ВЕЛИКИЙ КНЯЗЬ МИХАИЛ АЛЕКСАНДРОВИЧ В КОНТЕКСТЕ ВЕЛИКОЙ ВОЙНЫ (ПО ОПУБЛИКОВАННЫМ МАТЕРИАЛАМ)
Л. В. Перескоков
Аннотация. Судьба монархии в дни Февральской революции 1917 г. во многом зависела от того образа Великого князя Михаила Александровича, который сложился в общественном сознании. Его образ эволюционировал и всегда оставался разноплановым, во многом зависящим от политического контекста. В настоящей работе делается попытка воссоздать портрет Михаила Александровича на основе отзывов современников к началу 1917 г. Великий князь Михаил Александрович в критический период российской истории действовал в соответствии с клятвой верности Государю и Отечеству, в соответствии с оценкой ситуации как офицера и со своим добрым характером. Это официальная сторона. Однако дискурс раскрывает сложную коллизию душевного состояния Михаила Александровича в годы Великой войны. Проблемы личной жизни и ухудшение состояния здоровья заставили его перейти на нестроевую службу.
Ключевые слова: образ Великого князя Михаила Александровича, личная жизнь и состояние здоровья Михаила Романова, самодержавие, Романовы, Россия в Первую мировую войну.
Период Великой войны в жизни Михаила Александровича оказался наиболее важным и насыщенным.
Известие о начале войны застало Великого князя вместе с семьей в Англии. Запрет на въезд в Россию лично ему был снят еще в 1913 г., но без семьи, что принять он, естественно, не мог. Кроме того, опека не только над его имуществом, но и над ним как личностью, ставила его в унизительное положение. 16 июля 1914 г. им было отправлено письмо Николаю II с разъяснением создавшегося положения и просьбой о снисхождении: «Сопровождение опеки <…> поставило меня в положение слабоумного или психически ненормального человека и создало совершенно невыносимые условия моего дальнейшего существования…» [1. С. 44].
В середине августа 1914 г. Михаил Александрович с семьей приехал в Петербург. «На приеме у Государя великий князь, раньше командовавший Кавалергардским полком, просил дать ему в командование какой-нибудь полк в действующей армии…» [2]. Однако возглавить полк для брата царя было бы совершенно несерьезно. Помощь оказал И. И. Воронцов-Дашков, близкий друг Михаила, который через своего отца, наместника Кавказа, вышел на государя с предложением вернувшемуся из-за границы Великому князю принять командование вновь формируемой Кавказской конной дивизией. Это было действительно весьма подходящее предложение.
23 августа 1914 г. Михаил Александрович получил воинское звание генерал-майора с зачислением в Свиту императора и назначение командующим Кавказской туземной конной дивизией. Великая княгиня Ксения Александровна писала по этому поводу 14 сентября 1914 г. Великому князю Николаю Михайловичу: «Миша, кажется, доволен своим назначением, но не знает еще, когда едет… – Надеюсь, справится со своей ордой и что все будет благополучно. Он ведь почти три года был вне строя…» [1. С. 47–48].
На тот момент Великому князю было тридцать шесть лет, почти шестнадцать из которых он провел на действительной военной службе. Михаил Александрович командовал двумя кавалерийскими полками – полком Черниговских гусар и элитным Кавалергардским. И хотя при инспектировании его полкам давались высокие оценки, в первом случае его частые отлучки к Наталии Сергеевне в Москву вызвали неудовольствие командования, а во втором – служба вообще не сложилась, по причине ранее происшедшего скандала, вызванного «бурным романом» с Наталией Сергеевной Вульферт в полку Синих кирасир. Опыта участия в реальных боевых действиях он также не имел.
Назначение Михаила Александровича начальником Кавказской конной дивизии, сформированной из северокавказских горцев «магометанского вероисповедания», никогда прежде не служивших в регулярной армии, стало для всех неожиданностью. Общественность ожидала, что Михаилу будет определена более престижная должность. Многие видели в этом решении напоминание о том, что он за свой «проступок» еще не прощен.
В первых числах октября Михаил Александрович выехал на Юго-Западный фронт в район Винницы, где формировалась Кавказская Туземная конная дивизия, очень скоро прозванная «Дикой». Она состояла из трех кавалерийских бригад, в каждой из которых было по два полка. В конном полку числилось 625 всадников и офицеров. В 1-ю бригаду входили Кабардинский и Дагестанский; во 2-ю – Татарский и Чеченский; в 3-ю – Ингушский и Черкесский конные полки, а также приданные дивизии: Осетинская пехотная бригада, 8-й Донской казачий артиллерийский дивизион и команды (конно-подрывная, связи и т. д.). В дивизии рядовых называли не «нижними чинами», а «всадниками». Они получали хорошее жалованье (25 руб. в месяц). Служба здесь считалась престижной. Среди офицеров было немало русских, главным образом, гвардейцев из аристократических семей, а также представителей родовитых фамилий кавказских народов и зарубежных стран.
