Пермский государственный архив социально-политической истории

1.2

Воспоминания уполномоченного оперативного отдела Пермского губернского отдела ГПУ М. П. Овчинникова о Г. И. Мясникове

26 марта 1929 г.

Мясников лично себя считал с большим революционным стажем, но на работу не выдвигался, хотя и считал себя вождем, в его работе принимали активное участие Ваганов и Странев. Затем к нему примкнула молодежь, но, как впоследствии выяснилось, она увлекалась известного рода его криком. Самого Мясникова я знаю давно, с 1905 года, в отношении его революцион­ной работы сказать о нем я ничего не могу, т. к. был еще небольшим. Мясни­ков жил через один дом от меня, считался одиноким, не было у него ни отца, ни матери. Работал он на заводе. Как молодой человек симпатией у девиц не пользовался, т. к. был очень небрежен к себе; я помню выражение сестры, которая была старше меня - «вечно у него из носу выставляется», а так он [был] скромным. В 1905-[190]6 году его арестовали. Ему тогда было лет 17-16, мне же - 10 лет.

Затем о нем население Мотовилихи забыло до 1917 года. Я в [19]14 году уже знал кое-кого, но о Мясникове не вспоминали, хотя, может быть, до меня эти сведения не доходили. Но с приездом его в 1917 году он стал с первых же дней пользоваться авторитетом. Ходили о нем легендарные слухи, что он очень начитан, за время сидения в тюрьме он приковал к себе внимание сво­им ораторским талантом, своими свежими лозунгами. Хотя этот ораторский талант и свежие лозунги не спасли его в [19]18 г., после одной каверзной исто­рии. Мы отступали 24 декабря, числа 20 декабря на одном из партийных со­браний в Мотовилихе Мясников призывал дать вооруженный отпор колча­ковским войскам, находившимся в Перми. Когда утром белые стали занимать Мотовилиху, вождей мы не нашли, в заводе осталась одна молодежь и мы ряд наших мотовилихинских вождей-комиссаров нагнали уже на ст. Григорьев­ская - мы шли пешком, а ряд товарищей, помню это хорошо, помню - Мясни­ков [и] Фоминых на лошадях ехали. Мы два дня были не жравши, у них был хлеб и они его нам не дали. После этого мы сумели рассказать об этом деле ряду товарищей и сразу о Мясникове в нашей среде - тех, кто отступал, а нас было несколько десятков, мнение о нем перевернулось.

Дальше я с Мясниковым встретился в Казани в [19]19 году в феврале или марте месяце (не помню). Там с Мясниковым произошел один оригинальный случай. В Казани председатель Ревкома был также член ВЦИКа, чуть ли не Малков. Фамилии точно не помню. Мясников жил в то время в Чистополе и приехал в Казань отдохнуть, занимался литературной работой. По приезде дня через два он написал статью в казанской газете, тема статьи приблизи­тельно была такова: «что наши комиссары посылают технических служащих на домашнюю работу, используют их в виде прислуги, швеек, дворников и т. п.» - в таком виде было написано. А представитель Ревкома только дня за два до этого машинисток посылал мыть полы к себе на квартиру. Слыхал ли об этом Мясников или нет, сказать не могу. Мы в Казани были от военного ведомства, от ВЧК, приехали организовать мастерские по ремонту оружия, начинке гранат и набивке патронов, с нами был Алексеев Антон Егорович, изобретатель гранаты «Коммунист». В Москве эту гранату продвигали, но в Казани ее забраковали, мы же считали ее хорошей и просили средств, но в Казани военщина не дала нам это сделать, и мы попали в немилость, нас не мобилизовали, и мы были без квартиры, денег и довольствия. Мы нашли это­го Мясникова и обратились к нему как к члену ВЦИК. Мы были свидетелями следующей картины: Мясников со своим гортанным голосом [говорил], что вот над ними, мотовилихинцами, так измываются, что они сидят без хлеба. Тогда кто-то из сидящих, не помню кто, заявил, что «вы, уральцы, только Ро­мановых и умеете расстреливать». Это Мясникова взорвало, и он стал гово­рить грубо и даже дерзко, тогда председатель Ревкома навел разговор на тему о статье Мясникова, и, как я помню, он, обращаясь к Мясникову, сказал: «Тебя через 24 часа здесь не будет». Мясников же ему заявил: «Если меня не будет, то и тебя не будет здесь». Однако председатель Ревкома остался, а Мясников меньше чем через 24 часа выехал из Казани по распоряжению Ревкома или по телеграмме из Москвы - не знаю, но остался побежденным, это было наше общее мнение.

