ОТ ЛЕСНОГО ОРКЕСТРА ДО ИТАЛЬЯНСКОЙ ОПЕРЫ
Л. В. Ревенко
Аннотация. Фонд Гражданской войны Ильинского краеведческого музея формировался в 70-е годы XX века и представлен односторонне воспоминаниями красных партизан и красногвардейцев. Квартировавший в селе Ильинском с сентября 1918 года 10-й Пермский кавалерийский полк 24 декабря 1918 года перешел на сторону белых. «Пермская катастрофа» не обошла упоминанием это восстание. В советское время одной из причин переворота указывалась прослойка кулацких сынков и бывших офицеров в полку. Отношение к офицерам бывшей армии в большевистской России было недоверчивым. Именно эта политика, поставившая военную прослойку, прошедшую войну, вне закона, заставляла их браться за оружие, отстаивать свое право на жизнь против произвола нового порядка.
Ключевые слова: Белое движение, Красная гвардия, село Ильинское, братья Ершовы, Гражданская война.
Один из первых руководителей Красной гвардии в с. Ильинском А. А. Иванцев, оставивший свои воспоминания в 1941 году, дату установления власти Советов в с. Ильинском называет неверно – декабрь 1917 года. Фактически описываемые им события имели место на месяц позже – в январе 1918 года.
После захвата Управы в с. Ильинском «спустя два-три дня был созван волостной сход с целью утверждения состава Совета. Сход был многолюдным, публика не могла вместиться в помещение бывшей волостной Управы, много было вне помещения. Бросалась в глаза группа офицеров (из местных), человек 10–12, державшихся особняком. Для предотвращения какого-либо выступления с их стороны против я вызвал их всех в комнату штаба Красной Гвардии и предложил им воздержаться от такового, под угрозой могущих последовать с нашей стороны репрессий. Выслушав меня, они дали обещание молчать.
Офицеры были следующие: Ершов Николай Климентьевич, Ершов Леонид Климентьевич, Катаев Вениамин Иванович, Филатов Николай Иванович, Поносов Лука Федорович, Батанов, Нечаев Василий Егорович и другие, всех не упомню. Действительно, во все время схода никто из них не выступал» [1].
В конце марта 1918 года А. А. Иванцев был арестован за убийство в магазине крестьянина Сретенской волости Безукладникова [2]. Следствие шло семь месяцев, наказания А. А. Иванцев не понес и был освобожден, вернулся в село уже в октябре 1918 года и назначен председателем Комитета бедноты. К этому времени братья Ершовы были мобилизованы в формировавшийся с конца августа в Ильинском 10-й Пермский кавалерийский полк.
Полк состоял из шести эскадронов. На сегодняшний день известны фамилии четырех командиров эскадронов: Л. Г. Бруштейна [3], Ф. А. Гагена [4], Еремеева [7], С. В. Карнаева [5]. Судя по воспоминаниям Иванцева, анкетам Леонида, можно предположить, что пятым командиром был Ершов Леонид Климентьевич.
Николай, как имевший ранения, был зачислен в хозяйственную часть полка, а Леонид в строевую.
Братья Ершовы – старший Николай, 1893 года рождения, и младший Леонид, 1896 года рождения, родились в селе Ильинском Пермской губернии. Их отец был лесником в имении графа Строганова. Оба брата в 1920 году оказались в Харбине. Леонид окончил в селе в 1912 году училище, а затем служил в Главном Управлении имения графа С. А. Строганова.
В период Великой войны в 1915 года зачислен в 10-й Закамский полк в г. Перми, откуда 23 марта 1916 года был направлен на учебу в школу прапорщиков в г. Саратов. По окончании школы назначен в 82-й пехотный полк в г. Владимир, в июле того же года выбыл на фронт в 4-й пограничный Заамурский полк на должность начальника разведки.
В 1917 году на Юго-Западном фронте, в этом же полку, где находился до осени, после чего пробирался домой, куда и прибыл в декабре 1917 года [6].
Б. Б. Филимонов в своей книге «Белоповстанцы. Хабаровский поход зимы 1921–1922 годов» писал: «Мобилизовав в конце 1918 года в Пермской и Вятской губернии бывших солдат кавалерийских полков Старой Российской Армии, большевики сформировали из них 10-й Пермский кавалерийский полк. По выдвижении его на фронт в декабре месяце, в с. Ильинском полк в полном составе всего до 450 человек, руководимый бывшим офицером Еремеевым, перешел на сторону белых.
10-й кавалерийский полк сразу вошел в состав отряда полковника Казагранди.