Ближайшее окружение Михаила Александровича на фронте составляли: адъютант, упоминаемый граф И. И. Воронцов-Дашков (в обыденном общении Ларька), адъютант и управляющий делами барон Н. А. Врангель, ординарец князь В. А. Вяземский, адъютант (с 1916 г.) Керим Хан Эриванский и, конечно, начальник штаба Я. Д. Юзефович.
Михаил в качестве начальника Кавказской туземной конной дивизии, как и все его джигиты, носил живописную, облегающую в талии черкеску длиною ниже колен, так что ее подол закрывал верх высоких сапог из мягкой кожи. На голове – каракулевая папаха, а на поясе – шашка и кинжал. В этой форме он часто фотографировался, но Наталии Сергеевне она не нравилась, поэтому впоследствии многие фотографии он уничтожил. Однако по сохранившимся фотодокументам можно достаточно полно представить Великого князя на фронте: это уважаемый и любимый начальник дивизии, всегда на передовой, делит тяготы военной службы с товарищами, довольствуется скромными бытовыми условиями.
Как в Европе, так и в России надеялись, что война закончится быстро, к Рождеству 1915 г. Так считал и Михаил Александрович. Однако победа французов при Марне (сентябрь 1914 г.) поставила крест на германские планы «молниеносной» войны. В этой связи Германия поменяла планы. Перебросив войска с запада на восток, к сентябрю 1915 г. она увеличила свой контингент на русском фронте более чем в два раза.
«Дикая» дивизия входила в состав 2-го Кавалерийского корпуса, который возглавлял генерал-лейтенант Хан Гуссейн Нахичеванский (13 окт. 1914 – 23 окт. 1915), а затем генерал-лейтенант Г. О. Раух (14 ноября – 8 декабря 1915). 2-й Кавалерийский корпус сражался на территории Галиции в составе 8-й армии (командующий генерал-адъютант А. А. Брусилов). С 1915 г. корпус перевели в состав 9-й армии (командующий генерал от инфантерии П. А. Лечицкий). Юго-Западный фронт был развернут против Австро-Венгрии (главнокомандующий генерал от артиллерии Н. И. Иванов, начальник штаба – генерал от инфантерии М. В. Алексеев).
Первые месяцы войны характеризовались высокой маневренностью воинских частей. Русское командование большую ставку делало на кавалерию. Однако скоро стало ясно, что кавалерия в современных условиях уже не носит столь универсальный характер, как раньше. Теперь чаще применялась практика вылазок небольших кавалерийских отрядов в глубь территории противника для разведки и нанесения точечных ударов. Конница также использовалась для преследования противника в случае успешных наступательных операций и, главное, для нанесения фланговых ударов в ходе сражения.
По случаю своего назначения Михаил Александрович 24 октября 1914 г. прибыл в Ставку Верховного главнокомандования для представления. В эти дни в Ставке находился император. О встрече с Михаилом Николай II упоминает в дневнике и телеграмме, посланной Александре Федоровне, от 27 октября 1914 г.: «Всю субботу имел удовольствие провести с Мишей, который стал совершенно, как прежний, и опять такой милый. Мы вместе ходили к всенощной и расстались после обеда» [3. С. 41]. Казалось бы, что отношения Михаила с царской семьей стали налаживаться.
Михаил Александрович вышел с дивизией на передовые позиции в конце октября, когда война была уже в полном разгаре. Один из его старших офицеров вспоминал: «Единственной заботой, которую он нам доставлял, было его постоянное стремление быть на передовой, и порой нам было очень нелегко уберегать его от опасности» [4. С. 243]. А опасность, как показали последующие события, была постоянно рядом. Наталию Сергеевну терзала уверенность в том, что Михаила отправили на передовую в качестве наказания за то, что он на ней женился. Она ему внушала, что рисковать собой бессмысленно, – в глазах людей, он, находясь на войне, просто отбывал наказание, наложенное на него братом. В этой связи, в случае его гибели, она и их сын, как незаконнорожденный, остались бы ни с чем. – Михаил обращается к государю с просьбой о придании Георгию законного статуса.
На Рождество 1915 г. Михаил Александрович взял небольшой отпуск. 2 января он был уже дома с семьей и ожидал приезда в гости своего командира Хана Нахичеванского. Но тот ему сообщил, что возобновились боевые действия, и просил срочно вернуться в часть.
15 января 1915 г. Михаил был уже на фронте в районе Ломны. С 19 января дивизия великого князя совместно с 12-й армейской дивизией генерала А. М. Каледина пошла в наступление. Русским войскам на этом участке фронта противостояли венгерские части, которые «дрались очень упорно». Кроме того, сложились очень тяжелые погодные условия: постоянный снегопад и сильные морозы. Потери в пехоте, приданной «Дикой» дивизии, были очень большие. В эти зимние месяцы сам Михаил сильно простудился.
