности», одним из его критериев выступало не обладание капиталами и иной собственностью, а наличие доступа к средствам существования (продукты питания, одежда, жилье и т. д.). Перманентный голод, болезни и эпидемии, массовая бедность и социальная обездоленность населения, нерешенный аграрный вопрос актуализировали в качестве социальной проблемы нарастание угрозы голода. Для централизации продовольственного дела была ликвидирована система снабжения посредством интендантства и Красного креста. В городах население обязывалось в кратчайшие сроки создавать домовые комитеты для организации кухонного дела, «обязательной организации приготовления горячей пищи только распоряжением или под контролем городского самоуправления с получением ее в общественных столовых или разноской по квартирам» [2. С. 27–28].
Материальное положение городского и сельского населения сводилось к постоянной борьбе с недоеданием, в период с 1918 по 1922 годы периодически проходили голодные бунты, сопровождавшиеся разгулом преступности и погромами. Положение становилось настолько тяжелым, что угрожало самой Советской власти, так, в 1919 году А. М. Коллонтай пишет: «Голод сильный. По низам стелется глухой ропот. Сейчас не столько поворот масс против нас, сколько просто голодная пассивность» [3. С. 356].
Впоследствии В. И. Ленин так охарактеризовал положение рабочего класса в первые годы после революции: «Рабочий класс подвергся за эти три с половиной года политического господства таким бедствиям, лишениям, голоду, ухудшению своего экономического положения, как никогда ни один класс в истории» [4].
Материальное положение населения в данный период было не одинаково, оно определялось статусом губернии (хлебородные или потребляющие), местом проживания (город – деревня) и местом занятости (предприятие – учреждение). Положение дел не скрывалось, так, журнал «Вестник статистики» в 1919 году сообщал: «Питание городского населения потребляющей полосы недостаточно, оно может быть названо в среднем всего лишь поддерживающим питанием, и если население этой полосы производит какую-либо работу, то это делается за счет расщепления белков своего тела, за счет своего собственного исхудания» [5].
Центральное статистическое управление (ЦСУ), оценивая уровень питания и затраты энергии на труд в 1919 году, ввело понятие «полного покоя» для определения невозможности какой-либо деятельности человека при имеющемся уровне питания и определение «относительного покоя» для обозначения уровня питания, обеспечивающего условия небольшого и легкого труда. Из 27 обследованных губернских городов население только 7 городов получало пищу в размерах, достаточных лишь для условий полного покоя.
За год до исследования ЦСУ на I Всероссийском съезде Советов Народного Хозяйства В. П. Ногин в своем выступлении поднял проблему голода работников: «Для того чтобы производить легкую работу, необходимо получать не менее 2 600 ккал, чтобы производить среднюю работу, необходимо получать 3 600 ккал. А между тем известно, что если нормальное питание мы будем уменьшать, то падение производительности будет расти гораздо скорее. При 90 % нормального питания производительность рабочего равняется только 72 %, при 80 % она равняется 45 %, при 70 % – 17 % и при 60 % нормального питания она равняется нулю».
Средний паек в 1918–1919 годах в 1100 ккал получала примерно одна треть рабочих крупных предприятий, остальные две трети – намного ниже. На заводах отмечались случаи невыхода на работу и, следовательно, резкого снижения производительности труда, и только в 1920 году эту ситуацию смогли исправить за счет репрессивных мер и, самое главное, увеличением размера и своевременностью выдачи продовольственного пайка. Удовлетворительный уровень питания населения (в первую очередь, привилегированных групп) установился в 1922 году, когда впервые после трагических событий, начиная с 1914 года, в РСФСР был собран крупный урожай. Усталость от тягот повседневной борьбы с недоеданием высказал от лица всего рабочего класса рабочий: «Мы хотим работать и быть сытыми» [6. С. 77].
Перманентный голод и замена отсутствующих продуктов суррогатами имели тяжкие последствия в виде распространения эпидемий и пандемий сыпного тифа. Журналист газеты «Правда» Л. С. Сосновский писал: «Кто не помнит ужасного хлеба со щепками и шелухой, и черт знает с чем. Этот хлеб причинял ранения в желудке. И даже этого хлеба иногда не бывало днями и неделями» [7. С. 30].
В Москве в 1918 году по указанию Совнаркома был создан специальный научный институт, главными задачами которого являлись поиск замены привычных, но не доступных в условиях войны, продуктов питания и поиск способов утилизации пищевых отходов. Несмотря на обещание ученым-новаторам денежных премий, институт не справился с возложенными на него задачами. Причина неуспешности деятельности института очевидна, как отметил один из руководителей Наркомпрода Я. Боярков, «до сих пор еще не выдвинулся предмет питания, который бы имел удельный вес в современном питании, равный удельному весу хлеба в довоенном» [8].
VIII съезд Советов, исходя из идеи абсолютного равенства, предложил заменить индивидуальные формы питания общественными, т. е. в общественные столовые при предприятиях и учреждениях регулярно выделялись продукты с фиксированными минимальными ценами на обеды. В Москве удалось создать разветвленную сеть общественных столовых, в которых кормили в основном безработных и детей, последних рассматривали как особую группу населения, нуждающуюся в спасении от голода. По Постановлению 1918 года «О необходимости усиления детского пайка в местностях, охваченных голодом» [9] вводились особые детские карточки, организовывались особые склады для снабжения учебных заведений и приютов нормированными продуктами питания.