Последний приказал ротмистру Манжетному создать из перешедших людей Отдельный конный дивизион. Отобрав до 300 лучших всадников, ротмистр Манжетный создал Отдельный конноегерский дивизион.
У конно-егерей имеется стяг, преподнесенный дивизиону весной 1919 года “благодарным населением стольких-то волостей освобожденного Прикамья”, как о том гласила надпись.
Дивизион имел особую форму: зеленый погон с желтой выпушкой, такие же петлицы, на погонах – переплетенные буквы желтого цвета “ЕК” и лампасы двойные с желтым по середине кантиком» [7].
Газета «Свободная Пермь» 14 марта 1919 года писала: в Васильевской волости первое собрание волостного земства состоялось 10 января текущего года в составе 18 гласных, на котором был разрешен целый ряд местных хозяйственных вопросов.
Заслуживает быть отмеченным следующее постановление собрания: на приобретение иконы и штандарта для 10-го кавалерийского Уланского полка гласными Шадриным и Пигилевым внесено по 100 рублей каждым» [8].
Журнал «Часовой» в № 138 за октябрь 1937 года публиковал небольшой фрагмент воспоминаний полковника М. М. Манжетного – командира Конно-Егерского дивизиона 18-й Сибирской стрелковой дивизии:
«Октябрь в Западной Сибири обычно довольно теплый. Он застал нас в 1919 году между Курганом и Петрозаводском. Ни казачий корпус, ни резервы, подтянутые к фронту, не могли спасти положения. Моральный перевес был на стороне красных. Медленно, с боями, подчас сильно ущемляя противника, мы отходили и отходили. Обоз медленно двигался, имея направление на Иртыш, верстах в 15 ниже Омска. Подошли к реке, а на ней ни следа льда. Всех обуял ужас. Простояли на берегу два дня. Ударил мороз, и на третий день река стала. Поднялся буран при сильном морозе. К ночи решили попробовать крепость льда. Человека держит. Но этого мало. Обоз очень тяжелый. Решили наморозить дорогу. Стали насыпать солому и заливать водой. Работала масса народа целую ночь, и под утро начали переправу. Лед тонкий, гнется. Лошади идут по полколена в воде. Но другого выхода нет» [9].
Ершов Леонид Климентьевич с 1918 года по 1919 год служил в Конно-Егерском дивизионе. Имел чин штаб-ротмистра. Награды: орден Святой Анны 4 степени, Святого Станислава 3 степени, Святой Анны 3 степени, Святого Владимира 4 степени с мечами и бантами. В Гражданскую войну – орден за Великий Сибирский поход. Последний чин – штабс-ротмистр.
В 1920 году прибыл в Маньчжурию с Белой армией через станцию Маньчжурия и служил во внутренней железнодорожной охране, после – в церковных и светских хорах. В 1921 году поступил хористом в Иверский храм. Софийская церковь в Харбине была заложена 20 июля 1921 года и освещена в октябре 1932 года [10]. В 1923 г. служил в Софийском храме [6].
Иверский семиглавый храм на Пристани был одним из центров благотворительности. Он, как и Собор, был одним из первых по времени постройкой (строился, правда, дважды, так как первый храм сгорел во время пожара). Именно сюда был вынесен прах В. О. Каппеля и погребен у стены храма.
Это был во многом примечательный храм: он был сооружен в память героев русско-японской войны – имена их были начертаны на его сводах и колоннах, там были иконы из мозаики. При подворье Иверской церкви был образован приют – для престарелых и мальчиков; там же была благотворительная столовая, называвшаяся Серафимовской. Деятельность этой церкви, как отмечает один из авторов воспоминаний о церковной жизни в Харбине, изданных за рубежом о. Падерин, достигла высокого уровня в период настоятельства архиепископа Хайларского Дмитрия (Вознесенского).
Известен был в Харбине и Софийский храм с великолепным куполом. Построен он был на средства владельца чайной фирмы И. Ф. Чистякова. Приход его имел Софийское похоронное бюро, которое совершало погребения одиноких или безродных людей [11].
В 1924 году Л. К. Ершов выехал в Шанхай и поступил в Шанхайскую оперную труппу хористом, а затем с Итальянской оперой выехал в Гонконг, Макао, Филиппины, Манилу и Японию. От труппы он отстал и поселился в Токио, поступил хористом в Токийский православный Собор, где прослужил несколько месяцев и вернулся в Итальянскую оперу, которая совершала второе турне, с ней выехал в Гонконг, Сингапур, Яву, снова Сингапур, Гонконг и Манилу. В 1926 году вернулся один в Харбин, поступил хористом в Софийский собор на Пристани [6].