В январе 1915 г. Михаил Александрович был представлен к ордену св. Георгия 4-й степени за отличия в боях за Карпатские перевалы. В периодическом издании «Летопись войны» от 28 марта 1915 г. было дано описание его боевого подвига: «Командующему кавказскою дивизиею, Свиты Его Величества генерал-майору Его Императорскому Высочеству Великому князю Михаилу Александровичу, за то, что, командуя отрядом в период январских боев – за обладание проходами в Карпатах, подвергая свою жизнь явной опасности и будучи под шрапнельным огнем противника, примером личной храбрости и мужества воодушевлял и ободрял войска своего отряда, причем выдержал с 14 по 25-е января натиск превосходящих сил противника, прикрыв весьма важное направление на Ломна – Старое место, а затем, при переходе в наступление, активными действиями содействовал успешному его развитию» [5. С. 64]. Военный корреспондент Н. Брешко-Брешковский восторженно писал о Михаиле, что он «всегда хотел быть там, где опасно и где противник развил губительный огонь. Толкала Михаила Александровича в этот огонь личная отвага сильного физически, полного жизни спортсмена и кавалериста… Полки, видя Великого князя на передовых позициях своих, воспламенялись, готовые идти за ним на верную смерть» [6. С. 12–13]. Безусловно, личный пример Великого князя вдохновлял бойцов дивизии, однако в отзывах сообщалось и то, что нередко Михаил рисковал своей жизнью совершенно напрасно.
На страницах периодической печати стали появляться отдельные фронтовые очерки, посвященные Великому князю Михаилу Александровичу и боевому пути «Дикой» дивизии. В публикациях отмечалось, что Великий князь – превосходный наездник с «данными исключительно выдающегося кавалериста», прекрасный фотограф-художник, в чем «угадывается артистическая, любящая природу натура». В быту он довольствуется скромными и простыми условиями [1. С. 261–264].
За несколько месяцев войны «Дикая» дивизия, состоявшая из непривычных к дисциплине кавказских горцев, превратилась в сильную боеспособную часть, в чем, несомненно, немалая заслуга Михаила. «Мы все его очень любили», – воспоминает один из офицеров дивизии. Простые всадники называли его между собой просто «джигит Миша», как бы признавая его «за своего». Ни один другой русский офицер этой чести от них не удостоился [4. С. 274].
Михаил Александрович открыл два лазарета (в собственных домах Гатчины и Петрограда), а также им был организован санитарный поезд. В начале января 1915 г. Наталия Сергеевна предложила устроить лазарет для офицеров дивизии во Львове, что было поддержано. Немного позднее был открыт еще лазарет на 100 коек в Брасовском имении Великого князя.
В феврале 1915 г. австрийцы вновь заняли Черновцы и Станиславов (ныне Иваново-Франковск в Украине). 2-й кавалерийский корпус переориентировали на это направление «исправлять дела». 18 февраля корпус вплотную подошел к Станиславову, а на следующий день вошел в город. 1 и 2-я бригады были посланы в разведку по разным направлениям, а 3-я оставлена городе. 21 февраля выступили из Станиславова на Тлумач. Михаил Александрович пошел с главными силами (2-я бригада), но получил донесение о том, что местечко Тлумач занято противником. Татарский полк был выслан вперед с двумя сотнями чеченцев. Вскоре разыгрался бой. Австрийцы были выбиты, и около трех с половиной часов дня штаб дивизии вступил в Тлумач. 3-я бригада продолжала преследование противника.
1 марта Михаил Александрович приехал во Львов для встречи с Наталией Сергеевной. Вечером следующего дня он получил телеграмму от Николая II из Ставки, в которой было сказано: «Утвердил с удовольствием представление о награждении тебя орд[еном] Св. Георгия 4 ст.» [7. С. 78]. В письме своей жене Николай говорит, «что эта военная награда действительно заслужена им на этот раз, и это покажет ему, что, в конце концов, к нему относятся совершенно так же, как и к другим …» На что императрица Александра Федоровна отвечает в назидательном тоне: «Насчет Миши я так счастлива. <…> Я уверена, что эта война сделает из него настоящего человека. Если бы только можно было удалить ее от него. Ее деспотическое влияние для него так дурно» [1. С. 244].
Незначительный эпизод, который определяет фактическую роль Михаила Александровича как в глазах генералитета, местной администрации, так и императора. Во второй декаде апреля 1915 г. Николай II совершил поездку на Юго-Западный фронт. Власти постарались придать визиту императора триумфальный характер, что особенно было заметно в самом Львове. Михаил Александрович на встречу с братом не приезжал, так как по статусу начальника дивизии приглашен не был.