Несмотря на введенные меры, голод в городах принимал чудовищные размеры, в октябре 1918 года А. М. Коллонтай с негодованием описывала, что «на тротуарах Советской Красной Москвы – мы встречаем недопустимую чудовищную картину: мать и двое, трое голодных ребят, взывающих о куске хлеба. От этих голодных детских глаз не укроешься!» [10. С. 240]. Она признавала, что введение детских продовольственных карточек не спасает от «Царь-голода», призывая женщин-работниц и местные Советы создавать центральные детские кухни с постоянным дежурством женщин, облегчая тем самым неимущим матерям «крест материнства».
За короткий срок Советская власть приняла более сотни декретов и распоряжений в области социального обеспечения, неоднократно декларируя, что государственное призрение предназначено, в первую очередь, трудящимся, «источниками существования которых является только собственный труд, без эксплуатации чужого», [11. С. 481–483] и также семьям красноармейцев, городской бедноте и нетрудоспособным категориям населения. С некоторыми ограничительными условиями выходцы из «эксплуататорских классов» могли претендовать на социальную помощь.
Питирим Сорокин вспоминал об обедах в «академической столовой» в Петрограде: «Обычно мы ходили обедать в столовую, организованную коммунистами в университете, но даже там мы получали и горячую воду с плавающими в ней несколькими кусочками капусты. Профессор Введенский, как настоящий ученый, подсчитал, что мы тратили больше сил на ходьбу до столовой и обратно и ожидание в очереди, чем получали в обед вместе с калориями и витаминами. Постепенно все худели и становились все более и более истощенными. У многих начинались провалы в памяти, развивались голодный психоз и бред, затем наступала смерть» [12]. Представители Наркомпрода отмечали низкую калорийность блюд из главных продуктов 1919–1920 годов – капусты и воблы – в общественных столовых в 300–500 ккал, притом что количество калорий, необходимое для поддержания существования, составляет 2400–4000 ккал.
В отсутствие реальных ресурсов для снабжения населения местные советы стали выделять отдельным крупным предприятиям бывшие помещичьи имения со всем инвентарем и постройками. Даже в крупных городах революция и гражданская война резко увеличили натурализацию хозяйства.
Структура потребления была унифицирована, что фактически привело к стиранию социальных различий в уровне и качестве жизни. Равенство в потреблении продуктов питания работников предприятий было установлено за счет продовольственного пайка, категории высокооплачиваемых и низкооплачиваемых рабочих исчезли в силу высокой инфляции и фактического отмирания товарно-денежных отношений. С. Г. Струмилин установил, что в расчете на душу населения сумма денежных знаков, выпушенных в обращение, выросла к концу 1920 года в 674 раза, тогда как цены выросли в 12 900 раз, т. е. в 19 раз быстрее. Отдельные категории населения могли получать дополнительные источники продовольствия за счет «сбережений, займов, продажи имущества и подобных статей «дохода», но иной раз и прямо обращениями к частной и общественной благотворительности».
Таким образом, после Октябрьской революции в РСФСР создавалось новое общество, нацеленное на стирание классовых и социальных различий, на достижение социальной однородности и уравнивания доходов населения. Социальное и материальное неравенство граждан компенсировалось рядом макро-регуляторов: бесплатные или доступные услуги образования, медицины, культуры и предоставление жилья.
Государство революционным и директивно-административным путем в условиях скудного финансового обеспечения и нехватки кадров создало вертикально-интегрированную целостную систему социальной защиты и социального обеспечения населения. Государство приняло на себя комплекс определенных функций: нормирование заработной платы, учета и распределения рабочей силы; установление общих норм пенсий и пособий; охрану материнства и детства; обслуживание инвалидов войн; медицинское обслуживание; социальное страхование рабочих.
Список источников и литературы
1. Федоров А. Социальная политика Октября. Актуальная история. Вестник статистики. 1919.
2. Декреты Советской власти. Т.1: 25 октября 1917 г. – 16 марта 1918 г. Т. 1. – М.: Политиздат, 1957. – 626 c.
3. Коллонтай А. М. Из моей жизни и работы. – М., Советская Россия, 1974. – 446 с.
4. Ленин В. И. Речь на съезде транспортных рабочих.
5. Вестник статистики. 1919. № 4.
6. Коммунист. 1990. № 5.
7. Сосновский Л. С. Советская новь. – М., 1925.
8. Гольцман А. (Боярков Я.) Регулирование и натурализация заработной платы. – М.: ЦК Всерос. союза рабочих-металлистов, 1918. – 87 с.
9. Декреты Советской власти. Т. 2 (17 марта – 10 июля 1918 г.). – М., 1959.
10. Коллонтай А. М. Избранные статьи и речи. – М., Политиздат, 1972. – 430 с.
11. Декреты Советской власти. Т. 3: 11 июля – 9 ноября 1918 г.. Т. 3 – М.: Политиздат, 1964. – 664 c.
12. Сорокин П. Дальняя дорога: автобиография. – М., 1992. – 310 с.
«THE INEQUALITY IN POVERTY» OF THE POPULATION
AS A RESULT OF UNREST AT THE BEGINNING OF 20TH
CENTURY IN RUSSIA
Shayakhmetova V. R., Candidate of Historical Sciences
Abstract. The article is devoted to the development of the social security system after the revolution of 1917, in the conditions of civil war. The financial position of the population of Russia in this period was characterized as «inequality in poverty», one of its criteria was the availability of access to livelihoods. Permanent hunger, diseases and epidemics, mass poverty and social deprivation of the population, unsolved agrarian question actualized the growing threat of hunger as a social problem.
Keywords: poverty, revolution, social issues, standard of living, social protection.