Н. А. Зенкова
А. Б. Мощанский
Историко-культурный фонд «Обретение»
О ПРИЧИНАХ УБИЙСТВА МИХАИЛА
АЛЕКСАНДРОВИЧА РОМАНОВА
Аннотация. Авторы проблематизируют тему, связанную с объяснением причин убийства М. А. Романова, и подчеркивают ее дискуссионность. Принимая во внимание тот факт, что любая дискуссионность влечет за собой существование различных точек зрения на интерпретацию одного и того же феномена, авторы описывают собственный концептуальный подход к объяснению причин убийства Великого Князя. Ключевой вывод заключается в том, что похищение и убийство последнего Российского Императора носило характер организованного преступления, санкционированного центром. Подчеркивается, что обнаружение доказательств этого предположения целесообразно вести не на основе поиска официальных распорядительных документов, а на изучении связей и отношений между исполнителями.
Ключевые слова: Михаил Романов, убийство, революция 1917, историческое расследование, царская семья.
В проблеме изучения обстоятельств похищения и убийства Михаила Александровича Романова и его секретаря Николая Николаевича Джонсона в Перми в 1918 г. традиционно главенствует причинно-следственная цепочка, сформулированная еще в 20-х годах прошлого столетия П. М. Быковым1 (и официальной историографией) в книге «Последние дни Романовых»:
«На заседаниях Горсовета и на иных рабочих собраниях, особенно в Мотовилихинском заводе, по инициативе самих рабочих неоднократно ставился вопрос о необходимости расстрела Михаила Романова, чтобы этим раз и навсегда отбить у монархистов желание охотиться за кандидатом на царский престол. Несмотря на попытки руководящих организаций бороться с этим течением, собрания выносили резолюции об уничтожении Романовых… под влиянием требований рабочих Перми и Мотовилихи о расстреле Михаила Романова, образовалась тайная группа, поставившая себе целью его убить. В нее входили: председатель Мотовилихинского Совета Г. И. Мясников, рабочие: А. Марков, Иванченко, Н. Жужгов и И. Колпащиков. Группа эта не была связана ни с партийными, ни с советскими организациями, и действовала в большой тайне на «собственный страх и риск» [1. C. 119, 121].
Однако на самом деле эта информация стала автоматически опровергаться различными специалистами в ходе исследования проблемы:
— уже в 1919 г. в ходе следствия колчаковским судебным следователям И. А. Сергееву и Н. А. Соколову стала известна фамилия нового участника – левого эсера, начальника Мотовилихинской милиции А. И. Плешкова [2. Оп. 4. Д. 4. Л. 14];
— в 1922 г. в ходе продолжения следствия Н. А. Соколов обнаружил участие в этом деле сотрудников ЧК [3. Оп. 4. Д. 4. Л. 39]: И. о. председателя Пермского Окружного ЧК П. И. Малкова2, зав. отделом Пермского ЧК А. В. Трофимова, сотрудника ЧК Н. М. Быстрых;
— в начале 1920-х годов при сборе документов зав. Пермским Истпартом К. Г. Ольховская узнала об участии зам. начальника Пермской милиции В. А. Дрокина [4]. Кроме того, стало известно, что «рабочие» – это на самом деле начальник Пермской милиции и член ЧК В. А. Иванченко; комиссар по кино- и электротеатрам пермского Совета и член ЧК А. В. Марков; зам. начальника Мотовилихинской милиции – Н. В. Жужгов; зав. Мотовилихинскими кинотеатрами И. Ф. Колпащиков;
— в 1928 г. после письма в газету «Правда» выявился еще один участник – зам. начальника Мотовилихинского уголовного розыска И. Г. Новоселов, который подтвердил участие А. И. Плешкова и сообщил ранее неизвестные детали преступления [5. Оп. 3. Д. 22. Л. 1–2 об.];
— в 1935 г. Г. И. Мясников в своих мемуарах [6. C. 7–191] подтвердил участие В. А. Дрокина, а также то, что о подготовке к похищению знали председатель Пермского Губисполкома В. А. Сорокин и и. о. председателя Пермской ЧК П. И. Малков. Кроме того, основной тезис Мясникова о том, что до конца мая 1918 г. он не знал о нахождении в Перми Михаила Александровича Романова, полностью опровергает утверждения П. М. Быкова о проведении собраний мотовилихинских рабочих, на повестке которых стоял вопрос об убийстве Великого Князя. В мемуарах также сказано о поездке в Москву на V Съезд Советов М. П. Туркина и его докладе Я. М. Свердлову и В. И. Ленину об обстоятельствах убийства;
— в 1950-х годах Пермским Партархивом при получении воспоминаний А. В. Маркова выяснилось, что в сентябре 1918 г. он ездил в Москву [7. Оп. 46. Д. 4. Л. 1–94], где доложил об убийстве Я. М. Свердлову и В. И. Ленину, который сказал: «Ну вот и хорошо. Правильно сделали» [8. Оп. 2М. Д. 6. Л.6];
— в 1960-е годы в Пермский партийный архив поступили документы от А. А. Микова [9. Оп. 2М. Д. 22. Л. 57–64 об.]. Из его воспоминаний был установлен факт коллективного обсуждения вопроса о «Мишке Романове» и то, что решение об убийстве под видом «похищения» было принято на даче в Верхней Курье. Здесь присутствовали: зам. председателя Пермского ЧК П. И. Малков, председатель горисполкома А. Л. Борчанинов, член ВЦИК и председатель Мотовилихинского Совета Г. И. Мясников, секретарь Мотовилихинского Совета М. П. Туркин, сотрудник пермского Совета А. А. Постаногов, председатель губисполкома В. А. Сорокин, член ЦК РКП(б), Петроградского Совета и ВЦИК И. Т. Смилга и сам А. А. Миков, работавший тогда зав. Мотовилихинским следственным отделом; и еще были два человека, имен которых он не помнил;
— сегодня в ходе архивного поиска в ПГАСПИ были обнаружены воспоминания П. И. Малкова [10. Д. 1. Л. 20], А. В. Трофимова [11. Д. 16. Л. 19] и других очевидцев, подтверждающие участие всех пермских губернских и мотовилихинских властей в организации «похищения» Михаила Александровича Романова.
Таким образом, выявились обстоятельства, свидетельствующие об участии в подготовке, совершении и сокрытии данного преступления всеми ветвями и руководителями Пермской губернской власти.
Возникает вопрос: могли ли они действовать вопреки позиции центральной Советской власти, нарушая партийную и советскую дисциплину?
Чтобы разобраться в событиях 100-летней давности, необходимо абстрагироваться от принятых исторических теорий, публикаций и еще раз взглянуть на известные обстоятельства с точки зрения логики и юриспруденции.