О наличии певцов-любителей в церковных хорах в своей статье пишет И. К. Капран: «Занятые другой постоянной работой, они, обладая хорошим голосом и испытывая тягу к духовной музыке, пели в хоре только по праздникам. За многолетнее пение в хоре певцы награждались приходскими советами грамотами и ценными подарками. Для дополнительного заработка певцам хора разрешалось петь в опере, оперетте и светских концертах. За пение на требах (венчание и отпевание) хор получал вознаграждение».
Особенно много работы у хора было в первые дни Рождества и Пасхи, когда прихожане приглашали хор петь к себе домой, за что хористы получали праздничный обед и денежную сумму, которую затем делили на всех.
В 20–30-х годах XX века в каждой из 22 церквях в Харбине имелся свой слаженный церковный хор, руководимый регентом, сопровождающий песнопением ежедневные службы и праздничные молебны.
Большой популярностью пользовался у русских харбинцев ежегодный духовой концерт объединенных церковных хоров. Традиционно устраивались они на Рождество и Пасху в дни Русской культуры и в церковные праздники, особенно Великого поста. В памяти харбинцев остались концерты объединенного хора в составе 150 певчих, который прошел двумя сеансами 9 апреля 1930 года при переполненном зале в огромном театре «Атлантик». Знаменательным был и духовой концерт 1938 года, посвященный 950-летию крещения Руси. Он состоялся в зале Женского собрания. Перед концертом и после него были прочитаны доклады на тему торжества. Концерт состоял из духовных песнопений объединенного хора СвятоНикольского собора, Софийской и Иверской церквей [12].
Мелихов именует хор, в котором пел Л. К. Ершов, казачьим. При участии коменданта хора П. С. Архипова было выработано «Положение о хоре». Состав был определен в 35–40 человек. Солистами были тенор И. С. Казаков-Казаковский, вторые тенора – Н. М. Беневолинский и Н. П. Рыбин, баритоны – Н. Д. Борисевич, басы – М. Н. Троицкий и Л. К. Ершов [13].
В личном деле Л. К. Ершова хранится вырезка из газеты (не указано, какой, реквизиты отсутствуют) «о награждении по представлению настоятеля Софийского храма протоиерея М. Филологова с преподанием архипастырского благословения зубному врачу Л. К. Ершову, много лет безвозмездно поющего в хоре Софийского собора» [6].
Кроме того, он являлся членом литературно-художественного кружка им. Н. А. Байкова (фашисты). 1927 год – поступил в 1-ю Харбинскую зубоврачебную школу, где был слушателем в течение 1928 года и в 1929 году окончил ее. Зубной врач. Член Общества врачей в г. Харбине. Месячный доход – 40–50 гоби. 12 ноября 1931 года вступил в брак с российской эмигранткой Анастасией /Анной/ Петровной. Дочь Маргарита 1933 года рождения. С 1934 года стал заниматься зубоврачебной практикой.
Награжден 15.11.1939 года грамотой по представлению настоятеля Софийского хора протоиерея М. Филологова с преподаванием архипастырского благословения, как много лет безвозмездно поющий в хоре Софийского собора.
Газета «Время» 15 октября 1944 года писала: «Сегодня в Свято-Благовещенской церкви состоится бракосочетание сестры дирижера симфонического оркестра ХСО А. А. Бибикова – В. А. Бибиковой и лауреата Всеманьчжурского конкурса Л. К. Ершова» [6].
Прочитывая сегодня сведения об активной общественной жизни Леонида Ершова, получившего в Харбине гражданскую специальность, невольно начинаешь сравнивать 1938 год в России и за рубежом.
950-летие крещения Руси отозвалось на Советской территории очередной Голгофой для многих оставшихся офицеров.
Старший брат Николай, 1893 года рождения, в 1909 году окончил Пермское Александровское ремесленное училище в г. Перми и в 1910 г. съемочно-таксаторную школу графа Строганова в Ильинске. Работал помощником лесничего у князя Демидова Сан-Донато на заводе Майкор.
В 1914 году призван на военную службу и назначен в 4-ю Артиллерийскую бригаду в 1-ю батарею в г. Саратове, в июне откомандирован в Оренбургскую школу прапорщиков. В 1915 году – в действующей 12-й Армии в корпусе 14-й дивизии, в 55-м Сибирском полку, в чине прапорщика, в этом же году произведен в следующий чин.
Был ранен в боях, получил орден Св. Анны 4 степени с надписью «За Храбрость». В 1916 году в действующей армии под г. Ригой произведен в чин поручика приказом Главнокомандующего. В конце 1917 года откомандирован в распоряжение Пермского военного начальства, освобожден от военной службы.
