«НЕ ДОБРАЯ ВОЛЯ ПРОИЗВОДИТЕЛЯ, А ЕГО ЗАКОННАЯ РЕВОЛЮЦИОННАЯ ОБЯЗАННОСТЬ»:
ПРОДОВОЛЬСТВЕННАЯ ПОЛИТИКА ПЕРИОДА «ВОЕННОГО КОММУНИЗМА» В ДОКУМЕНТАХ ГОСУДАРСТВЕННОГО АРХИВА ПЕРМСКОГО КРАЯ
В. Ю. Сарабеев
Аннотация. На основании документов, хранящихся в Государственном архиве Пермского края, в статье описываются характерные черты продовольственной политики большевистского правительства в период «военного коммунизма» на территории Пермской губернии. Автором использованы документы фондов продовольственных комитетов – губернского и уездных.
Ключевые слова: «военный коммунизм», продовольственный комитет, разверстка, излишки, Государственный архив Пермского края, Пермская губерния.
Экономическая политика большевистского правительства, осуществлявшаяся в годы Гражданской войны, вошла в историю под названием «военного коммунизма». Она представляла собой своеобразный сплав попытки немедленного воплощения в жизнь коммунистической доктрины с вынужденными мерами, вызванными войной, угрожавшей уничтожением большевистскому режиму. При этом «принципиальные» и «чрезвычайные» аспекты «военного коммунизма» во многом совпадали: склонность РКП(б) к самым радикальным решениям и действиям, характерная для нее еще до Октябрьского переворота, хорошо подходила к курсу на огосударствление экономики, в большей или меньшей степени свойственному государствам, ведущим войну, и тем более правительствам, вовлеченным в полномасштабный гражданский конфликт. Одним из основных элементов «военного коммунизма» было осуществление «продовольственной диктатуры» – государственной монополии хлебной торговли, изъятия «излишков» продовольствия, превышающих установленные нормы, у крестьян, и централизованного распределения изъятого среди населения городов и военнослужащих Рабоче-крестьянской Красной Армии.
Территория Пермской губернии, как известно, являлась частью театра военных действий Гражданской войны в России. Власть большевиков здесь была окончательно установлена лишь летом 1919 года, когда, в результате побед Красной Армии, на Урале была ликвидирована власть антибольшевистского правительства адмирала А. В. Колчака. В частности, губернская столица – город Пермь – была взята большевистскими войсками 1 июля 1919 года.
Целью данной статьи является исследование практики осуществления продовольственной политики органов большевистской власти в Пермской губернии, нашедшей отражение в документах Государственного архива Пермского края за период с середины 1919 года до марта 1921 года. Документы по этой тематике хранятся, прежде всего, в фонде № р-5 «Пермский губернский продовольственный комитет Народного комиссариата продовольствия РСФСР», а также в фондах № р-14 «Пермский уездный продовольственный комитет Пермского губернского продовольственного комитета», № р-428 «Осинский уездный продовольственный комитет Пермского губернского продовольственного комитета», № р-1475 «Чердынский уездный продовольственный комитет Пермского губернского продовольственного комитета».
Осуществление продовольственной политики большевистского правительства в Пермской губернии являлось задачей Пермского губернского продовольственного комитета (губпродкома) и подчиненных ему уездных продовольственных комитетов (упродкомов). Губернские продовольственные комитеты были созданы Декретом ВЦИК от 27 мая 1918 года [1. С. 2]. Согласно Декрету, они находились в подчинении Народного комиссариата продовольствия и призваны были осуществлять хлебную монополию, изымать излишки хлеба и других сельскохозяйственных продуктов у производителей и распределять продовольствие среди населения. Пермский губернский продовольственный комитет начал свою работу в 1918 году и возобновил ее 12 августа 1919 года, когда созданное в июле в Вятке Пермское губернское военно-продовольственное бюро было реорганизовано в губернский продовольственный комитет [1. С. 3].
Мероприятия большевистской власти в области продовольственной политики в Пермской губернии, как и по всей стране, являлись в основном распределением и реквизициями. Такими мерами представители советской власти на местах увлекались настолько, что их вынужден был иногда сдерживать сам центр. К примеру, 30 июля 1919 года в адрес Пермского губернского продовольственного комитета была направлена телеграмма из Москвы, из Народного комиссариата по продовольствию. Данный документ гласил: «Рабочих, уехавших в отпуск до издания декрета об отпусках, в данное время возвращающихся обратно, заградотрядами отнимаются разрешенные моей циркулярной от 15 сего месяца к провозу рабочими, возвращающимися из отпусков, продпродукты весом до двух пудов, точка. Настоящим разъясняю, что при наличии документов у рабочих, доказывающих, что они действительно рабочие и ездили в отпуск, и хотя не имеют особых удостоверений к установленной форме, в том числе и нормированные весом до двух пудов, осмотру и реквизиции также не подлежат» [2. Л. 27–27 об.].