Известные исторические документы периода октября 1917 – февраля 1918 г. свидетельствуют о повышенном внимании новой большевистской власти лишь к личности бывшего Российского Императора Николая II. Так, например, Биохроники В. И. Ленина сообщают о том, что в ночь с 29 на 30 января (с 11 на 12 февраля) 1918 г. на очередном заседании Совета Народных Комиссаров под председательством Ленина среди прочего рассматривался вопрос «о переводе Николая Романова в Петроград для предания его суду» [12]. Подобное желание большевиков организовать суд лично над Николаем II понятно – оно находится в логической последовательности исполнения революционных лозунгов и фактического состояния дел, начатых еще Временным правительством.
О планах высшего большевистского руководства в отношении Михаила Александровича и других Романовых в этот период неизвестно. Более того, исторические данные свидетельствуют о некотором периоде лояльного к ним отношения. В частности, находившийся на положении «домашнего ареста» [13], «в ноябре 1917 г. Михаил Александрович явился в Смольный и обратился в Советское правительство с просьбой узаконить его положение в Советской России. Управляющий делами Совета Народных Комиссаров Бонч-Бруевич В. Д. на официальном бланке оформил разрешение «о свободном проживании» Михаила Александровича как рядового гражданина республики. В конце 1917 г. заместитель народного комиссара Госконтроля Эссен Э.Э. в связи с обращением Михаила Александровича с просьбой о перемене его фамилии на фамилию жены – Брасовой Н. С. обратился к В. И. Ленину. Председатель СНК Ленин В. И. этим вопросом заниматься не стал» [14]. Подобное отношение к Великому Князю прослеживается позднее и в Перми. На все действия Пермских властей, закономерно старающихся уменьшить свой риск ответственности за М. А. Романова и взять его под жесткий постоянный контроль, из Совнаркома приходят указания о послаблении режима.
Что же заставило большевистскую власть изменить свое отношение к Романовым? Да и вообще было ли послабление на самом деле?
Беспристрастные исторические факты свидетельствуют, что представителями Советской власти в Перми, Екатеринбурге, Алапаевске и Петрограде в 1918–1919 гг. из живших там в этот период мужчин Императорской фамилии были расстреляны: из четырех сыновей Императоров – четверо3; из восьми императорских внуков – также четверо, находившихся в пределах досягаемости Советской власти4; из 14 князей Императорской крови (правнуков Императоров) – трое5. И во всех случаях деятельность территориальных органов носит примерно одинаковый характер. Все расстрелы происходят будто бы вопреки воле центра, при различных внешне мотивах исполнителей.
Рассмотрим эти преступления. Анализ указанных событий показывает следующее:
— во-первых, все деяния были произведены представителями местных органов власти без следствия и судебной процедуры. На сегодняшний момент неизвестно о существовании следственных и судебных дел, по которым расстрелянным членам Императорского дома было предъявлено и доказано обвинение в преступлениях, подлежащих наказанию в соответствии с действовавшим в то время законодательством. Значит действия, приведшие к смерти членов Императорской фамилии, можно отнести к категории незаконных, т. е. преступных;
— во-вторых, если признать эти события преступлением, то необходимо определиться с его составом и прежде всего с объектом посягательства. Правильное определение объекта преступления – есть ключ к раскрытию преступления. К сожалению, понятие «объекта преступления» в историческом развитии уголовного права периодически смещается либо в сторону «общественных отношений», либо к частностям. Поэтому в нашем случае целесообразно остановиться на философском толковании данного понятия: «объект (позднелатинское objektum – предмет, от латинского objicio – бросаю вперед, противопоставляю) есть философская категория, характеризующая то, что противостоит субъекту в его предметно-практической или познавательной деятельности, на что она направлена» [15. С. 204]. То есть необходимо определить – против чего были направлены рассматриваемые преступные деяния;
— в-третьих, можно сделать вывод, что все деяния объединяются одним общим признаком – они совершены в отношении лиц, входящих в состав Императорской фамилии. Следовательно, правомерно предположить, что основным признаком объекта преступлений является какое-то общее объективное свойство, принадлежащее к общности под названием «Императорская фамилия»;
— в-четвертых, необходимо отметить, что абсолютное большинство субъектов преступления – исполнителей – ранее со своими жертвами знакомы не были, в межличностные конфликты, экономические и иные отношения не вступали. Кроме того, будущие жертвы длительное время находились под охраной исполнителей. Исполнители действовали не по эмоциональному порыву, а на основании приказа своих непосредственных руководителей и под их руководством. Значит, можно признать, что объект преступления не обладает личностными свойствами и отчужден от собственно личности жертв (пожалуй, кроме бывшего Императора Николая II).
Очевидно, что общим свойством всех жертв рассматриваемых деяний является принадлежность к «Императорской фамилии», юридические характеристики (качественные отличия) этого понятия определены «Учреждением о Императорской Фамилии» [16. Ст. 125–223], ст. 126 которого гласит: «Все лица, происшедшие от Императорской Крови в законном, дозволенном царствующим Императором браке, с лицом соответственного по происхождению достоинства, признаются членами Императорского Дома». При этом они в соответствии с гл. 2 Основных Государственных Законов Российской Империи [16. Ст. 25–39] обладают правом наследования престола, который имеет определенный порядок, описанный этим же законом.
Таким образом, с высокой степенью вероятности можно выдвинуть версию о том, что основным объектом состава рассматриваемых преступлений является непосредственно государственная власть в России. А ведущим мотивом – опасение представителей Советской власти в 1918–1919 гг., что члены Императорской фамилии могут предъявить свои легитимные права на верховную государственную власть в стране с консолидацией вокруг правообладателей власти монархистов, затем иных политических противников Советов и, наконец, основной инертной массы российских обывателей.
Правомерна ли такая постановка вопроса? Полагаем, что да, правомерна! И попытаемся пояснить это на исторических фактах в процессе их развития.