Встретил я потом Мясникова в Москве, он занимался там литературой, жил скромно. И после этого я его встретил уже только в Мотовилихе.

Вопрос: - Над чем Мясников работал?

Ответ: - Он в то время много читал, писал во многих газетах, но он с нами не делился, о чем писал, хотя в Москве мы у него бывали часто.

Потом уже идет сразу 1920-[19]21 год, когда Мясников приехал сюда, я работал в ЧК, вечеров свободных у меня не было, но я находил иногда часок или минуты и забегал в райком. Я прислушивался к этому делу и почти со­чувствовал ему, если не полностью, то часть взглядов Мясникова для меня казалось правильной. Революция на последнем активе для меня пролила свет на это дело. Сорвин, Ваганов, Странев, Копысов - это была правая рука Мяс­никова. К Ваганову масса не относилась с уважением, также было замечено одно очень грязное дело, о котором тогда много говорили, - он нашел глину или известь и продал ее Совнархозу губернскому и нажил на этом много де­нег. Копысов у Мясникова пользовался большим доверием. Однажды они по­ехали со мною в Пермь в 12 ночи; я поехал на работу ЧК, они старались от меня спрятать все концы. Один из них пошел по Покровской улице, другой пошел на Обвинскую, у нас ЧК была здесь же, в этом доме, т. е. угол К. Маркса и Большевистской, и я на Пермской их обоих встретил, они шли впереди меня куда-то на Пермь 2-ю.

Лозунги Мясникова понимались своеобразно: «Долой диктатуру, да здрав­ствует коллегиальность» (о Мотовилихинском заводе), что Мотовилихин­ский завод должен быть передан в руки беспартийных, а мы должны вести лишь контракционную работу. Я с эти моментом не был согласен, т. к. каж­дый месяц мы (ЧК) человек 80 арестовывали за старые дела, и я не понимал, как же их можно выбрать, если они не пользуются доверием. Мясников вы­ступал на собраниях по этому вопросу. Я помню такой случай - у нас при ЧК была столовка здесь, где помещается сейчас студенческая столовая. Мясников к нам ходил обедать. А. Л. Борчанинов запретил ему выдавать пропуск для входа в эту столовую. Он собрал кружок человек 15 и сказал: «Мясников окончательно от нас отходит». При перевыборах завкома он произнес речь, где призывал беспартийных взять власть над заводом в свои руки - он тогда работал по профсоюзной работе. Это должен помнить Хухарев.

У меня на квартире был[а] штаб-квартира ЧК, где сейчас живет Козель­ский, по Баковской улице, второй дом с угла от Большой улицы, на правой руке. Здесь помещалась наша осведомительная чекистская квартира, тут были все агенты, мы насчитывали тогда, что эту резолюцию подписали боль­ше 80 чел. Ряд товарищей я знал по фамилии, а ряд - нет. Был тогда знамени­тый Печенкин, пользующийся у публики авторитетом, но на протяжении это­го времени он ничем не выявил себя, и, в конце концов, сошел в контррево­люционный лагерь, а тогда был мясниковцем; сейчас работает в Мотовилихе в лафетном цехе, его выгоняли несколько раз с завода только потому, что он политическая фигура и является отрицательным для нас.

Вопрос: - Как реагировал Борчанинов на действия Мясникова и наобо­рот?

