Пермский государственный архив социально-политической истории

№ 274

Протокол допроса Н. А. Соколовым С. Н. Смирнова

16 марта 1922 г.

1922 года марта 16 дня Судебный Следователь по особо важным делам при Омском окружном суде Н. А. Соколов в г. Фонтенбло (во Франции) допрашивал нижепоименованного в качестве свидетеля, в порядке 443 ст. уст. угол. суд., и он показал:

Сергей Николаевич СМИРНОВ, 44 лет, православный, Проживаю в настоящее время в Белграде (в Сербии)

До переворота я был управляющим дворцовым городом Павлов­ском и делами Его Высочества Князя Иоанна Константиновича и Ее Королевского Высочества княгини Елены Петровны Сербской, супру­ги Князя Иоанна Константиновича.

Ныне я состою секретарем Ее Королевского Высочества.

При нашем прибытии в Пермской же тюрьме содержался жандарм­ский полковник Знамеровский, камердинер Великого Князя Михаила Александровича Челышев и шофер Борунов.

25 августа увели из тюрьмы полковника Знамеровского, в ночь на 4 сентября - Волкова, Гендрикову и Шнейдер.

Помню я, что в эту же ночь требовали и Челышева с Боруновым, но Челышев был болен, и начальнику тюрьмы удалось его отстоять. С ним заодно был оставлен и Борунов.

Приблизительно недели через две после этого, я сам видел, что Че­лышева увели, или, правильнее сказать, унесли на носилках, так как он был болен. Я простился с ним, и он сам не сомневался, что его вызыва­ли на расстрел.

Как уводили Борунова, я не видел, но я положительно не сомнева­юсь, что и он был уведен, ибо больше я его не видел в тюрьме.

В Пермской тюрьме я беседовал про судьбу Великого Князя Михаи­ла Александровича со Знамеровским и Челышевым.

Я совершенно не могу Вам сказать, что именно каждый в отдельно­сти рассказывал из них.

Сущность рассказа сводилась к тому, что Михаила Александровича увезли несколько человек.

Знамеровский смотрел на его увоз как на спасение. Ничем он не мо­тивировал такого своего взгляда. В то же время я категорически и точ­но удостоверяю факт, что Знамеровский сам абсолютно не был осве­домлен о существовании какой бы то ни было организации, которая бы хотела спасти Великого Князя, не участвовал в ней и совсем не знал о существовании такой организации. Он думал, что кто-то увез Миха­ила Александровича для спасения. Ни на чем фактическом его вера основана не была. Я должен Вам сказать следующее по этому поводу.

Я был уверен в спасении Августейших особ в Алапаевске. Моя вера была основана на том, что нас-то именно в том и обвиняли, что мы прибыли с целью спасения их и участвовали в заговоре, благодаря ко­торому они спаслись.

Я так и смотрел на дело Михаила Александровича. Сквозь эту при­зму я рассматривал то, что говорилось мне Знамеровским и Челыше­вым.

Значительно позднее, когда убедился я в убийстве в Алапаевске, когда понял, как они лгали, предъявляя нам обвинения, я понял, что, конечно, убит и Михаил Александрович.

Показание мое, составленное в трех экземплярах, и во всех мне прочитанное, записано с моих слов правильно. Секретарь Ее Королев­ского Высочества княгини Елены Петровны С. Смирнов. Судебный Следователь Н. Соколов.

С подлинным верно:

Судебный Следователь по особо важным делам Н. Соколов

ГА РФ. Ф. 1837. Оп. 4. Д. 4. Л. 42-42 об. Заверенная копия. Подпись - автограф; Гибель членов Дома Романовых на Урале летом 1918 г. Материалы предварительно­го следствия судебного следователя по особо важным делам при Омском окруж­ном суде Н. А. Соколова: Сб. документов / Отв. ред. и отв. сост. О. В. Лавинская; сост. В. М. Хрусталев. М.: Кучково поле, 2017. С. 402-403.