ГЛАВА 9

Точка в войне. Прага

После взятия Берлина, разгрома крупной группировки вермахта и смерти Гитлера сопротивление противника резко ослабело. Конечно, речь не шла о марше с оружием на плече, однако теперь выполнять задачи было гораздо проще. 4 мая уральский корпус сосредоточился в районе Даме. В этот день командующий войсками 4-й гв. танковой армии Д. Лелюшенко ознакомил подчиненных с планом новой операции – в направлении Праги. Столицу Чехословакии собирались освободить одним быстрым броском. Овладеть Прагой требовалось на 5-й – 6-й день наступления[1]. Для этого войскам 1-го Украинского фронта предстояло резко повернуть, а уральцам – даже наступать в направлении, противоположном линии атаки на Берлин.

После Берлинской операции части Уральского корпуса были серьезно измотаны. Боевой состав пермской 62-й гв. танковой бригады исчерпывался 11 танками (до начала наступления еще один починили), в 29-й гв. мотострелковой бригаде бойцов оставалось 410 активных штыков. Даже такой позволяющей восстановить боеспособность короткой паузы, как между наступлением в Силезии и операцией против Берлина, здесь не было. Зато минометный полк находился в отличном состоянии, практически не пострадав за время боев в Берлине.

К счастью, и немцы после Берлинской операции были уже не те. На фронте занимали оборону только части фольксштурма, не превышая роты в каждом населенном пункте. Эти подразделения, по оценке штаба 10-го гв. танкового корпуса, состояли из юношей 16–17 лет и инвалидов старших возрастов[2]. Сплошного фронта просто не существовало.

Последнее наступление Великой Отечественной войны войска начали 6 мая. Пермская бригада на этот раз шла в арьергарде корпуса, прикрывая свердловчан и челябинцев от ударов с тыла и флангов. Документы молотовцев за 6–8 мая сухо констатируют: «боеприпасы без изменений»[3]. Шедшие впереди бригады также имели лишь небольшие стычки. Немецкие подразделения по дороге были малочисленными и сразу или почти сразу сдавались в плен. 7 мая, как только свердловчане встретили организованное сопротивление («полковая группа» и два саперных батальона вермахта), их просто переориентировали на дорогу, по которой двигалась пермская бригада. Ввязываться в бои никто не собирался. Технические неисправности танков и поломки транспорта сильнее влияли на боеспособность уральцев, чем противник. Правда, во время марша пермскую бригаду бомбили свои же Ил-2, но, к счастью, без жертв.

Противник все же изредка встречался, но эти столкновения проходили без кровопролития. При переходе через Рудные горы на северо-западе Чехии дозор пермских мотострелков наткнулся на пулеметный расчет немцев. Лейтенант, командовавший мостострелками, «уничтожил» огневую точку, просто рявкнув по-немецки: «Встать! Война кончилась. Идите по домам»[4]. Таким же образом разогнали товарищей незадачливых пулеметчиков. Несколько эсэсовцев пробовали стрелять, но после первых же ответных залпов вышли с поднятыми руками.

Пражская операция велась на пределе физических сил. Особенно страдали мехводы, которым приходилось проделывать второй долгий марш за последние дни. Тем более начиналась жара, и внутри танков было не особенно уютно. Главным моральным подкреплением была радость чехов: население встречало танкистов восторженно. Солдаты и офицеры уже знали, что в Праге началось антинацистское восстание, и собирались пресечь любые попытки остатков вермахта напоследок устроить бои в столице Чехословакии.

В ночь на 9 мая уральцы подступили к Праге.

Николай Михайлович Бугров, командир взвода в мотобате Молотовской бригады:

«Ночная Прага встретила нас отблесками пожара и стрельбы. Мы подъехали к столице с северо-западной стороны. Отсюда никто нас не ожидал: ни восставшие, ни немцы.

В памяти на всю жизнь запечатлелась тревожная ночь. Столица утопала во тьме. Никто не знал, где немцы, а где чехи.