Наконец, командование фронтом приняло решение двигаться через Карпаты в Венгрию. 19 марта 1915 г. 3-я и 8-я армии начали бои за Бескидский хребет. С другой стороны на помощь австрийцам германское командование перебросило три дивизии, сведенные в особый Бескидский корпус, а затем еще четыре вновь образованных «молодых» корпуса, из которых была сформирована новая 10-я германская армия. Так среди карпатских снегов русские войска вступили в упорные и кровавые бои, стоившие неслыханных потерь. Михаил Александрович, участвовавший в переходе, был потрясен бесчисленными человеческими жертвами. Русская армия все-таки преодолела Бескидский перевал и начала спускаться в долину.
Однако уже 28 мая начался отход русских армий по всем фронтам, получивший название «Великое отступление». Это был большой стратегический маневр, который позволил сохранить армию, но стоил очень дорого. По этому поводу Наталия Сергеевна выражала свое мнение: «Все, что делается, в общем, совершенно никому не понятно, почему пошли так далеко за Залещик и почему опять отступили?.. Как страшно и как грустно жить. Мне кажется, что если даже все и уцелеем, то здоровья хватит ненадолго после всех пережитых волнений. Я ужасно за тебя волнуюсь и плохо сплю…» [8. С. 196–197]. Она предложила перевести лазарет из Львова, который, возможно, сдадут, в Тарнополь (ныне Тернополь в Украине), с чем Михаил согласился.
Положение России на фронтах летом 1915 г. сложилось очень тяжелое. Интенсивность огня германо-австрийской артиллерии при прорывах потрясала воображение. Многие воины, попавшие под обстрел вражеской крупнокалиберной артиллерии, просто сходили с ума. На фронте распространилось мнение, что нам «немца» не одолеть [9. С. 129, 133–134, 144].
Дивизия Михаила Александровича продолжала дислоцироваться в районе железнодорожной станции Тлустэ. За последние месяцы она хорошо себя показала, и генерал Г. О. Раух, сменивший Хана Нахичеванского, остался ею доволен. В дивизию подвезли несколько крупнокалиберных пушек. Поступило также несколько новых самолетов, использовавшихся в основном для разведки.
Несмотря на все трудности и лишения, боевой дух у великого князя оставался пока на высоте: «Унывать и думать, что мы не победим, просто грешно. В действующей армии дух хорош, меня только немного беспокоит, как бы в России не испортилось настроение и не началось бы движение против продолжения войны до конца полного разгрома австро-германской армии. Армия наша огромная и в численности, несмотря на большие потери, уменьшаться не будет, а у противника она будет становиться все меньше…» [10. С. 202]. Вероятно, здесь Михаил выражает не только свое мнение, но и позицию вообще верховной власти, однако, это оказалось ошибкой. Империя при тех просчетах в управлении и организации ведения войны в начале 1917 г. не выдержала испытаний.
Осенью 1915 г. русские войска оказались в состоянии наступать только на Юго-Западном фронте. 17 августа 11-я армия нанесла австрийцам весьма чувствительный удар на Тарнопольском направлении. Масштабное же контрнаступление началось вечером 25 августа. С 17 по 30 августа продвинулись почти на 400-километровом фронте, в плен попало свыше 40 тыс. человек, были захвачены значительные трофеи, включая тяжелую артиллерию.
В начале 1916 г. Михаил Александрович покинул «Дикую» дивизию, получив новый пост командира 2-го кавалерийского корпуса, который вошел в состав 7-й армии генерала Д. Г. Щербачева, расположенной в районе города Гусятина также на Юго-Западном фронте. Всю группу ближайших офицеров, прежде всего, начальника штаба дивизии Я. Д. Юзефовича, он взял с собой на соответствующие должности в корпус.
В марте 1916 г. на всех фронтах русские армии начали проявлять активность. На Юго-Восточном фронте австрийцы были успешно отброшены на правый берег Днестра. «Конечно, нам всем очень тяжело, – писал в эти дни Михаил Александрович, – но надо продолжать войну, а не то все сделанное до сих пор пойдет насмарку и через несколько лет снова будет война с Германией. Теперешнюю войну можно назвать “война за мир”» [11. С. 339].
Генерал В. М. Безобразов при встрече с Михаилом Александровичем высказал мнение, что ему следует находиться в гвардии и что об этом он готов ходатайствовать перед государем. Однако Великий князь ему ответил, «что лучше об этом не поднимать вопроса, тем более что теперешнее назначение только что вышло и неудобно его теперь менять…» Затем уже в письме супруге он разъясняет: «В настоящее время меня в гвардию совсем не тянет, ибо там поневоле придется заниматься политиканством, а я этого не умею и ненавижу. Кроме всего этого, туда будет входить и Кирасирский полк, значит, мне постоянно придется сталкиваться с офицерами этого полка, ты будешь против этого, и вообще с этим назначением было бы связано столько новых осложнений в моей жизни, что и конца не было бы всем этим неприятностям…» [12. С. 325–326]. На самом деле причина была в другом. Скандальная история «бурного романа», тайного морганатического брака и опеки над ним как личностью стала известна всей гвардии, поэтому он и не хотел ни с кем из гвардейцев встречаться.