Так, основываясь на Законе о порядке наследия престола [16. Ст. 25–39], можно выстроить порядок очередности наследования Российского Императорского престола в 1918 году лицами мужского пола Императорской фамилии:
| Очеред- ность | Член Императорской фамилии | Титул | Год рождения | Находился в марте 1918 | Дата ареста, дата и место расстрела |
| — | Николай II Александрович | Отрекшийся Император | 1868 | Тобольск | 09(22).03.1917 17.07.1918 Екатеринбург |
Сыновья Императоров |
| 1-й | Михаил II Александрович | Фактический Император | 1878 | Гатчина | 07.03.1918 13.06.1918, Пермь |
| 2-й | Алексей Николаевич | Цесаревич, оф. наследник | 1904 | Тобольск | 09(22).03.1917 17.07.1918 Екатеринбург |
| 3-й | Павел Александрович | Великий князь | 1860 | Гатчина | Август 1918 30.01.1919 Петроград |
Внуки Императоров |
| 4-й | Николай Константинович | Великий князь | 1850 | Ташкент | Умер от болезни 27.01.1918 Ташкент |
| 5-й | Николай Николаевич | Великий князь | 1856 | Крым | |
| 6-й | Николай Михайлович | Великий князь | 1859 | Петроград | Март 1918 30.01.1919 Петроград |
| 7-й | Дмитрий Константинович | Великий князь | 1860 | Петроград | Март 1918 30.01.1919 Петроград |
| 8-й | Михаил Михайлович | Великий князь | 1861 | Англия | |
| 9-й | Георгий Михайлович | Великий князь | 1863 | Петроград | Март 1918 30.01.1919 Петроград |
| 10-й | Петр Николаевич | Великий князь | 1864 | Крым | |
| 11-й | Александр Михайлович | Великий князь | 1866 | Крым | |
| 12-й | Сергей Михайлович | Великий князь | 1869 | Петроград | Март 1918 18.07.1918 Алапаевск |
| 13-й | Кирилл Владимирович | Великий князь | 1876 | Финляндия | |
| 14-й | Борис Владимирович | Великий князь | 1877 | Кисловодск | Август 1918, бежал |
| 15-й | Андрей Владимирович | Великий князь | 1879 | Кисловодск | Август 1918, бежал |
| 16-й | Дмитрий Павлович | Великий князь | 1891 | Персия |
Из таблицы видно, что порядок очередности престолонаследования определял и порядок опасности указанных лиц для Советской власти. И, безусловно, первым в списке стоял Михаил Александрович Романов.
В одной из предыдущих работ авторов [17] было показано, что:
— Великий князь Михаил Александрович не объявил о своем «отречении». А это значит, что, основываясь на формальном толковании ст. 53 гл. 4 разд. 1 Основных Государственных Законов Российской Империи, которая гласит, что «Наследник Его вступает на Престол силою самого закона о наследии, присвояющего Ему сие право. Вступление на Престол Императора считается со дня кончины Его предшественника», с момента подписания Манифеста об отречении от престола императором Николаем II, т. е. со 2 марта 1917 года Михаил Александрович является «Михаилом II, Императором и Самодержцем Всероссийским, Царем Польским, Великим Князем Финляндским и прочая, и прочая, и прочая» (ст. 60 гл. 6 разд. 1 Основных государственных законов);
— так называемый «Акт о непринятии престола великим князем Михаилом Александровичем», подписанный им 3 марта 1917 года, свидетельствует не «о непринятии престола», а о непринятии «Верховной власти» в стране до тех пор, пока «образ правления» не будет установлен на основе всеобщего, прямого, равного и тайного голосования Учредительным собранием. Этим же документом он передал всю полноту власти до принятия решения Учредительным собранием Временному правительству, созданному Государственной Думой.
Таким образом, Михаил II, юридически обладая соответствующими правами (ст. 8–11 гл. 1 разд. 1 Основных Государственных Законов), подтвердил свою приверженность наказу старшего брата (Николая II) об изменении формы монархического правления, отложил свое личное руководство государством до решения Учредительного собрания и передал всю полноту власти Временному правительству, созданному Государственной Думой. А также назначил проведение Учредительного собрания в форме всеобщего, прямого, равного и тайного голосования. При всем этом он де-юре остался легитимным руководителем Российской империи, русской монархии и главой Императорского Дома, а де-факто отстранил себя от любой политической деятельности.
Необходимо понимать, что действовал он так под давлением конкретных лиц, и отстранение его от власти произошло по независящим от него обстоятельствам. К этому следует добавить, что юридически государство продолжало оставаться «Империей» до 1 сентября 1917 года, когда глава Временного правительства А. Ф. Керенский, используя интригу, получившую в истории название «Корниловский мятеж», фактически единолично совершил формальный государственный переворот, выпустив «Постановление о провозглашении России республикой»6.
В доказательство того, что Михаил Александрович не отказывался от престола, можно предъявить информацию следующего содержания, полученную от В. Р. Генинга, которому в 1960-х годах в г. Краснокамске рассказала о своей беседе с Михаилом Александровичем Романовым Надежда Александровна Тупицына7. Вот что написал Валентин Робертович: «Надежда Александровна, когда заходила в гости к моей бабушке (родители всегда были на работе), а я оказывался дома, старалась со мной поговорить… У нее была на удивление (учитывая возраст) прекрасная память, очень живой ум, любопытство и интерес к жизни. Кроме того, поговорить с кем-то о ее прежней жизни ей не очень-то удавалось и хотелось… Надежда Александровна рассказывала, что тогда … она и спрашивала его за чаем об отречении… «Как-то мы сидели и пили чай, и я спросила его (Михаила Александровича), почему он отрекся от престола. Он махнул ладонью (она невольно повторила этот жест) и сказал: «Это не я, это Керенский» (100 % дословно). Потом, когда ее уже не было, про это чаепитие я прочел в дневнике М. А. (опубликован в Перми, в книге «Скорбный путь…») … Еще ее слова в тот раз: «Он был гвардейского вида. Как Вы. И очень демократических (это слово она не могла сразу подобрать. И я теперь тоже. Может оно было другим) взглядов, и если бы он встал у власти, то в России бы была конституционная монархия. Как в Великобритании». Чувствовалось, что она это расценивает как очень положительное» [19. С. 121–122].
Содержание разговора подтверждает мысль о том, что Михаил Александрович Акт от 3 марта 1917 г. ни в коей мере не рассматривал как свое отречение и ликвидацию монархии.
Большевики и их лидеры это хорошо понимали и стремились ликвидировать существующую угрозу. Однако при наличии умысла замысел на совершение преступлений развивался подспудно, с учетом изменения окружающей ситуации.
В отличие от Временного правительства, всячески затягивавшего вопрос с созывом Учредительного собрания, В. И. Ленин, его последователи и объединившиеся с ними иные политические силы совершили Октябрьский переворот уже в республике, но юридически действовали в соответствии с законодательным актом, подписанным Императором Михаилом II. Большевики направили все усилия на то, чтобы в кратчайшие сроки созвать Учредительное собрание и сделать свою власть легитимной. В этом отношении Владимир Ильич Ленин, как юрист, тактик и стратег социалистической революции, был безусловно прав. Решения Учредительного собрания имели бы законную силу и обладали преемственностью с Манифестом от 2 марта 1917 г. Николая II и Актом от 3 марта 1917 г. Михаила II, что обеспечило бы незыблемость новой власти на международном и внутреннем уровнях.
Однако результат выборов во Всероссийское Учредительное собрание для большевиков был неудовлетворительным. Вместе с левыми эсерами они получили только 30,1 % мандатов и не могли влиять на решения собрания. Поэтому 12 декабря 1917 года (по ст. ст.) Ленин изменил позицию и составил «Тезисы об Учредительном собрании», в которых заявил, что «всякая попытка, прямая или косвенная, рассматривать вопрос об Учредительном собрании с формальной юридической стороны, в рамках обычной буржуазной демократии, вне учета классовой борьбы и гражданской войны является изменой делу пролетариата и переходом на точку зрения буржуазии» [20. С. 162–166].