Солдаты подчиненного мне взвода держатся ближе к домам и тяжело шагают по брусчатой мостовой. Улица, по которой мы идем, словно вымерла – не слышно ни единого звука, не видно ни одного человека. Вдруг раздаются выстрелы и взрывы гранат. Невольно прижимаюсь к стене. Вижу: на окне осторожно отодвигается уголок занавески и к стеклу прильнуло лицо женщины. Она всматривается в темноту улицы и сокрушенно вздыхает: “О, Езус Мария, когда это кончится”. Робкий рассвет начинающегося дня 9 мая застал нас в центре города, среди битого стекла витрин магазинов. Через некоторое время солнце брызнуло издалека ослепительным светом по черепичным крышам и позолоченным куполам костелов.

Взвод собрался на узкой и пустынной улице. Из подъезда, оглядываясь по сторонам, выскочила молодая женщина и замерла от страха: в нескольких шагах стояли мы – в незнакомой ей военной форме. От нас отделился молодой солдат и подошел к ней:

– Пани, дайте воды!

Чешская женщина, не отрывая взгляда от маленькой красной звездочки на пилотке и орденов на гимнастерке, пыталась понять солдата: язык напоминал ее родной. Она не ответила, а побежала в подъезд. Послышался ее громкий, взволнованный голос:

– Руде Армада в Праге! Русские братья пришли!

Через минуту-другую к нам отовсюду бежали люди.

От радости одни плакали, другие смеялись, третьи обнимали нас… Местные жители помогали отыскивать гитлеровцев, не успевших убежать. (…)»[5]

В Чехии и конкретно Праге оставались силы немецкой группы армий «Центр». Это формирование было очень многочисленным, но желающих сражаться оставалось мало. Тем не менее подходящие авангарды уральцев встретили огнем. Первым советским танком в Праге стал Т-34 лейтенанта Гончаренко из Челябинской бригады. Он же, к сожалению, стал и единственной боевой потерей: у Влтавы танк Гончаренко был поражен немецкой САУ «Хетцер» с короткой дистанции. Гончаренко в командирской башенке получил смертельное ранение, но машина не была выведена из строя, и ответными выстрелами наводчик этого же танка сжег «Хетцер». Эта стычка стала одним из последних танковых боев Великой Отечественной, и самым известным танковым боем 9 мая.

Между тем, очистка Праги шла быстро, но не без боев и потерь. В 5 часов утра к столице Чехословакии подошла пермская бригада и тут же вступила в бой. Эсэсовцы, отдельные группы обезумевших от страха нацистов – перестрелки вспыхивали регулярно. Пермская бригада потеряла за день 7 человек убитыми и танк подбитым[6]. Однако организованного сопротивления немцы уже не оказывали и в большинстве своем быстро сдавались в плен. За 9 мая пермяки, по собственным заявкам, захватили 930 немецких солдат. Николай Бугров описывал последние стычки:

«…Было ясное солнечное утро. После первой встречи с местными жителями взвод тогда пошел дальше. Не опасаясь нападения, мы шли посреди улицы, приближаясь к площади. Неожиданно на одной из башен церкви глухо огрызнулся пулемет. В то же мгновение мы увидели девочку на мостовой. Вокруг нее трассирующие пули ощупывали каждый камень.

– Снять пулеметчиков! – скомандовал я.

Прижимаясь к стенам домов, бойцы открыли из автоматов огонь по башне. Гитлеровцы, оставив ребенка в покое, стали отстреливаться. Перебегая от укрытия к укрытию, я кинулся к девочке. Поднял ее легкое неподвижное тельце и одним броском достиг безопасного места. Девочке было семь лет. Придя в себя от испуга, она рассказала, что отец ее на баррикадах, а мать дома больная. Из окна она увидела, как несколько гитлеровцев с пулеметом, завидев русских, быстро скрылись в церкви. Чтобы сообщить об этом советским солдатам, она выскочила навстречу, а фашисты, заметив ее, начали стрелять…

Перестрелка продолжалась. На помощь нашему взводу подоспели артиллеристы. Орудийный расчет готов был снести башню вместе с пулеметчиками. Неожиданно подошел гражданский, перетянутый широким ремнем, с трофейной винтовкой за спиной: “Пан поручик, собор дорог нам. Не стреляйте из пушки. Швабов и так выбьем”.