Уже с середины марта 1916 г. он вновь начинает обращаться к Верховному главнокомандующему с просьбой о переводе его в Ставку, где он был бы менее связан службой и мог бы чаще бывать с семьей. Его морально-психическое состояние заметно ухудшалось. «Нравственно я себя чувствую очень и очень скверно, униженным, пришибленным и без всяких надежд в будущем, – пишет Михаил Наталии. – Самое главное то, что ты меня больше не любишь, как прежде любила, я знаю, что это так, и вот в этом-то и состоит мое горе, непоправимое горе!» [12. С. 327] Обычно она отвечала, что «ты сам во всем виноват», потому что постоянно находишься далеко от семьи. Однако он не изменил долгу офицера: «Но тут вопрос моей совести, мне как-то совестно в такое время быть где-то в тылу, когда русский народ (настоящие труженики и лучшие люди. – Прим. авт.) проливает свою кровь за страну и за будущий мир» [11. С. 327]
22 мая 1916 г. на Юго-Западном фронте русская армия начала 4-ю Галицийскую операцию, вошедшую в историю как Брусиловский прорыв. Михаил Александрович 15 июня был уже в штабе своего корпуса.
20 июня 2-й Кавалерийский корпус совместно с 33-м Армейским корпусом вступил в жестокий бой с противником. Михаил Александрович с офицерами штаба следил из наблюдательного пункта. Бой закончился успешно. Отлично себя показала артиллерия. Австрийцы медленно начали отступать. Было взято много пленных. Лазарет был переполнен. Великий князь вручал награды.
У Михаила Александровича была очень чувствительная душа к страданиям других людей. Под впечатлением от посещений лазарета он записал: «Сколько таких несчастных героев, которые умирают вдали от родины...» [13. С. 345].
20 июля 1916 г. Михаил Александрович получил извещение о том, что его произвели в генерал-лейтенанты. Однако это радостное известие было неожиданно омрачено. По случаю повышения в звании, он заказал «золотой прибор», новые генерал-адъютантские погоны и аксельбанты. Однако вдруг выяснилось, что его повысили в звании, но не оставили в Свите императора, значит, он должен был носить обычную генеральскую форму. Это, естественно, не было случайность но и не было абсолютным исключением. При Александре III с тремя членами императорской фамилии поступили точно так же.
Опасность погибнуть, будучи командиром корпуса, сохранялась. Так, 21 июля при подъезде на позиции Михаил Александрович с группой офицеров решил в бинокли осмотреть вражеские укрепления в долине Днестра, но не прошло и двух минут, как они были обстреляны артиллерией противника. Одна из шести 4-дюймовых гранат упала в 60 шагах от него.
18 августа 7 армия пошла в наступление. 2-й Кавалерийский корпус, как обычно в летнюю кампанию 1916 г., сражался совместно с 33-м Армейским корпусом. Михаил Александрович обозревал поле сражение, из наблюдательного пункта, устроенного на дереве: «Все шло как по заказу, фронт был прорван, противник начал быстро отступать… артиллерийский огонь с нашей стороны был колоссальный, у нас было всего 136 орудий» [14. С. 283].
1 декабря Михаил Александрович получил сообщение о том, что 23-го ноября он награжден орденом Святого Владимира 2-й степени с мечами.
1916 годом Великая война для Михаила Александровича фактически заканчивалась. Он получил нестроевое назначение.
Как ни были тяжелы для Михаила Александровича тяготы военной службы, тяготы же душевные для него оказались более губительны.
Так Н. С. Брасова вслед отъехавшему супругу в январе 1915 г. пишет: «Я ужасно беспокоюсь за тебя, мой дорогой, и умоляю тебя быть осторожным, ты не имеешь права рисковать собою и должен подумать о нас всех... и поверь мне, милый Миша, что бы ты ни делал и как бы собою ни рисковал, все равно никакой благодарности не дождешься, и никто ничего не оценит. Голову себе расшибешь, а все равно никому ничего не докажешь… Мой дорогой Мишечка <…> всякою любовью нужно дорожить, и нельзя приносить ее всегда и всему в жертву» [15. С. 167–168].
Здесь явно чувствуется ирония, бестактная назидательность, сарказм и забота о себе и своем сыне. Она просто по-женски его шантажирует. Такой характер переписки между супругами в годы войны будет только усиливаться. Михаилу Александровичу приходилось постоянно оправдываться перед женой: «Дай Бог, чтобы эта отвратительная и во всех отношениях ужасная война поскорее кончилась в нашу пользу, чтобы можно было вернуться к тебе и больше никогда не расставаться» [16. С. 170].