Примечательно, что согласно Биохронике [20] Ленин тут же лично пишет проект постановления ВЦИК о том, что «всякая попытка присвоить себе функции государственной власти в Российской Советской республике признается контрреволюционной и будет подавляться всеми средствами».
20 декабря 1917 года (2 января 1918) Совнарком принял решение открыть работу Собрания 5 (18) января. 22 декабря (4 января 1918) 1917 года постановление Совнаркома утвердил ВЦИК. Но одновременно для своей подстраховки большевики и левые эсеры объявили созыв III Всероссийского Съезда Советов.
5 (18) января 1918 года Всероссийское Учредительное собрание начало свою работу в Таврическом дворце. Большевики попытались поставить на голосование «Декларацию прав трудящегося и эксплуатируемого народа»8, которая наделяла бы Советы рабочих и крестьянских депутатов государственной властью, но большинство членов проголосовало против постановки вопроса в повестку, тем самым сделало нелегитимными дальнейшие действия Советов. Большевистская фракция демонстративно покинула зал заседаний. Однако Учредительное собрание продолжило свою работу. Оно приняло решение о национализации помещичьей земли, призвало к заключению мирного договора, провозгласило Россию федеративной демократической республикой, тем самым юридически отказалось от монархической формы правления.
В ночь с 5 на 6 января 1918 года собрание было разогнано. На следующую ночь по инициативе Ленина заседание ВЦИК утверждает написанный им же проект Декрета о роспуске Учредительного собрания [20], решения которого были проигнорированы ВЦИК и Совнаркомом. 10 (23) января 1918 года собрался III Съезд Советов. На съезде была принята «Декларация прав трудящегося и эксплуатируемого народа». Первый пункт ее гласил: «Россия объявляется Республикой Советов Рабочих, Солдатских и Крестьянских Депутатов. Вся власть в центре и на местах принадлежит этим Советам» [20].
Таким образом, большевики не смогли закрепить свою власть легитимным юридическим путем и встали на силовой путь действий. Более того, из-за разгона Учредительного собрания возникла коллизия двух решений о форме власти в России. Получалось, что решения Советской власти не могут быть основаны на решении Учредительного собрания, и его результаты признавались недействительными, как и оно само. Одновременно это являлось и неисполнением Акта от 3 марта 1917 г., подписанного Михаилом II, что теоретически освобождало Великого Князя от своего решения: Временное правительство не существует, Учредительное собрание разогнано – формально легитимный глава Российской Империи мог объявить о своем праве на верховную государственную власть в России. А это уже была потенциальная политическая угроза Советской власти.
Вместе с тем Советское руководство до середины февраля 1918 года, понимая эту угрозу как чисто потенциальную, и уверенное в том, что принятые законы «О мире», «О земле», о собственности и другие занимают внимание большинства населения, полагало, что монархия не имеет опоры в обществе и не располагает какой-либо реальной силой. Поэтому официально рассматривало проблему Романовых с пропагандистской точки зрения, для чего принимало меры по подготовке суда над самодержавием в лице бывшего Императора Николая II.
Однако из-за внутренних разногласий среди большевистского руководства по вопросу заключения мира с Германией, неожиданно возникла угроза существования самой Советской республики. Немцы, недовольные затягиванием процедуры подписания мира, 18 февраля 1918 года начали наступление по всему фронту.
В ночь с 21 на 22 февраля 1918 года СНК принимает Декрет «Социалистическое Отечество в опасности!», в котором официально предлагаются меры бессудебной смертной казни: «6) В эти батальоны должны быть включены все работоспособные члены буржуазного класса, мужчины и женщины, под надзором красногвардейцев; сопротивляющихся – расстреливать … 8) Неприятельские агенты, спекулянты, громилы, хулиганы, контрреволюционные агитаторы, германские шпионы расстреливаются на месте преступления» [22].
Реализация этих мер была возложена на Всероссийскую чрезвычайную комиссию (ВЧК), которая объявила [23]: «До сих пор Комиссия была великодушна в борьбе с врагами народа, но в данный момент, когда гидра контрреволюции наглеет с каждым днем, вдохновляемая предательским нападением германских контрреволюционеров, когда всемирная буржуазия пытается задушить авангард революционного интернационала – российский пролетариат, Всероссийская Чрезвычайная комиссия, основываясь на постановлении Совета Народных Комиссаров, не видит других мер борьбы с контрреволюционерами, шпионами, спекулянтами, громилами, хулиганами, саботажниками и прочими паразитами, кроме беспощадного уничтожения на месте преступления, а потому объявляет, что все неприятельские агенты и шпионы, контрреволюционные агитаторы, спекулянты, организаторы восстаний и участники в подготовке восстаний для свержения Советской власти, – все бегущие на Дон для поступления в контрреволюционные войска калединской и корниловской банд и польские контрреволюционные легионы, продавцы и скупщики оружия для отправки финляндской белой гвардии, калединско-корниловским и довбор-мусницким войскам, для вооружения контрреволюционной буржуазии Петрограда – будут беспощадно расстреливаться отрядами Комиссии на месте преступления».
Естественно, что ВЧК и местные Советы начали превентивные действия по поискам контрреволюционеров. Априори в их число попадала и Императорская фамилия.
Прежде всех бдительность проявил Гатчинский Совет рабочих и солдатских депутатов, который 7 марта 1918 г. арестовал и сдал в Комитет революционной обороны Петрограда группу лиц, в чьей лояльности Советской власти местный Совет сомневался, и в том числе и Михаила Александровича Романова. Председатель ревкома, член РСДРП с 1898 года, дипломированный юрист М. С. Урицкий немедленно провел допрос арестованных и в результате направил В. И. Ленину записку следующего содержания:
«Многоуважаемый Владимир Ильич!
Предлагаю Романова и др. арестованных Гатчинским Советом Рабочих и Солдатских Депутатов – выслать в Пермскую губернию. Проект постановления при сем прилагаю. Если нужны какие-либо объяснения, готов явиться на заседания для дачи их. М. Урицкий» [24].
О серьезной заинтересованности большевистского руководства в теме свидетельствует одно то, что в условиях срочной эвакуации правительства Советской республики обращению Урицкого был посвящен отдельный вопрос на последнем заседании СНК в Петрограде 9 марта 1918 года: «О высылке бывш. великого князя М. А. Романова и других лиц в Пермскую губернию» [25. Оп. 23. Д. 10. Л. 1–2].
В Биохронике даже выделен этот момент: «Ленин подписывает постановление СНК о высылке бывш. великого князя М. А. Романова, его секретаря Н. Н. Джонсона, делопроизводителя Гатчинского дворца А. М. Власова и бывш. начальника Гатчинского железнодорожного жандармского управления П. Л. Знамеровского в Пермскую губернию, впредь до особого распоряжения» [21. C. 178].