Данное указание, изданное, как понятно из телеграммы, вследствие систематических нарушений предыдущих предписаний, заканчивалось традиционными в эпоху Гражданской войны предупреждениями: «За нарушение вышеуказанных разъяснений виновные должностные лица будут привлечены к самой строгой ответственности по законам военного времени». Подобная концовка имела место в большинстве документов советских органов власти, что говорит о низкой эффективности работы ее представителей, раз их приходилось мотивировать постоянным напоминанием о санкциях, следующих за нарушение данных свыше указаний.
Что касается деятельности самого Пермского губернского продовольственного комитета, то она во многом сводилась к характерным для политики «военного коммунизма» запретительным мерам. Один из примеров – изданное в 1919 году обязательное постановление данного комитета, являющееся весьма показательным документом «военно-коммунистического» периода. Так, в постановлении говорилось: «Вновь подтверждается полное запрещение вывоза из Пермской губернии хлебных продуктов, как то пшеницы, ржи (в зерне и муке), овса, ячменя, а также всякого рода круп, скота, мяса и мясных продуктов, яиц, масла и картофеля и всех ненормированных продуктов». При этом установленный режим мог отличаться от одной местности к другой. Это же постановление запрещало «вывоз из пределов Осинского, Оханского и Кунгурского уездов пшеницы, ржи (в муке и зерне), овса, ячменя, круп, скота, мяса и мясных продуктов, а также яиц и масла. Все эти продукты должны сдаваться крестьянами и другими производителями исключительно на ссыпные и приемные пункты уездных продовольственных комитетов» [2. Л. 107]. Одновременно в Пермском, Усольском и Чердынском уездах разрешался свободный вывоз и продажа на рынках вышеперечисленных продуктов, за исключением скота [2. Л. 107].
Постановление также сопровождалось обещанием репрессий для нарушителей, особенно выделяя главного врага любой распределительной политики – спекулянтов: «Все виновные в нарушении сего постановления будут привлекаться к уголовной ответственности и предаваться суду по всей строгости революционных законов. Наиболее суровым карам будут подвергаться спекулянты, скупающие продукты для перепродажи, нарушающие твердые и предельные цены и способствующие постоянному увеличению рыночных цен» [2. Л. 107].
Однако вместе с тем и в этом документе присутствует стремление пресечь действия тех должностных лиц, которые допускают «перегибы» в деле проведения «военного коммунизма»: «Губернский продовольственный комитет строжайшие предписывает всем местным властям и заградительным отрядам не препятствовать вывозу и продаже продуктов в пределах, разрешенных сим постановлением, особенно по подвозу и продаже крестьянами ненормированных продуктов в городах и заводских центрах» [2. Л. 107–108].
Впрочем, и на те продукты, которые входили в категорию «ненормированных», местные органы советской власти порой стремились установить твердые цены. Касалось это даже «подножного корма». Например, 24 августа 1919 года работник Чердынского уездного продовольственного комитета А. А. Чечулин в докладной записке на имя уездного комиссара по продовольствию писал: «…считаю необходимым установить твердые цены по уезду на следующие продукты: сушеные грибы – 320 руб. пуд, соленые грибы – 24 руб. пуд, клюкву – 40 руб. пуд, бруснику – 50 руб. пуд, сушеную малину – 480 руб. пуд» [3. Л. 10]. Автор записки в качестве обоснования данного уровня цен ссылался на «отсутствие рабочих рук, вследствие чего сбор ягод и грибов обходится населению дорого», поэтому, по словам Чечулина, снижение цен «повлечет за собой заготовку в незначительных размерах» [3. Л. 10–11].
Непопулярная среди крестьянства функция реквизиции «излишков» возлагалась на специальных должностных лиц. Их деятельность строго регламентировалась предписаниями свыше. Например, в «Инструкции уездным инструкторам упродкома и агентам 2-й армии» подробно расписывалось, сколько продуктов разрешалось оставить населению при изъятии:
«В своей работе по изъятию продуктов и продовольствия фуража руководствоваться следующими нормами, по которым необходимо оставить населению до нового урожая, считая с 1 сентября 1919 года:
1. На каждого человека оставить ржи или муки по 1 пуду в месяц.
2. Приварочных хлебных продуктов /крупы, гороха, солода и проч./ оставлять на человека по 6 фунт. в месяц.
3. На каждого человека оставлять картофеля 20 фунт. в месяц.