Он очень любил Наталию и вынужден был постоянно идти ей на уступки.
В годы войны у Михаила происходит разрушение иллюзий, которыми он жил до сих пор. «Теперь я иными глазами смотрю на людей, не так, как прежде, когда за малым исключением все люди мне казались добрыми и милыми…», – признается он своей супруге [16. С. 171].
В 1915 г. разыгрывается очередная коллизия в его личной жизни: Наталия начала испытывать симпатии к Великому князю Дмитрию Павловичу. «Я все-таки постоянно думаю о том, – пишет ей Михаил, – что он на тебя произвел такое впечатление, и не могу сказать, чтобы меня эта мысль радовала… и я не могу этого допустить, потому что я слишком тебя люблю…» [16. С. 171–172].
Далее в переписке супругов тема отношений Наталии Сергеевны и Дмитрия Павловича постоянно присутствует: «Итак, вы опять виделись, пикировались и объяснялись в трогательных чувствах... Мне кажется, что при мне он не будет приезжать, а я бы его с удовольствием повидал…» [17. С. 178].
Эта история тяжело переживалась Михаилом и вызвала у него психологический шок, приведший впоследствии к депрессии.
С лета 1915 г. Михаил Александрович начинает обращаться с просьбами к Николаю II о каком-либо новом его нестроевом назначении, которое давало бы ему возможность чаще бывать дома.
В начале июня пришло сообщение о смерти Великого князя Константина Константиновича, скончавшегося в Павловске. Михаил Александрович поехать на похороны не смог в связи со сложной обстановкой на фронте, что многие из Дома Романовых оценили крайне отрицательно. За Михаилом все более и более закреплялась репутация отлученного от династии.
В середине июля 1915 г. Михаил Александрович все же смог вырваться в Ставку и взять отпуск. Однако 22 июля у него повысилась температура и заболело горло. Врачи сначала диагностировали ангину, но утром 25 июля в анализе были найдены дифтеритные палочки. Состояние ухудшилось. В Гатчине он оставался на лечении до 10 сентября.
Великого князя продолжали преследовать сплетни, скандалы и пересуды, связанные с Наталией Сергеевной. Многих раздражало то, что она слишком часто приезжала в прифронтовую зону, а один раз, чтобы встретиться с мужем, даже побывала в Ставке. Эти сведения доходили и до императрицы. Слухи и сплетни, естественно, вредили восстановлению его репутации в обществе.
В конце 1915 г. Михаил Александрович оказался втянутым в очередной скандал, связанный с проектом нового оружия, огнемета изобретателя А. А. Братолюбова, устанавливаемого на бронемашину. Проект показался ему интересным. Он обращается к Николаю II с ходатайством о выдаче им крупного кредита [1] на развертывание производства. В письме Великий князь просит освободить его «от денежной части дела» [18. С. 213–214]. Государь дал согласие. Однако испытания опытного изделия огнемета не дали положительных результатов, поэтому программа была свернута. Разразился скандал. Депутаты были возмущены, что вопрос о выделении столь крупной суммы (был выдан аванс) решался вне Думы.
На фронте у начальника дивизии свободного времени мало, но Михаил старался читать книги, которые ему присылала Наталия Сергеевна, и не упускал возможности познакомиться с достопримечательностями той местности, где дислоцировалась его часть. Изредка он приглашал офицеров и устраивал музыкальные вечера. Теплые дружеские отношения у Великого князя сложились с графом М. Л. Толстым, сыном Льва Николаевича.
Бывая в Петрограде или в Москве, Михаил Александрович с супругой почти каждый день посещал театры, концерты или синематограф. В 1915 г. он начал регулярно принимать уроки игры на гитаре.
В 1915–1916 гг. разными авторами было написано несколько живописных портретов Михаила Александровича парадного характера. Перед зрителем предстает статный, полный сил, уверенности в себе и привлекательной наружности Великий князь. В ряд художественных работ становятся также фотопортреты (как одиночные Великого князя, так и парные с Наталией Сергеевной), выполненные в фотоателье. На сохранившихся фотопортретах мы можем наблюдать очень эффектную, симпатичную супружескую пару. Это примеры официальной стороны образа, представленные дискурсом в изобразительном жанре. Однако есть примеры обыденности: фотографии Михаила Александровича на фронте, на охоте, на отдыхе в Гатчине и в Брасове. Черный пиар со стороны Германии в адрес царской семьи коснулся и Михаила Александровича. В конце 1916 г. стали появляться карикатуры, изображающие растерянного Великого князя среди деморализованных солдат армии Российской империи. В то же время накануне революции начали издаваться открытки с графическим изображением Великого князя (рисунок по фотографии). На открытках Михаил Александрович предстает истинным воином, защитником Отечества.