Состав высылаемых лиц, в свою очередь, может свидетельствовать о продуманности принимаемых мер – с арестом делового окружения обрывались все связи Михаила II, и одновременно из этих лиц можно было бы при необходимости составить основу заговорщической группы. Организация высылки была поручена Урицкому.
10 марта 1918 г. Комитет революционной обороны Петрограда приказал комиссару Николаевского вокзала выделить для М. А. Романова, Н. Н. Джонсона, П. Л. Знамеровского спальный вагон для переезда в г. Пермь. Вместе с Михаилом Александровичем в Пермь добровольно отправились его камердинер В. Ф. Челышев и шофер П. Я. Борунов [5]. Арестованных сопровождали семь бойцов из конвоя: Квятковский, Менгель, Эглит, Лейнгарт, Эликс, Гинбенрг, Шварц [14].
В тот же вечер с платформы «Цветочная площадка» отошел специальный поезд № 4001, на котором Ленин, Н. К. Крупская, М. И. Ульянова и члены ЦК РКП(б) и СНК выехали в Москву.
Полагаем, что с этого времени судьба членов Императорской фамилии была предрешена. Михаил II и иные лица, потенциально претендующие на занятие высшей государственной власти, были признаны опасными для Советской республики. Тогда же, в марте, из Петрограда были высланы в Вологду и Вятку под надзор местных властей Великие князья и князья императорской крови, находившиеся в Петрограде. В Гатчине остался только больной Великий Князь Павел Александрович. Его сын от морганатического брака князь Владимир Палей, явившийся в недавно созданную Петроградскую ЧК для сообщения о болезни отца, также попал под санкции. Остальные члены Императорской фамилии находились вне юрисдикции центральных органов Советской власти. Примечательно то, что именно в начале марта месяца 1918-го Президиум Уралсовета постановил обратиться в ВЦИК с предложением о переводе Царской семьи в Екатеринбург [1].
Однако приступить к жестким мерам в марте-апреле 1918 года у большевиков еще не хватало духа. Вероятно, они полагали каким-то образом решить проблему через суд. И ВЧК еще не превратился в жестокий карательный орган. Так исследователь деятельности ВЧК Д. Л. Голинков пишет: «Известный деятель, член коллегии ВЧК М. Я. Лацис указывал, что за первую половину 1918 г. было расстреляно 22 преступника, в дальнейшем же широкая волна заговоров и самый необузданный антисоветский террор потребовали усиления карательных мер по отношению к контрреволюционной буржуазии» [26].
Между тем ситуация в Республике с мая 1918 года стала меняться в худшую сторону. Недальновидные действия большевистского правительства, втянувшегося в дипломатические интриги, привели к тому, что 40-тысячный Чехословацкий корпус, остановленный в движении и растянувшийся на всем протяжении Транссиба, выступил против Советской власти.
Далее произошло то, что раньше или позже должно было произойти. 8 июня 1918 года в Самаре члены Учредительного собрания, не признавшие разгон Собрания декретом ВЦИКа 6 января 1918 года, создали первое антибольшевистское Всероссийское правительство России – Комитет членов Всероссийского Учредительного собрания (КОМУЧ). 9 июня 1918 года им была сформирована 1-я добровольческая Самарская дружина численностью 350 человек, ставшая основой антибольшевистской армии. Командовать дружиной вызвался подполковник Генерального штаба В. О. Каппель. Войска под его командованием в течение лета 1918 года наносят ряд тяжелых поражений Красной армии.
11 июня В. И. Ленин подписывает обращение «От Совета Народных Комиссаров Российской Советской Федеративной Социалистической Республики. Всем трудящимся» о борьбе с белочешским мятежом и контрреволюцией в Сибири», в котором сказано: «Совет Народных Комиссаров считает необходимым принять исключительные меры:
«Всем Совдепам вменяется в обязанность бдительный надзор над местной буржуазией и суровая расправа с заговорщиками… Но офицеры, заговорщики, предатели, сообщники Скоропадского, Краснова, сибирского полковника Иванова должны беспощадно истребляться» [21].
Через день в г. Перми из гостиницы «Королевские номера» был «похищен» и расстрелян Михаил Александрович Романов вместе со своим секретарем Николаем Николаевичем Джонсоном.
Г. И. Мясников объясняет свою роль в организации убийства и похищении Михаила Александровича как мессианские действия во имя победы пролетариата и защиты московских руководителей – В. И. Ленина и Я. М. Свердлова, при этом он очень четко формулирует мотив убийства:
«Для меня же было ясно, что начатая гражданская война Колчаками, Алексеевыми, Красновыми, Дутовыми, Каледиными – ищет знамени. Ни один из генералов знаменем быть не может, каждый из них считает себя равновеликим и между ними неизбежны грызня и взаимные интриги. Ни одно из генеральских имен не может стать программой всей контрреволюции, начиная от меньшевиков-активистов и правых с.-р.-ов и кончая монархистами. Не может быть этим знаменем и Николай II со своей распутинской семейкой. Он, как глупый, тупой тиран, не пользуется нигде никаким уважением. Выдвинуть Николая II – это значит внести даже в среду генералов и офицеров раскол, не говоря уже о крестьянских массах и кадетско-меньшевистско-с.-р.-кой интеллигенции. Его имя не мобилизует силы контрреволюции, а дезорганизует их. Он политически мертв.
Другое дело Михаил II. Он, изволите ли видеть, отказался от власти до Учредительного Собрания. Керенский от имени партии с.-р.-ов пожимал ему руку, называя его первым гражданином Российского государства, т. е. прочил в несменяемые президенты. Со стороны меньшевиков была бы самая лояльнейшая оппозиция. Даже анархисты типа Кропоткина и те поддержали бы эту формулу перехода. Монархисты и кадеты были бы ползающими на брюхе, готовыми на все рабами.
…Поддерживая Михаила II, буржуазия всех стран могла бы делать вид, что она поддерживает нечто от революции, а не от контрреволюции, а это значит, что она могла спокойнее, без опасности со стороны пролетариата мобилизовать большие материальные и человеческие ресурсы, чтобы бросить их на помощь русской контрреволюции. А Каутские всех стран обосновали бы это теоретически.
Михаил II может стать знаменем, программой для всех контрреволюционных сил. Его имя сплотит все силы, мобилизует эти силы, подчиняя своему авторитету всех генералов, соперничающих между собой. Фирма Михаила II с его отказом от власти до Учредительного Собрания очень удобна как для внутренней, так и для внешней контрреволюции. Она может мобилизовать такие силы, которых никакая генеральская фирма и фирма Николая II мобилизовать не сможет. Она удесятерит силы контрреволюции» [6].