– Я знаю, как туда пройти, – сказала девчушка. Она показала дорогу через дворы к маленькой церковной калитке. Щелкнул замок, и в узкий проход ворвались бойцы. Под дождем пуль упали замертво двое: неразлучные солдаты-пермяки Федор и Сергей. Но сочтены были и минуты жизни фашистов…»[7]

Однако в целом сопротивление противника в Праге было, конечно, уже намного более слабым, чем обычно. Уральский корпус претендовал на уничтожение 3 тысяч немецких солдат и офицеров – и на захват 12 тысяч пленных[8]. Военная операция сама собой перетекала в стихийное празднование. В Прагу со всех сторон входили части РККА, разоружавшие немцев.

Наводчик одного из танков пермской бригады Василий Бублик всю ночь на 9 мая провел за рычагами, подменяя вконец истощенного мехвода. Под утро измотанный Бублик заснул прямо на полу танка. Его разбудил собственный радист Юрий Ефремов, неожиданно включивший рацию на полную громкость. Наводчик рявкнул сквозь сон: «Да выключи, дьявол, дай подремать!» – но радист принялся трясти его и радостно вопить. Через несколько секунд едва проснувшийся Бублик понял причину такого счастья. По рации сообщили о капитуляции Германии.

Техника уральцев двигалась к центру, заваленная цветами. Пермские танки шли к Староместской площади, окруженные сплошной стеной горожан. Журнал боевых действий Молотовской бригады 9 мая 1945 года резко теряет деловой тон, и последний офицер, который его вел, старший лейтенант Штепа, просто описывает картину общего ликования:

«…были случаи, когда останавливали танки красными полотнищами через дорогу, стаскивали десант с танков, пожимали руки, угощали кушаньем и вином, танкистов забрасывали цветами, старики и старухи со слезами на глазах обнимали и целовали воинов-освободителей (…) Тысячи людей с музыкой собирались у танков, пели песни, организовывали на улицах танцы, вовлекая в них наших бойцов и офицеров. Каждый житель давал бойцам и офицерам газеты или листок бумаги, чтобы они написали им что-нибудь на память в день освобождения г. Праги»[9].

Пермские танкисты записали на свой счет вторую столицу.

Правда, отмечание победы продлилось недолго. Уже вечером 9 мая последовал окрик из штаба фронта. Восточнее Праги оставалась группировка немецких войск почти в миллион человек, пока еще не сдавшаяся. Ее разоружение закончится только к 11 числу, пока же комфронта маршал Конев потребовал выдвинуться на юго-восток от города и отдельно велел «прекратить празднование Праги»[10].

Бои еще некоторое время продолжались, но после 9 мая Молотовская бригада в них уже не участвовала. 10 числа пермяков вывели из Праги, и бригада встала в районе Угржиневец, затем в Чинаве. Соприкосновения с противником она больше не имела. Парк бронетехники впервые за очень долгое время стоял отдельно от людей. В мае в документах молотовцев можно увидеть просто немыслимые еще недавно замечания о необходимости опрятного внешнего вида, а 20 мая в них звучат вообще фантастические до сих пор слова: «выходной день». После многостраничных описаний маршей, штурмов, боев и потерь, перечня сгоревших своих и чужих танков и длинных списков убитых и раненых – почти странно читать в документах бригады о личном составе, занятом просмотром кинофильмов, выступлений джаз-оркестра и корпусными соревнованиями по волейболу. Молотовская бригада быстро превращалась в часть мирного времени.

Война закончилась. Мы победили.

Примечания:

↩1. ЦАМО. Ф. 3411. Оп. 0000001. Д. 0104. Л. 50.

↩2. ЦАМО. Ф. 3411. Оп. 0000001. Д. 0104. Л. 54.

↩3. ЦАМО. Ф. 3160. Оп. 1. Д. 2. Л. 272.

↩4. http://www.militera.org/oh/1/rus/view.html?node=340&sort=category&category=3629&card=41639

↩5. От солдата до генерала. Воспоминания о войне. Том 1. М.: издательство МАИ, 2003.

↩6. ЦАМО. Ф. 3160. Оп. 1. Д. 2. Л. 273.

↩8. ЦАМО. Ф. 3411. Оп. 0000001. Д. 0104. Л. 59.

↩9. ЦАМО. Ф. 3160. Оп. 1. Д. 2. Л. 274.

↩10. ЦАМО. Ф. 236. Оп. 2673. Д. 2713. Л. 207.