Ответ: - В некоторых случаях Мясников пытался использовать ребят, что­бы знать внутреннюю жизнь Борчанинова, т. к. у Борчанинова были некото­рые отрицательные стороны в повседневной будничной жизни, но это ни до чего не дошло, и это не могло служить толчком для ареста Мясникова. Ходи­ли его арестовывать Всеволод Щепелин и второй, фамилию которого не пом­ню (он сейчас в Добрянке в страхкассе). Мясников жил в заводских домах, когда его привели сюда и посадили в этом доме, где сейчас агитпроп, на вто­рой или третий день мне это дело передали. Майоров был начальником се­кретного отделения, я был уполномоченным. Я пошел предъявлять Мяснико- ву обвинение, камера его не имела вида камеры, просто жилая комната. Когда я предъявил Мясникову обвинение, он обозвал меня мальчишкой, молокосо­сом и послал к черту. Я по всем правилам сделал заключение, что он отказал­ся от подписки. На другой день или в тот же день Мясников стоял в окне, ло­мал он окно или нет, но часовой выстрелил в него 2 раза и только по счастли­вой случайности Мясников не был убит. Рама в окне была прострелена. Мы перевели его в другую комнату с решетками и дверь на замок закрыли. Дня через 3-4 человек 4-5 пришли везти его в Москву. Был Щепелин и тот това­рищ, о котором я упоминал - из Добрянки. Мясников заявил, что доброволь­но не пойдет и живым не сдастся, человек 3-4[-х] наших подмял под себя. Но нас пришло больше, и мы его связали и связанного увезли на Пермь II, по дороге Мясников вел себя уже спокойно, его развязали и точно также спокой­но он уехал в Москву.

Потом мы стали ликвидировать мясниковщину, хорошо знаю, что на Пер­ми II много ребят было подвержено этому делу, точно также и в Добрянке.

Помню, что мы от Добрянки получили письмо за 30 подписями, протестую­щее против ареста Мясникова.

Помню такой случай: шла усиленная подготовка к конференции, и Мясни­ков, сидевший в райкоме, рассказывал каким образом нужно выступать на конференции. Тут были Копысов, Печенкин, Странев, Ваганов - это были его активные единомышленники, его выступление перешло даже на личное, все на того же Борчанинова. Мы же работали беспросветно и в большой полити­ке не разбирались, не ориентировались в этом деле.

Помню еще случай из деятельности Мясникова - он был в [19]18 году как революционер. Очень нравился он тем, что беспощадно крыл всё и вся. Когда в ноябре месяце был общезаводской митинг, призывавший к восстанию, на котором было вынесено 17-20 пунктов, как, напр., снять кожаные куртки же­нам на ботинки, свободный провоз хлеба - все пункты контрреволюционно­го, эсэровского, меньшевистского характера. Инициатором был Липин - очень вредный человек, но Мясников расстрелять нам его не дал, причем, этот Липин попал в заговоре вместе с сыном горного начальника Темникова, и все-таки Мясников не дал его расстрелять, и где сейчас этот Липин, сказать не могу.

Вопрос: - На какой почве произошла мотовилихинская забастовка и как Мясников вел себя в этом отношении?

Ответ: - Как раз это самое собрание и было. Когда проезжал Сосновский, это было около 20 декабря, и Мясников, я помню, был так настроен, что клей­мил позором всех тех, кто так выступал.

Вопрос: - Когда Мясников был эсером?