На прокорм скота до нового урожая оставить, считая до 1-го сентября 1919 года:
1. На каждую рабочую лошадь оставить один пуд 20 фунт.
2. На матку с жеребенком оставить овса 2 пуда в месяц.
3. На каждую лошадь оставить 16 пудов яровой соломы, сена не оставлять.
Производя точный учет населения и выясняя количество запасов продовольствия, скота и потребность населения по указанной в настоящей инструкции норме, все оказавшиеся излишки по волости вывести на ссыпные пункты упродкома» [4. Л. 8].
Согласно указаниям вышестоящих органов власти, в своей деятельности «продработники» обязаны были сочетать функции по изъятию продуктов с агитационно-пропагандистской работой. Последней отводилось много внимания, ведь обеспечить хотя бы отсутствие сопротивления «военно-коммунистическим» мерам на селе, не говоря уж об их искренней поддержке крестьянами, было непросто. Поэтому в подписанной Пермским губернским продовольственным комиссаром «Инструкции продработникам по проведению поселенной разверстки и хлебной недели» указывалось: «Проведя официальную часть собрания, продработник, до закрытия его, открывает продовольственный митинг, на котором выясняет ряд вопросов, связанных с продовольствием. Примерными темами могут служить: «Война и хлеб», «Как получить товар», «Спекуляция и кумышкование», «Частная торговля и монополия», «Товарообмен и как его проводить»… По объезде волости продработник принимает по своему усмотрению объезд Обществ уже не как агитатор, а как контролер за вынесенными на сход постановлениями и за их проведением в жизнь. Никаких отступлений как от уездной, так и от волостной раскладки хлебов не допускается» [4. Л. 132].
Естественно, нередкими среди продработников были случаи злоупотребления властью – «военный коммунизм», как и всякая «чрезвычайщина», предоставлял немало возможностей злоупотреблять служебным положением ради собственной выгоды, используя должность, подкрепленную соответствующими мандатами и вооруженной силой. Одним из свидетельств подобных фактов является циркуляр, направленный Пермским губернским продовольственным комитетом всем уездным продовольственным комитетам Пермской губернии в ноябре 1919 года. В циркуляре отмечалось следующее: «За последнее время обнаружено несколько случаев, что заведывающие ссыппунктами и даже члены коллегии, на обязанности которых лежит контроль и общее руководство, позволяют себе приобретать продукты нелегальным образом, т. е. от граждан, привозящих излишки для сдачи на ссыппункты по ценам заготовительным и в большом количестве, и не проводя по книгам на приход ссыппункта… Хлебо-фуражный отдел Пермского губпродкома предлагает учредить контроль за ссыппунктами и всех лиц, замеченных в незаконно приобретенных продуктах, немедленно увольнять со службы и передавать в распоряжение Чрезвычайной комиссии для привлечения к ответственности по законам военного времени» [4. Л. 71–71 об.].
При всей жесткости распределительной политики, определенные «островки» легальной свободной торговли сохранялись и в период «военного коммунизма». «Военно-коммунистические» меры часто не могли накормить даже представителей рабочего класса, на поддержке значительной части которого во многом и держалась диктатура РКП(б). Например, 14 ноября 1919 года на заседании Малой коллегии Пермского губернского продовольственного комитета обсуждался вопрос «О свободной заготовке ненормированных продуктов представителями рабочих организаций» [5. Л. 3 об.]. Коллегия приняла решение: «Допустить свободную заготовку ненормированных продуктов этим организациям при условии отвода районов для организаций, отдельных от районов, где будут вестись заготовки… для выполнения нарядов центра» [5. Л. 3 об.].
Подобные примеры показывают, что иногда отчаянная ситуация заставляла большевистскую власть идти на определенные компромиссы даже в разгар периода «чрезвычайщины».
Яркой особенностью периода «военного коммунизма» стала жесткая милитаризация всех сторон жизни Советской России. Военные методы управления, к которым привыкли должностные лица, распространялись и на «мирные» сферы. Даже стилистика названий распоряжений органов власти приобретала все более «фронтовой» облик.
Так, 25 сентября 1920 года Пермским губернским продовольственным комитетом было принято «Положение об организации боевых оперативных продовольственных троек по проведению на местах “Продовольственного месяца”» [6. Л. 3–3 об.]. Эти «тройки» состояли из политработников, волинструкторов и предволисполкомов, причем ответственным руководителем назначался политработник. Обязанности «троек» были обозначены следующим образом: «а) проверить наличием всех данных на волость разверсток, б) установить процент выполнения каждой разверстки в отдельности, в) выяснить причины неуспешности их выполнения, г) принять решительные меры к устранению неправильностей раскладки разверсток по селам и домохозяевам, принимая за основу принцип экономического состояния каждого села и домохозяина» [6. Л. 3].