В первых числах февраля 1916 г. стало известно, что царь предполагает лично посетить Думу. Царский визит состоялся 9 февраля, в день открытия сессии. Императора сопровождал великий князь Михаил Александрович. Оппозиционно настроенный капитан штаба Ставки М. К. Лемке от 9 февраля 1916 г. фиксирует: «Телеграмма о совершенно неожиданном посещении сегодня царем молебна, отслуженного в день возобновления Госуд[арственной] Думы… произвела здесь сильное впечатление… В приезде царя в Думу с Михаилом Александровичем некоторые видят ловко рассчитанный ход. Во-первых, это – как бы извинение перед Думой за последнее ее закрытие и признание ошибочности этого шага; во-вторых, это подчеркивание своей близости к ней; в-третьих, это желание показать свою близость с братом, в-четвертых – желание показать, что брат не чужд влияния на государственные дела, в-пятых, – дальнейшее присутствие Михаила на самом открытии Думы показывает, что глаз государев лично наблюдает за работой Думы… Вообще, Михаил выдвигается. 17 января он назначен председателем Георгиевского комитета его имени и сегодня просил царя принять звание почетного председателя комитета» [19. С. 534].
По материалам дискурса, посвященного Великому князю Михаилу Александровичу в годы Великой войны, складывается образ хорошего офицера, уважаемого командира и отважного воина, который личным примером вдохновлял свою дивизию и вел в бой. Вокруг себя он сумел сплотить замечательных и преданных офицеров, которые смогли обеспечить славный боевой путь дивизии. Михаил честно делил опасность и тяготы фронтовой службы со своими товарищами, поднимал боевой дух вверенной ему части.
Сильнейший стресс вызвали у Михаила Александровича те «нежные чувства», которые возникли между Наталией Сергеевной и Великим князем Дмитрием Павловичем. Ужасы войны и неурядицы в личной жизни начали разрушать его идеал тихой и счастливой частной жизни, сформировавшийся у него еще в детстве. Но Михаил очень любил свою супругу и прилагал все усилия, чтобы сохранить семью.
В связи с нервными потрясениями, постоянными стрессами в 1916 г. у Михаила Александровича ухудшилось состояние здоровья, вновь начали появляться боли в области желудка. Он также жаловался на вялость, головные боли, «томление душевное и нравственное». 18 марта в своем дневнике он записал: «Настроение у меня вообще ужасное, как поется, “грусть и горькая мечта”». Наталия Сергеевна пришла к убеждению, что характер ее мужа «неприменимый к жизни и самый несчастный». Психологи определяют такое состояние как депрессию, вызванную неразделенной любовью. Он готов был пойти на примирение и компромиссы: «…буду все-таки надеяться на то, что мы сговоримся во всем и будем хорошо жить, но т. к. молодость уже прошла и любви (с твоей стороны. – Прим. авт.) больше нет, то поживем, по крайней мере, в мире и согласии» [11. С. 337–338]. В состоянии подобной депрессии человек всегда дает себе заниженную самооценку.
Душевная травма от охлаждения супружеских отношений оказалась для Великого князя катастрофой. «Вот почему впереди нет больше для меня жизни! – Очень прошу это письмо уничтожить, его нельзя сохранять» [20. С. 352]. Теперь Михаил твердо решил, что при первой возможности будет просить Верховного главнокомандующего о предоставлении ему нестроевой службы. С 29 января 1917 г. он вступил в должность генерал-инспектора кавалерии.
С такой репутацией и в таком состоянии Михаил Александрович встретил 1917 г.
Список источников и литературы:
1. Хрусталев В. М. Великий князь Михаил Александрович. – Москва: «Вече», 2008. – 544 с.
2. Воронцова-Дашкова Л. Н. Человек, отрекшийся от трона // Сегодня (Рига). – 1937. – 19 июля. – № 194.
3. Переписка Николая и Александры / [сост. А. А. Сергеев]. – Москва: «Захаров», 2013. – 928 с.
4. Кроуфорд Р. Михаил и Наталья. Жизнь и любовь / Розмари Кроуфорд, Дональд Кроуфорд; (пер. с англ. А. Микоян). – Москва: Захаров, 2008. – 656 с.
5. «Летопись войны 1914–1915 гг.» – 1915 г. – 28 марта. – № 323. – С. 64.
6. Брешко-Брешковский Н. Н. Дикая дивизия: роман в 2-х ч. Книгоиздательство «Мiр». – Рига, Antinijas iela 12, dz. 5.
7. Дневник великого князя Михаила Александровича. 1915. – 2 марта // Дневник и переписка великого князя Михаила Александровича: 1915–1918 / отв. ред. и сост. В. М. Хрусталев. – Москва: ПРОЗАиК, 2012. – 800 с.