Ответ: - Я в первый раз об этом слышу. Я помню вот такой случай (я был свидетелем, я давал это пояснению и Шпагину и Иванченко), что Борчанинов прошел на съезд Советов под рубрикой «рабочий» не правильно, что он ни­когда не был рабочим; Борчанинов поступил в орудийный цех фрезеровщи­ком, проработал два дня, там получил рабочий номер и книжку, хотя вряд ли работал, и его на 2-й съезд Советов выбрали, за это Мясников на него напа­дал и на этом играл. Это было в 1917 году, эта посылка Мясниковым счита­лась неправильной, он говорил, что это подмазывание. Тогда мы в день раз по пять собирались на проходной. Выступали Борчанинов, Мясников, Палкин, от эсеров Сивилев, от меньшевиков Распевин. О Сивилеве говорили, что он занимал колеблющуюся политику, у него были эти колебания, и этот ярлычок «меньшевик» к нему одно время в [19]17 году приклеивался. Беляев - он был участником первого съезда Советов. Я помню, что Беляев в одной из дискус­сий заявил Сивилеву и Распевину: «Шовинистам я отвечать не хочу» (я пом­ню, еще пришел домой и искал в словаре это слово).

О Гребневе - он торговал газетами, но чем ему иначе было и жить, т. к. жить было очень трудно. Мы ходили около этого киоска и знали, что Гребнев торгует поневоле; молодежь того времени говорила, что он из таких торгов­цев, которые торгуют для того, чтобы получать нелегальные газеты, на собра­ниях же мы его не видели.

Я допрашивал бывшего провокатора «Фому» (Лебедева) и расспросил его обо всем, жаль, что все это некогда было записывать. Он сидел в Царицыне, когда стали эвакуироваться (его отправили сюда - это было в 1920-[19]21 году). Председателем ЧК у нас был Пакальнин * Иван Петрович. Он собрал нас человек 7-8: Иванченко, Колеватова, М. Туркин, Обросов и стали обсу­ждать. Половина высказалась - расстрелять, половина - нет. Тогда мы запро­сили Москву - архив, послали нам копии, 3-4 бумажки, что такой-то был в охранном жандармском управлении под кличкой «Петух». Когда я его допра­шивал, мы сидели один на один, я показал ему эту бумажку, он хотел ее съесть, а у меня была снята копия, когда я ее показал; со злости он зарыдал и часа два плакал, а потом 17 дней все рассказывал, как он был электромонтером, с 1902 года провоцировал, в 1905 году он был на большом счету у полиции. Он рассказал, что «человечество во мне иногда играло, что в 1905 году, при­сутствуя на Сенной площади на массовке, я увлекал рабочих, а сам рукой с платком в это же время сигнализировал охранке, где будут собрания». Потом, в 1914 году, он был в Екатеринбурге при жандармском управлении, получал полтораста руб[лей] жалования.

В 1917-1918 гг. большинство рабочих ушло из Мотовилихинского завода, квалифицированных рабочих в заводе осталось имеющие свои дома, крепкие хозяева **. В 1915-[19]16 году на завод было много пригнано эвакуированных, демобилизованных из других губерний, неизвестно откуда. Они были высо­кокультурно развиты. В 1917-[19]18 году у нас в артели из 11 человек 8 были бывшие солдаты и ни один из них с нами, большевиками, согласны не были. Этот осадок так и остался. Вторая группа была - пригородное крестьянство, дачные поезда были переполнены рабочими, трудно было на охоту съездить, все рабочие уезжали в деревню, из пригородных деревень все население рабо­тало в Мотовилихинском заводе. В 1918 году мы выявили и полицейских, и крупных кулаков - они жили в деревне и работали в Мотовилихинском за­воде. Для нас не секрет, что сознательная часть из завода ушла от белых до [19]19 года с приходом сов[етской] власти, на заводе осталась часть ижевских рабочих белых, и для нас лицо завода было понятно, остался в нем враждеб­ный элемент, что имело определенное политическое свойство - недовольство сов[етской] властью и т. п. Рабочие это чувствовали, и влияния коммунистов на такие широкие массы определенно не было. Ряд коммунистов сами были чуть не инициаторами какой-нибудь волынки, мы их уличали несколько раз, фамилии сейчас очень трудно вспомнить, помню лишь одну - Стариков; до чего дошел, что он с партийным билетом участвовал в эсеровской организа­ции и в [19]21 году мы его расстреляли в один день с Церешкевичем.