Можно с уверенностью сказать, что председатель Совнаркома В. И. Ленин и председатель ВЦИК и секретарь Оргбюро РКП(б) Я. М. Свердлов мыслили аналогично. В настоящее время не найдены исторические документы, свидетельствующие о причастности к убийству М. А. Романова Советского правительства и лично В. И. Ленина. Но ведь главным органом государственной власти являлся не Совнарком, а Советы, имеющие свой центральный исполнительный орган – ВЦИК. Территориальные Советы отчитывались о своей деятельности Президиуму ВЦИК. В этой части положение дел в республике определял председатель ВЦИК – Яков Михайлович Свердлов, который одновременно был и руководителем Бюро ЦК партии9. О внимании к вопросу со стороны ВЦИК свидетельствует тот факт, что еще в начале марта в Москву, куда в это время переехало центральное Советское правительство, был командирован Член президиума Совета – Областной Военный Комиссар Ф. И. Голощекин. На заседании ВЦИКа им был сделан доклад о положении дел в Тобольске и о необходимости принятия срочных мер по отношению к царской семье. Президиум ВЦИКа согласился на перевод Николая Романова в Екатеринбург, при условии личной ответственности за него Голощекина, старого партийного работника, хорошо известного ЦК партии. Для организации перевоза бывшего царя ВЦИК решил послать особого комиссара, о чем было сообщено через Голощекина Уралсовету» [1. C. 89–90].
Из литературы известно о решении ВЦИК от 6 апреля 1918 г. [27], по которому все арестованные направлялись на Урал. Это решение коррелирует с другими событиями.
В частности, в г. Вятке, где находились другие Романовы, собрался 2-й Губернский съезд Совет, на котором присутствует председатель Уральского Областного Совета А. Г. Белобородов. Он выступает на съезде, а 19 апреля 1918 г. принимается резолюция «О выселении находящихся в г. Вятке представителей дома Романовых» из пределов губернии в недельный срок. Место высылки определяется по соглашению с Областным Советом – Пермь или Екатеринбург. Резолюция принята большинством, против 1 и двух воздержавшихся».
27 апреля в Екатеринбург пришла телеграмма Вятского Губисполкома с извещением о высылке Великих князей: «[По] постановлению губернского съезда выселяются [в] Екатеринбург бывшие князья Романовы [в] числе шести человек прислуги три человека. № 64. Председател[ь] губис[пол]кома Чирков» [28].
Из вышесказанного следует, что Уралсовет к этому моменту получил некие полномочия по собиранию Романовых под свою ответственность. Вероятно, это связано с тем, что Совету было поручено проведение мероприятий по организации суда над Романовыми.
В результате к концу мая 1918 г. в Екатеринбурге, Перми и Алапаевске оказались все члены Императорской фамилии, которых можно было туда доставить. Примечательно, что именно в это время в Перми происходит передача надзора за М. А. Романовым органам ЧК. И Г. И. Мясников после разговора с председателем Пермского Совета А. Л. Борчаниновым идет на работу в ЧК и замышляет свой преступный план, который был успешно реализован в ночь с 12 на 13 июня 1918 г.
Итак, номер первый в списке угроз – ликвидирован.
Сложнее обстояла ситуация с номером вторым – четырнадцатилетним подростком – Цесаревичем Алексеем. Если бы основной целью большевиков являлся бывший Император Николай II, они бы давно решили пропагандистскую задачу с судом над самодержавием. Но это был только внешний лозунг. На самом деле под «судом над самодержавием» в данном случае понималась ликвидация реальной возможности предъявления кем-либо прав на верховную государственную власть. В условиях многомиллионного огромного Российского государства такая возможность реставрации монархии оставалась только при наличии мало-мальски известного наследника, обладающего правом наследования.
Взять же и расстрелять подростка – Цесаревича – большевики не могли, это вызвало бы большой общественный резонанс. Поэтому ситуация в Екатеринбурге на некоторое время зависла.
Мифический «побег» Михаила Александровича из Перми позволил ужесточить меры охраны Романовых в Екатеринбурге и Алапаевске. В Вологду, где находились тогда Великие князья Николай Михайлович, Георгий Михайлович, Дмитрий Константинович, 1 июля пришло распоряжение центральных властей об их аресте, они были арестованы, заключены в тюрьму и через три недели отправлены в Петроград.
Но вернемся в Екатеринбург. В первых числах июля Ф. И. Голощекин, кстати, являющийся личным другом Я. М. Свердлова и его жены К. Т. Новгородцевой, снова едет в Москву за инструкциями. П. М. Быков по этому поводу пишет: «Решено было командировать в Москву Голощекина для того, чтобы поставить вопрос о судьбе Романовых в ЦК партии и Президиуме ВЦИК. В Москве этот вопрос также занимал руководство центральных организаций. Когда Голощекин в первый же день явился в Президиум ВЦИК, то он, между прочим, встретил у Свердлова представителя ЦК партии эсеров М. Спиридонову, настаивавшую на выдаче Романовых эсерам для расправы с ними. Президиум ВЦИК склонялся к необходимости назначения над Николаем Романовым открытого суда. В это время созывался 5-й Всероссийский Съезд Советов, предлагалось поставить вопрос о судьбе Романовых на съезде – о том, чтобы провести на нем решение о назначении над Романовыми гласного суда в Екатеринбурге. Как главный обвинитель бывшего царя в его преступлениях перед народом на суд должен был выехать Л. Троцкий. Однако по докладу Голощекина о военных действиях на Урале, где в связи с выступлением чехословаков положение было не прочно и можно было ожидать скорого падения Екатеринбурга, вопрос был перерешен. Постановлено было вопроса на Съезде, который мог затянуться, не ставить. Голощекину предложено было ехать в Екатеринбург и к концу июля подготовить сессию суда над Романовыми, на которую и должен был выехать Троцкий» [28].
Ситуацию разъясняют воспоминания участника расстрела Царской семьи М. А. Медведева (Кудрина): «Когда я вошел, присутствующие решали, что делать с бывшим царем Николаем II Романовым и его семьей. Сообщение о поездке в Москву к Я. М. Свердлову делал Филипп Голощекин. Санкции Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета на расстрел семьи Романовых Голощекину получить не удалось. Свердлов советовался с В. И. Лениным, который высказывался за привоз царской семьи в Москву и открытый суд над Николаем II и его женой Александрой Федоровной, предательство которой в годы Первой мировой войны дорого обошлось России… Я. М. Свердлов пытался приводить доводы Голощекина об опасностях провоза поезда царской семьи через Россию, где то и дело вспыхивали контрреволюционные восстания в городах, о тяжелом положении на фронтах под Екатеринбургом, но Ленин стоял на своем: «Ну и что же, что фронт отходит? Москва теперь – глубокий тыл! А мы уж тут устроим им суд на весь мир». На прощанье Свердлов сказал Голощекину: «Так и скажи, Филипп, товарищам: ВЦИК официальной санкции на расстрел не дает» [29. Оп. 3. Д. 12. Л. 43–58].