8. Письмо Н. С. Брасовой – великому князю Михаилу Александровичу от 31 мая 1915 г. // Дневник и переписка великого князя Михаила Александровича: 1915–1918 / отв. ред. и сост. В. М. Хрусталев. – Москва: ПРОЗАиК, 2012. – С. 196–197.
9. Айрапетов О. Р. Участие Российской империи в Первой мировой войне (1914–1917). Т. 2: 1915 год – апогей / О. Р. Айрапетов. – Москва: ИД КДУ, 2014. – 316 с.
10. Письмо великого князя Михаила Александровича – Н. С. Брасовой от 10–15 июня 1915 г. // Дневник и переписка великого князя Михаила Александровича: 1915–1918 / отв. ред. и сост. В. М. Хрусталев. – Москва: ПРОЗАиК, 2012. – С. 201–205.
11. Письмо великого князя Михаила Александровича – Н. С. Брасовой от 20–27 марта 1916 г. // Дневник и переписка великого князя Михаила Александровича: 1915–1918 / отв. ред. и сост. В. М. Хрусталев. – Москва: ПРОЗАиК, 2012. – С. 337–341.
12. Письмо великого князя Михаила Александровича – Н. С. Брасовой от 26 февр. – 8 марта 1916 г. // Дневник и переписка великого князя Михаила Александровича: 1915–1918 / отв. ред. и сост. В. М. Хрусталев. – Москва: ПРОЗАиК, 2012. – С. 325–326.
13. Письмо великого князя Михаила Александровича – Н. С. Брасовой от 22–25 июня 1916 г. // Дневник и переписка великого князя Михаила Александровича: 1915–1918 / отв. ред. и сост. В. М. Хрусталев. – Москва: ПРОЗАиК, 2012. – С. 345–348.
14. Дневник великого князя Михаила Александровича. 1916. – 18 августа // Дневник и переписка великого князя Михаила Александровича: 1915–1918 / отв. ред. и сост. В. М. Хрусталев. – Москва: ПРОЗАиК, 2012. – 800 с.
15. Письмо Н. С. Брасовой – великому князю Михаилу Александровичу от 14 января 1915 г. // Дневник и переписка великого князя Михаила Александровича: 1915–1918 / отв. ред. и сост. В. М. Хрусталев. – Москва: ПРОЗАиК, 2012. – С. 167–168.
16. Письмо великого князя Михаила Александровича – Н. С. Брасовой от 22–23 января 1915 г. // Дневник и переписка великого князя Михаила Александровича: 1915–1918 / отв. ред. и сост. В. М. Хрусталев. – Москва: ПРОЗАиК, 2012. – С. 170–173.
17. Письмо великого князя Михаила Александровича – Н. С. Брасовой от 4–5 февраля 1915 г. // Дневник и переписка великого князя Михаила Александровича: 1915–1918 / отв. ред. и сост. В. М. Хрусталев. – Москва: ПРОЗАиК, 2012. – С. 176–178.
18. Письмо великого князя Михаила Александровича – императору Николаю II от 19 декабря 1915 г. // Дневник и переписка великого князя Михаила Александровича: 1915–1918 / отв. ред. и сост. В. М. Хрусталев. – Москва: ПРОЗАиК, 2012. – С. 213–214.
19. Лемке М. К. 250 дней в царской Ставке. – Петроград, 1920. – XVIII, 859 с.
20. Письмо великого князя Михаила Александровича – Н. С. Брасовой от 3–7 июля 1916 г. // Дневник и переписка великого князя Михаила Александровича: 1915–1918 / отв. ред. и сост. В. М. Хрусталев. – Москва: ПРОЗАиК, 2012. – С. 349–352.
GRAND DUKE MIKHAIL ALEKSANDROVICH IN THE CONTEXT OF GREAT WAR (ON THE PUBLISHED MATERIALS)
L. V. Pereskokov
Abstract. The fate of the monarchy during the February revolution of 1917 was largely dependent on the image of the Grand Duke Mikhail Alexandrovich, which was formed in the public mind. The image of the man was always evolving and diversified, largely depending on the political context. In this paper we try to recreate a portrait of Mikhail Alexandrovich as he was seen by his contemporaries by the beginning of 1917. In this critical moment of Russian history Grand Duke Mikhail acted in accordance with the oath of allegiance to the Emperor and the Fatherland, based on his assessment of the situation as an officer and in agreement with his benevolent character. This is the official side. However, the discourse reveals the complex conflict of the emotions of Mikhail Alexandrovich in the years of the Great War. The issues of privacy and the deterioration of health forced him to get out of military service.
Keywords: the image of the Grand Duke Mikhail Aleksandrovich, the private life and health of Mikhail Romanov, autocracy, the Romanovs, Russia in the First World War.
↩1. В одном из источников была указана сумма 2,5 млн американских долларов.