В 1918 году мобилизован большевиками и назначен на должность казначея 10-го кавалерийского полка. В 1920 году в армии генерала В. О. Каппеля против большевиков. Участник Ледового похода. Наименование части, в которой был во время Гражданской войны, – конноегерский кавалерийский дивизион. На ст. Шитоухэдзе ушел из армии.
В 1921 году ушел из армии, работал в пределах КВЖД как частный житель. В 1922–1924 годах жил на станции Бухэду, работал в службе пути КВЖД на лошади, подвозил грузы. В 1925 году служил в полиции на 4-м участке г. Харбина. В 1926 году уволился по собственному желанию. В 1927–1928 годах работал на разных работах. В 1929 году на КВЖД, коммерческая служба, во время Советско-Китайского конфликта был уволен. В 1930–1932 годах – определенной и постоянной работы не было. В 1933 году работал на бирже легковым извозчиком. С 1934 года работал сторожем в магазине «Лондон» В. Н. Мичкова, затем заведующим мастерскими шубного, перчаточного, кожевенно-шубного производства. Имел дом в Сунгарийском.
С 1940 года – в Союзе торговцев в г. Харбине (Масляном, Табачном, Монопольном). С 1938 по 1943 годы торговал винно-бакалейным товаром из своего магазина, с 1943 года имел распределительный пункт продуктов первой необходимости.
Звание – хозяйственный ротмистр. Награды: Святая Анна 4 степени с надписью «За Храбрость», Святой Станислав 3 степени с мечом и бантом, за Ледяной поход орден 1 степени на Георгиевской ленте с мечом. В Первую мировую получил ранения левой ноги, руки и части головы.
В 1944 году его дочь Вера вышла замуж за преподавателя правительственной гимназии Спиридонова [14].
В Ильинском краеведческом музее сохранилась фотография, датированная апрелем 1903 года: Ильинский шумовой оркестр, созданный лесничим К. Ершовым для отпугивания зверей. Так и верится, что по левую руку от лесничего, сидящего в светлом полушубке и валенках, находится его младший сын Леонид, а старший Николай стоит первым справа во втором ряду.
Список источников и литературы:
1. Воспоминания Иванцева А. А. // Ильинский районный краеведческий музей. Фонд Гражданская война. Дело 764 осн. ф.
2. Пермский государственный архив социально-политической истории (ПермГАСПИ). Ф. 90. Оп. 4. Д. 882. Л. 29–32.
3. Государственный архив Хабаровского края (ГАХК). Ф. Р-830. Оп. 3. Д. 5889–66850.
4. Освобождение России. – 1919. – 15 марта.
5. Государственный архив Пермского края (ГАПК). Ф. 719. Оп. 1. Д. 713.
6. ГАХК. Ф. Р-830. Оп. 2. Д. 40–5366.
7. Филимонов Б. Б. Белоповстанцы. Хабаровский поход зимой 1921– 1922 гг. – Харбин, 1924.
8. Свободная Пермь. – 1919. – 14 марта.
9. file:///C:/Users/User/Desktop/Гражданская%20война%202/198.pdf
10. ГАПК. Ф. Р-830. Оп. 2. Д. 35–5213.
11. Таскина Е. Неизвестный Харбин. – Москва: Прометей, 1994 г. – С. 52.
12. Капран И. К. Музыкальный Харбин: церковные хоры // Российские соотечественники в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Перспективы сотрудничества: материалы третьей междунар. науч.-практич. конф. – Владивосток, 2003. – С. 149–156.
13. Мелихов Г. В. Российская эмиграция в международных отношениях на Дальнем Востоке 1925–1932 гг. – Париж: Русский путь. – 2007. 14. ГАПК. Ф. Р-830. Оп. 3. Д. 15022.
FROM THE FOREST ORCHESTRA TO THE ITALIAN OPERA
L. V. Revenko
Abstract. The Civil War Foundation of the Ilyinsky Local History Museum was formed in the 70s of the 20th century and is represented unilaterally by the memories of the red partisans and the Red Guards. From September 1918, the 10th Perm Cavalry Regiment lodged in the village of Ilinsky on December 24, 1918, it went over to the side of the Whites. The «Perm catastrophe» did not bypass this rebellion. In Soviet times, one of the reasons for the coup was indicated by a stratum of kulak sons and former officers in the regiment. The attitude towards the officers of the former army in Bolshevik Russia was mistrustful. It was this policy that put the military stratum, past the war, outlawed, forced them to take up arms, to defend their right to life against the arbitrariness of the new order.
Keywords: the White movement, the Red Guard, the village of Ilinskoe, the Ershov brothers, the Civil War.