Несколько раньше, в августе 1920 года, Пермский губернский продовольственный комитет издал приказ, касавшийся засева озимых хлебов [6. Л. 11]. Этот документ ссылался на «боевой приказ замнаркомпрода Брюханова и предсовнаркома Ленина» и регламентировал проведение сельхозработ так, как будто речь шла о военной операции на фронте: «Всем волисполкомам, сельсоветам предписывается немедленно с получением настоящего приказа в течение 24 часов произвести учет озимого клина, подлежащего обязательному засеву, и определить необходимое для полного засева количество семян… У лиц, под каким бы то ни было предлогом не засеявших озимого клина, земля отбирается и передается обществу с возложением на него обязательства произвести засев, причем земли красноармейцев и рабочих, работающих на транспорте, в случае отсутствия работоспособных членов семьи, должны быть обязательно засеяны силами общества. В случае недостаточности для полного обсеменения остатков озимых хлебов прошлого урожая, предписывается всем органам волостных и сельских властей немедленно организовать принудительный обмолот нового урожая, но категорически воспрещается из обмолоченного употребление, хотя бы одного пуда, на продовольствие, впредь до удовлетворения полностью семенных потребностей» [6. Л. 11].
Вторая половина 1920 – начало 1921 года – время жестокого кризиса политики «военного коммунизма». В условиях завершения Гражданской войны широкие массы крестьян, даже лояльных большевикам, проявляли все большее недовольство «военно-коммунистическим» режимом. Во многом этим и были вызваны попытки большевистской власти подавить недовольство с помощью «милитаристских» приказов и репрессивных мер, не идя ни на какие уступки. Например, принятое в 1920 году «Положение по организации Пермским губпродкомом в губернии “Продовольственного месяца”» содержало, в частности, лозунги пропагандистских материалов для «производящего населения» [6. Л. 65–66]. Лозунги не обещали ничего, кроме репрессий, оправдываемых объективной ситуацией:
«1. Критическое положение Республики в продовольственном отношении и роль продовольственной работы в экономическом положении государства.
2. Сдача немедленно излишков продуктов питания неотвратима, неизбежна и есть не добрая воля производителя, а его законная революционная обязанность.
3. Беспощадная смертельная борьба с медлящими сдатчиками, укрывателями продуктов, с продажей продуктов на рынок и порчей хлеба на “самогонку”» [6. Л. 65–65 об.].
При этом одними из главных лозунгов для городского населения стали «Неизбежность строго экономного расходования продуктов путем сокращения норм» и «Беспощадная борьба с агитаторами “свободной торговли”» [6. Л. 65 об.].
Изучение документов Государственного архива Пермского края показывает, что политика «военного коммунизма» на территории Пермской губернии в сфере организации продовольственного снабжения в целом соответствовала общероссийской ситуации. Идеологически мотивированное внеэкономическое принуждение к сдаче продуктов имело очень ограниченную эффективность и неизбежно вело к конфликту с населением. Кроме того, большевистская власть с большим трудом могла контролировать произвол своих местных должностных лиц, которые рассматривали «чрезвычайные меры» как позволение любых действий, даже запрещенных с точки зрения буквы закона. С завершением Гражданской войны подобные методы исчерпали себя, попытки дальнейшей милитаризации экономики закономерно зашли в тупик. Восстановление свободной торговли стало не только лозунгом недовольных крестьян, но и настоятельной необходимостью для выживания самой диктатуры РКП(б).
Список источников:
1. Государственный архив Пермского края (ГАПК). Ф. р-5. Оп. 1. Предисловие.
2. ГАПК. Ф. р-5. Оп. 1. Д. 2.
3. ГАПК. Ф. р-1475. Оп. 1. Д. 1.
4. ГАПК. Ф. р-5. Оп. 1. Д. 8.
5. ГАПК. Ф. р-5. Оп. 1. Д. 14.
6. ГАПК. Ф. р-14. Оп. 1. Д. 1.
«NOT A GOOD WILL OF THE MANUFACTURER, BUT ITS LEGAL REVOLUTIONARY DUTY»: FOOD POLICY OF THE PERIOD OF «MILITARY COMMUNISM» BY THE DOCUMENTS OF THE STATE ARCHIVE OF THE PERM KRAI
V. J. Sarabeev
Abstract. Based on documents kept in the State Archive of the Perm Krai, the article describes the main features of the food policy of the Bolshevik government during the period of «military communism» on the territory of the Perm province. The author used documents of the archival funds of food committees – provincial and district.
Keywords: «Military communism», the food committee, the deployment, surplus, the State Archives of Perm Krai, Perm region.