В подпольной эсеровской организации были техник Пермяков и еще два брата (фамилии забыл), очень толковые. В 1921 году мы разогнали группу правых эсеров во главе с Ипановым, мы арестовали краевой съезд эсеров в Свердловске. Мы приблизительно ведер 200 выкачали из уборной - искали явку на съезд, и нашли, и поехали в Свердловск. Мы подозревали в Мотови­лихе Васильева, что он тут же в организации, но не могли уличить в этом деле и мотовилихинских не могли притянуть к этому делу никого. В этой органи­зации была видная эсерка Кузьминых. Ипанов все время держал связь с Затейщиковым Онуфрием, у них забрали много листовок, гектографный и пе­чатный станок, который и сейчас имеется в ГПУ. Это ручной станочек, он был отобран на Перми II у врача Котляровского, в губпродкоме мы много листо­вок нашли, но они не нашли отражения в Мотовилихинском заводе, мотовилихинцы за эсерами не шли. Среди мясниковцев были и левые эсеры. В мясниковцы шли ребята невидные в то время, рядовые, слабо развитые, как, на­пример, Копысов. Нам казалось, что Мясников шел левей.

Вопрос: - Как держал себя Мясников в Октябрьскую революцию?

Ответ: - Он тут навряд ли был, он у меня не остался в памяти. Я помню один случай: когда приехал Борчанинов со 2-го съезда Советов и выступил в Народном доме, то там выступал Затейщиков и сказал, что все это неправиль­но, что говорит Борчанинов, что Керенский Петроград взял, и все большеви­ки погибли. Отец Затейщикова служил начальником Мотовилихинской стан­ции и принес им самим сфабрикованную телеграмму, которую Затейщиков и прочитал. Борчанинов говорит: «Я сам был свидетелем». А Затейщиков ука­зывает: «вот вам телеграмма».

Совершенно верно, что рабочие считали Мясникова петрушкой, он очень много говорил про попов.

Вопрос: - Как говорил Мясников о партдисциплине?

Ответ: - Не помню. Вообще же у меня сложился определенный взгляд, что у Мясникова была своя линия; как бы меня не уверяли, что Мясников был под чьим-то влиянием, я этому не поверю, он использовал факт отрицатель­ного характера перед рабочими, но сам работал над одним. У него была своя программа. Мясников НЭП предвещал гораздо ранее, мы же считали, что он немножко рано это выдвигает, дать свободную торговлю, когда еще фронты не ликвидированы, было рано.

Вопрос: - Сивилев говорит, что он никогда не был мясниковцем.

Ответ: - Можно об этом найти и по показаниям в ЧК о том, что он тут участвовал. Но мы относили это не к стороне идейной, но к родственному чувству, Мясников был женат на сестре Сивилева - даже и мы иногда от Си- вилева знали, где Мясников, т. к. он поддерживал с ним связь, хотя сам Сиви- лев и говорил, что у него родственного чувства нет, но у нас такое впечатле­ние осталось.

Вопрос: - Служащие завода поддерживали Мясникова?

Ответ: - Не знаю, но чуть ли не на собрании служащих Мясников говорил о коллегиальности управления завода.

Мое сочувствие выразилось в том, что слушал его, на собраниях не был, но иногда, когда я шел со службы или на службу, я забегал к ним на огонек. Но когда Борчанинов спросил о моих сомнениях насчет Мясникова и потолковал со мной, когда я побеседовал со Шпагиным и Иванченко, - я пошел его аре­стовать, до этой беседы я не знаю, пошел ли бы я или нет, это был вопрос. Глубоко политических вопросов, повторяю, я тогда не понимал. Меня убеди­ли в честное слово, что Мясников неправ, а права партия, я взял это просто на веру.

Вопрос: - Как реагировали рабочие на арест Мясникова?

Ответ: - Ничего, мы несколько дней о нем скрывали, а затем это стало истиной, но рабочие ничем не реагировали.

ПермГАСПИ. Ф. 600. Оп. 1. Д. 227. Л. 68-77. Копия. Машинопись.