Но ведь ясно, что в Москве обязательно обговаривался вопрос и об экстренных действиях. Белые стремительно наступали. Надо было готовиться к срочной эвакуации, а не заниматься судом. Так, в материалах следствия В. Н. Соловьева имеется следующая информация: «По воспоминаниям Юровского Я. М., о том, что необходимо готовиться к казни Николая II, Ф. И. Голощекин сообщил Я. М. Юровскому в период примерно с 10 по 14 июля 1918 г. В выступлении перед старыми большевиками в Екатеринбурге в 1934 г. Юровский Я. М. сообщил: «15 июля приехал Филипп [Голощекин. С. В.] и сказал, что завтра надо дело ликвидировать… Также было сказано, что Николая мы казним и официально объявим, а что касается семьи, тут будет объявлено, но как, когда, какими порядком, об этом пока никто не знает». 15 июля Я. М. Юровский приступил к подготовке расстрела» [14].
Официально 16 июля 1918 года состоялось окончательное решение большевиков Урала о расстреле Николая II. Сохранилась телеграмма следующего содержания [25]:
«16 июля 1918 г. Подана 16.VII.1918 17 ч. 50 м. Принята 16.VII.1918 21 ч. 22 м.
Из Петрограда. Смольного. НР 142,28
Москву, Кремль, копия Ленину.
Из Екатеринбурга по прямому проводу передают следующее: «Сообщите Москву, что условленного с Филипповым по военным обстоятельствам не терпит отлагательства, ждать не можем. Если ваши мнения противоположны, сейчас же вне всякой очереди сообщите. Голощекин, Сафаров.
Снеситесь по этому поводу сами с Екатеринбургом Зиновьев».
Об ответе из центра не известно. Считается, что Уралсовет решил Романовых расстрелять, не ожидая суда над ними. Что и было сделано в ночь с 16 на 17 июля 1918 года. На следующий день в Алапаевске были сброшены в шахту Великая княгиня Елизавета Федоровна, Великий князь Сергей Михайлович, князья императорской крови Иоанн Константинович, Константин Константинович и Игорь Константинович и князь Владимир Палей.
О расстреле Я. М. Свердлов сообщил 18 июля 1918 г. на заседании Президиума ВЦИК. «Президиум ВЦИК, обсудив все обстоятельства, заставившие Областной Уральский Совет принять решение о расстреле Николая Романова, постановил признать решение и действия Урал Совета правильными. В тот же вечер сообщение о расстреле сделано было на заседании Совнаркома» [1. C. 116].
В официальном сообщении советского руководства о расстреле Николая II, опубликованном в газетах «Известия» и «Правда» 19 июля, говорилось: решение расстрелять Николая II («Николая Романова») было принято в связи с крайне тяжелой военной обстановкой, сложившейся в районе Екатеринбурга, и раскрытием контрреволюционного заговора, имевшего целью освобождение бывшего царя; решение о расстреле было принято Президиумом Уральского областного Совета самостоятельно; убит был только Николай II, а его супруга и сын были переправлены в «надежное место». О судьбе других детей и приближенных к царской семье лиц вообще не упоминалось.
Следующий акт трагедии разыгрался в городе на Неве. В начале августа в Петрограде проходит съезд Советов Северной области, на котором выступили приехавшие из Москвы Я. М. Свердлов и Л. Д. Троцкий. На основании этих выступлений Съезд одобрил резолюцию, подразумевавшую проведение бессудных расстрелов. Ужесточается репрессивная деятельность. Петроградская ЧК арестовывает больного сына Императора Александра II – Великого князя Павла Александровича (номер три нашего списка), находившегося под домашним арестом в Гатчине. Он присоединяется к этапированным из Вологды Великим князьям. 30 января 1919 г. все они будут расстреляны в Петропавловской крепости, как заложники.
Судьба остальных Романовых более счастливая – они не находились в то время на территории, жестко контролируемой Советами, и потому вместе с отступающей Белой армией эвакуируются в Европу.
Таким образом, анализ преступлений, совершенных в разных городах России разными исполнителями, свидетельствует об общности и взаимосвязанности этих событий и действий, в целом направленных на ликвидацию членов Императорской фамилии.
В 1926 г. в предисловии к одобренному Истпартом первому исследованию, посвященному ликвидации членов Императорской фамилии – книге П. М. Быкова «Последние дни Романовых», ее редактором – профессором Уральско-Сибирского коммунистического университета А. П. Таняевым10 было совершенно четко сформулировано содержание основного мотива преступлений: «Расстрел Романовых меньше всего был продиктован чувством мести или мифической кровожадностью большевиков. Эта мера была глубоко целесообразным действием в условиях ожесточенной гражданской войны, когда возможность монархической реставрации была весьма реальной опасностью» [1. C. 13].
Исходя из вышесказанного, с высокой долей достоверности можно предположить, что похищение и убийство Михаила Александровича Романова – последнего Российского Императора Михаила II – носило характер организованного преступления, санкционированного центром. Поиск доказательств этого предположения целесообразно вести не на основе поиска официальных распорядительных документов, а на изучении связей и отношений между исполнителями.
Список источников и литературы
1. Быков П. М. Последние дни Романовых. Свердловск: Уралкнига, 1926. [1. C. 119, 121].
2. Протокол допроса А. С. Рябухина от 11.02.1919 г. ГА РФ. Ф. 1837. [2. Оп. 4. Д. 4. Л. 14].
3. Шифротелеграмма начальнику Особого отдела ВЧК Артузову. 23.06.1921. ГАРФ. Ф. 1837. [3. Оп. 4. Д. 4. Л. 39].
4. «Дело Л. С. Кашихина» из частного архива В. С. Колбаса.
5. РГАСПИ. Ф. 588. [5. Оп. 3. Д. 22. Л. 1–2 об.].
6. Мясников Г. И. Философия убийства, или Почему и как я убил Михаила Романова / публ. Б. И. Беленкина и В. К. Виноградова // Минувшее: Ист. альм. [Вып.] 18. М.: Atheneum; СПб.: Феникс, 1995. [6. C. 7–191].
7. По сведениям А. В. Альбенского. ПермГАСПИ. Ф. 90. [7. Оп. 46. Д. 4. Л. 1–94].
8. Автобиография А. В. Маркова. 1957. ПермГАСПИ. Ф. 90. [8. Оп. 2М. Д. 6. Л. 6].
9. Воспоминания А. А. Микова. ПермГАСПИ. Ф. 90. [9. Оп. 2М. Д. 22. Л. 57–64 об.].
10. ПермГАСПИ. Ф. 90. Оп. 2М. [10. Д. 1. Л. 20].
11. ПермГАСПИ. Ф. 90. Оп. 3Т. [11. Д. 16. Л. 19].
12. ЦПА ИМЛ. Ф. 2. Оп. 1. Д. 5278–5283, 5289, 5352; Ф. 19. Оп. 1. Д. 58. Л. 1. Д. 59. [12].
13. Хрусталев В. М. Романовы. Последние дни Великой династии. М.: АСТ, 2013 [13].
14. Соловьев В. Н. Постановление о прекращении уголовного дела № 18/123666-93. г. Москва. 17 июля 1998 г.: п. 10.1. Гибель Великого князя Михаила Александровича и лиц из его окружения.
15. Козаченко И. Я. Уголовное право. Общая часть: учебник. М.: Норма. 2008. [15. С. 204].
16. Свод Законов Российской Империи.
17. Зенкова Н. А., Мощанский А. Б. Михаил II – Император Российской Империи (1917–1918 гг.): документы о статусе Михаила Александровича Романова // Ноябрьские историко-архивные чтения – 2016 г.: Сб. мат-лов науч. конф-ции «Российская Империя накануне революционных потрясений: К 100-летию Русской Революции 1917 г.». ПермГАСПИ. 16–17 ноября 2016 г. / Под ред. С. В. Неганова. Пермь: Пушка, 2017. С. 323–332.
18. Скорбный путь Михаила Романова: от престола до голгофы. Пермь: Пушка, 1996.
19. Из писем В. Р. Генинга автору от 20 и 27.03.2017 г. Информация о беседе про отречение имеется также в кн. С. Ю. Пирожкова Краснокамск, старина молодого города. Пермь: Пушка, 2016. [19. С. 121–122].
20. Написано 11 или 12 (24 или 25) декабря 1917 г. Ленин В. И. Тезисы об Учредительном собрании. Полн. собр. соч. Изд. 5-е. Т. 35. [20. С. 162–166].
21. Конституция РСФСР 1918 г. // Декреты Советской власти. Т. I. М.: Гос. изд-во полит. литературы, 1957.
22. Декрет СНК РСФСР от 21 февраля 1918 года «Социалистическое отечество в опасности!» Источник: Правда. № 32. 22 (9) февраля 1918 г.
23. Известия. № 32. 23 февраля 1918 г.
24. Хрусталев В. М. Великий князь Михаил Александрович. М.: Вече, 2008.
25. ГА РФ. Ф. 130. [25. Оп. 23. Д. 10. Л. 1–2].
26. Голинков Д. Л. Образование и методы действий Советских органов государственной безопасности в 1917–1924 гг. // Правда о врагах народа М.: Алгоритм, 2006.
27. Ковальченко И. Д. Вековая проблема российской истории // Вестник Российской академии наук. 1994. Т. 64. № 10. С. 916–918. (при этом, вероятно, имеется ввиду ссылка на ГА РФ. Ф. 601. Оп. 2. Д. 56. Л. 2).
28. Убийство членов Дома Романовых в Алапаевске
29. РГАСПИ. Ф. 588. [29. Оп. 3. Д. 12. Л. 43–58].
ON CAUSES OF THE MURDER OF MIKHAIL
ALEXANDROVICH ROMANOV
Zenkova N. A., director of the publishing house «Pushka», scientific director of the
historical and cultural fund «Acquisition».
Moschanskiy A. B., police colonel retired.
Abstract. The authors problematize the topic related to the explanation of the reasons for the murder of MA. Romanov and emphasize its discussion. Taking into account the fact that any discussion leads to the existence of different points of view on the interpretation of the same phenomenon, the authors describe their own conceptual approach to explaining the reasons for the assassination of the Grand Duke. The key conclusion is that the abduction and murder of the last Russian Emperor was an organized crime sanctioned by the center. It is emphasized that it is advisable to find evidence of this assumption not on the basis of searching official administrative documents, but on studying the connections and relations between performers.
Keywords: Mikhail Romanov, murder, Revolution of 1917, historical investigation, the royal family.
1 Быков Павел Михайлович (1888–1953) – член РСДРП(б) с 1904 г., участник Октябрьского вооруженного восстания, делегат 2-го Съезда Советов от Урала, член Президиума ВЦИК, председатель Екатеринбургского Городского Совета, член Уралсовета, участник Гражданской войны. Автор книг и статей по истории революции и Гражданской войны на Урале. В 1921 г. опубликовал в Екатеринбурге к 4-й годовщине Октябрьской революции в сб. «Рабочая революция на Урале» ст. «Последние дни последнего царя». Эту работу следователь Н. А. Соколов посчитал очень важным материалом по раскрытию обстоятельств убийства царской семьи. Был ознакомлен с материалами следствия Соколова, опубликованными в кн. «Убийство царской семьи», изданной в 1925 г. в Берлине, и получил партийное задание написать книгу на ту же тему, но с большевистских позиций, которая вышла в 1926 г. под названием «Последние дни Романовых».
3 Николай II Алекcандрович (бывший Император), Михаил II Александрович (действующий Император), Алексей Николаевич (Цесаревич) и Павел Александрович (Великий князь, сын Александра II).
4 Великие князья: Дмитрий Константинович, Николай Михайлович, Георгий Михайлович и Сергей Михайлович – расстреляны; Николай Николаевич, Петр Николаевич и Александр Михайлович находились в Крыму; Михаил Михайлович, Кирилл Владимирович и Дмитрий Павлович – за границей; Борис Владимирович и Андрей Владимирович были арестованы в Кисловодске, но освобождены отрядом А. Г. Шкуро и скрывались в Кабарде.
5 Иоанн Константинович, Константин Константинович и Игорь Константинович убиты в Алапаевске.
7 Тупицына Надежда Александровна (1893–1981) – родилась в Перми в семье купца Александра Евграфовича Тупицына. В 1918 г. жила в доме на ул. Обвинской, в котором бывал М. А. Романов. Наиболее часто он общался с Сергеем Владимировичем Тупицыным и, вероятно, в основном бывал в его половине дома на Екатерининской, 212, принадлежащей Владимиру Евграфовичу. О посещении Тупицыных имеются дневниковые записи за 8, 24, 29 мая и 5 июня М. А. Романова. Запись за 29 мая 1918 г. содержит информацию о чаепитии: «…пошли к Тупицыным, другой семье, которая живет рядом с нами. У них три дочери, две замужем. После чая еще немного посидели. Возвратились домой по Набережной» [18. C. 100].
8 Проект Декларации был написан Лениным, и 3 января она принята ВЦИК. Для редактирования Декларации была выбрана комиссия. В измененной редакции «Декларация прав трудящегося и эксплуатируемого народа» принята на III съезде Советов 12 января и в таком виде вошла в Конституцию РСФСР 1918 г. // Декреты Советской власти. Т. I. М.: Гос. изд-во полит. литературы, 1957 [21].
9 В состав Бюро, избранного в марте 1918 г., входили: В. И. Ленин, Я. М. Свердлов, Г. Я. Сокольников, И. В. Сталин и Л. Б. Троцкий.
10 Таняев Александр Петрович (1898–1974) – советский партийный и государственный деятель, док. ист. наук, профессор. В годы Гражданской войны партийный руководитель Татарстана. В 1924–1929 гг. преподавал в Уральско-Сибирском коммунистическом Университете.